Автобиографическое эссе. Я был Советским Человеком.

Мои родители... Как часто я вижу их в своих снах!.. И отца, и мать...

Прожил столько лет, и только в последние годы стал понимать, что, при всех их недостатках, порой очень страшных, и глубоко травмирующих, для меня, ребёнка, травмирующих на всю жизнь, они действительно — были мне РОДИТЕЛИ...

...И что слово «пролетарий» и означает буквально: «производитель потомства, продолжатель рода, родитель». Носитель Родовой Сущности, Родового Начала — которое забывается, извращается, подавляется и теряется при капитализме.

Отсюда — и то, чем должна быть истинная Диктатура Пролетариата: общинно-родовым устройством общества. Общинно-родовой строй, где родовое — это и самое коренное, и самое святое, где всё проистекает из культа — и культивирования — Родового Начала, как начала и космогонического, и антропогонического — это и есть Коммунизм!

…

Мои родители не были какими-то особыми деспотами и извергами. Обычные были люди, обычные родители для того времени, советского времени 1950-х, обычные работяги (хотя бывают ли вообще «обычные люди»?..). Оба пережили военное лихолетье. Отцу довелось повоевать и на суше, и на море, быть четырежды раненым. А мать девчонкой пережила и Ленинградскую блокаду, с её смертельным голодом и холодом, и эвакуацию.

Уставали на работе, уставали от ежедневных житейских проблем. Вымещали иногда эту усталость и раздражение друг на друге и на детях. Мне, как старшему, и как мальчишке, доставалось, понятно, больше. Рукоприкладство было вещью достаточно заурядной, и далеко не только в нашей семье.

Большинство детей, сколько я помню по своим сверстникам, реагировали на подобные домашние эксцессы — со стороны своих родителей — как-то «спокойно» и «нормально» И это меня тогда, действительно, очень часто удивляло. А я вот, как-то, не мог реагировать на это «спокойно» и «нормально».

Чувство и сознание, что со мною поступают жестоко и несправедливо — и что с ребёнком нельзя так поступать! — родилось во мне чрезвычайно рано. Взрослые поступали с детьми как со своими рабами. Но я с самого раннего детства уже знал — и запомнил на всю свою жизнь — имя одного великого восставшего раба: Спартак.

Хотя бунт во мне созревал — очень долго. И — на каком-то самом фундаментальном уровне. И не бунт — а настоящая, как я сейчас понимаю — внутренняя революция.

Был ли я каким-то особенным ребёнком?

И да, и нет. С одной стороны — ну, ребёнок как ребёнок: ещё очень социально и психологически слабый, неопытный, наивный, очень зависимый, и от взрослых и от всего их взрослого мира, нуждающийся, как все дети, в особом чутком внимании, в заботе, в родительской любви...

В понимании...

А вот с этим — было, действительно, особенно проблематично...

…

В замечательном фильме «Доживём до понедельника» (1968), который прекрасно помнят, и до сих пор горячо любят, люди моего, уже умирающего, поколения, и который из нынешней молодёжи смотрели, наверное, лишь очень немногие, в нём — старшеклассник в школьном сочинении на тему счастья за весь урочный час написал в своей тетради только одно предложение:

«Счастье — это когда тебя понимают»...

Этот 1968-ой революционный год...

Сколько о нём ещё можно — и нужно — написать!..

Где-то я был, конечно, особенно чувствителен и уязвим, больше, чем большинство других детей. С более тонкой, можно сказать, «душевной организацией». С некоторыми особыми творческими потребностями и задатками, которые я чувствовал и сознавал в себе уже в детстве...

Что-то такое, конечно, было во мне изначально — от самой Матери-Природы, от каких-то глубинных, и очень древних, наверное, ещё первобытных, генетических программ. Возможно, от самих неандертальцев. Но, как я стал понимать по-настоящему только недавно, не только — от Природы. Не только «от Природы вообще».

Нечто было во мне — нечто очень и очень важное — уже от Истории, от нашей великой Истории, от нашей великой Русской Революции, Мировой Революции, что родилось во мне — от неё и благодаря ей.

…

Я был в огромной степени ребёнком, созданным уже Советской Историей, созданным Революцией и Войной, но прежде всего — Революцией. Нашей Великой Октябрьской социалистической революцией 1917-го года.

Что любая социальная и политическая революция — это, прежде всего, закономерное явление Природы, что мы живём в революционной Вселенной и по её революционным диалектическим законам, что всё началось с Абсолютной Революции, которую сейчас называют Большим Взрывом, и что эта революция продолжается во всём Мироздании перманентно — это я стал понимать сравнительно недавно.

Сколько раз ставился вопрос: создала ли наша Великая Революция того Нового Человека — Коммунистического Человека — о необходимости и закономерности рождения которого, так или иначе, говорили все марксисты и ленинцы, и в России, и не только в России? Народился ли он в действительности — этот Человек Будущего?

Ведь если создаётся Общество Будущего — значит, должен быть и Человек Будущего. Совершено конкретный такой человек. Это должны были понимать. Даже говорили, ещё в дореволюционное время, «сверх-человек» (пока это имя, вместе с работами Ницше, не присвоили себе нацисты).

И только сейчас — буквально совсем недавно — я стал, наконец, понимать, что он действительно — НАРОДИЛСЯ. Не мог не народиться! Даже, если бы он родился только в единственной экземпляре.

Даже, если бы этим единственным экземпляром был только я сам...

…

Впрочем, сам Ленин был уже этим Новым Человеком, Большим Человеком, Человеком-Титаном, действительным Большевиком — человеком Большого Взрыва. И он — и другие видные революционеры-большевики, творцы Великого Октября, о которых надо говорить о каждом особо.

Уже наши народовольцы, и народники в целом (которые в огромной степени и создали Ленина), являли в себе, в немалой степени, этого Нового Человека. Уже Чернышевский в своём бессмертном романе «Что делать?» писал об этом Новом Человеке и пытался нарисовать его образ.

Но они, народники и большевики, были «творцы Октября». А, вот, «рождённые Октябрём», кто — были они? Если они, вообще, по-настоящему были?..

…

Были! СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК — это исторический и антропологический факт! И памятники, ими созданные, и им и во имя их поставленные, не сможет уничтожить, и не сможет вытравить их из исторической памяти народа, и всего человечества, никакая сила!

Владимир Маяковский писал ещё в 1914 году:

"Изменилась человеческая основа России. Родились мощные люди будущего".

Этой идеей был проникнут весь русский/советский футуризм, весь тогдашний авангард.

Это — хотя бы и те двое: всем известные, молодые и прекрасные, стальные титаны, с Серпом и Молотом в стальных руках, созданные в памятном 1937-ом году гениальным советским скульптором Верой Мухиной, которых она назвала «Рабочий и Колхозница».

И это — больше, чем «просто люди»! Это — действительно титаны! В них — Прометеев Огонь! Это люди — в своём великом освободительном, космическом, творческом порыве становящиеся богами! В них все силы Земли — соединяются со всеми силами Неба! А это и есть — торжество Революции и победа Коммунизма!..

...«Новое небо и новая земля, на которых обитает Правда» (2-е Петра 3:13).

А наша бессмертная «Катюша», 1938-го года рождения, Матвея Блантера и Михаила Исаковского? Только юный народ-титан — мог создать такую прекрасную, такую светлую, такую жизнерадостную песню, горячо любимую до сих пор, и не только у нас в народе!

А наши гениальнейшие фильмы: «Чапаев» (1934), «Александр Невский» (1938)? Разве это — не образы титанов, созданные титанами? Разве бы мы выиграли Великую Войну — если бы не эти фильмы?

А «Ленинградская» (7-я) симфония Шостаковича?

9 августа 1942-го года она была исполнена в осаждённом, измученном, голодающем Ленинграде. Людьми, музыкантами, которые едва не теряли сознание от голода и истощения. Что может быть более героического и титанического?

Ольга Берггольц потом говорила, что после этой симфонии она пережила как священное озарение, что Шостакович — сильнее Гитлера и всех фашистов, и что наш народ, способный создавать такие творения духа, не может не победить!

А один американский музыкальный критик, услышав эту симфонию, воскликнул:

«Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой?»

…

В нашей Великой Войне 1941-1945-го — победили именно «рождённые Октябрём».

Победили «советские десятиклассники», как писал Александр Зиновьев. Пионеры, комсомольцы и молодые коммунисты. Победили — великие мечтатели и романтики, такие, как автор задушевнейшей «Бригантины» Павел Коган. Как великая поэтесса и потрясающая женщина, «муза Ленинградской блокады», Ольга Берггольц. Как героически принявшие лютую и страшную смерть герои «Молодой Гвардии» из донбасского Краснодона, совершенно молодые ребята и девчонки...

Как ленинградская школьница, юная подпольщица, партизанка и разведчица Зина Портнова, которая вместе с 15-17-летними мальчишками и девчонками в Белоруссии взрывала эшелоны с танками, отравила насмерть свыше ста немецких офицеров на курсах переподготовки (в том числе: и танкистов, и лётчиков), и отведала потом, по требованию немцев, не дрогнув, этот суп сама, чтобы отвести от себя подозрения. Чудом выжила после этого, но из последних сил добралась до партизан вместе с младшей сестрёнкой. Воевала после этого в партизанском отряде, ходила в разведку и на опаснейшие задания...

Когда она попыталась восстановить связь с остатками разгромленной подпольной организации, то была схвачена полицаями и доставлена в Гестапо. На одном из допросов выхватила из-под носа у зазевавшегося офицера пистолет и застрелила из него его и ещё двоих немцев, успела добежать до реки, отстреливаясь, но была ранена в ногу автоматной очередью...

Пытаясь вытянуть из неё сведения о подпольщиках и партизанах, фашисты выкололи ей глаза, раздробили суставы, вывернули руки, загоняли иглы под ногти, жгли раскалённым железом...

Когда её, ещё живую, вели босиком по снегу на расстрел, вместе с другими приговорёнными, она была совершенно седая...

Ей было 17 лет... В пионеры её приняли в 1937-ом году, в 11 лет... Она мечтала стать балериной...

Она была — Советским Человеком!..

…

В детстве я не один раз смотрел фильм «Повесть о настоящем человеке» (по одноимённой книге Бориса Полевого) про знаменитейшего тогда военного лётчика Алексея Маресьева, который, будучи подбит на своём самолёте немцами, тяжело раненый в ноги, 18 дней полз по снегу, чтобы добраться до наших. Остался без обеих ног, и на протезах продолжил летать на боевом истребителе. Сбил всего 11 самолётов немцев, из них 7 после своего ранения...

Я помню по фильму, как он, молодой парень, находился в тяжелейшей депрессии в госпитале после ампутации обеих ног. И старый коммунист в его палате (которого все звали Комиссаром) нашёл для него заметку в журнале, где рассказывалось, как наш русский лётчик во время 1-ой мировой войны остался без ноги и продолжил летать и воевать на протезе.

Маресьева взволновала эта заметка, но он стал возражать Комиссару, что потерять одну ногу или две — это большая разница, и самолёты тогда были простейшие в управлении, и ещё разные