Этим поздним морозным утром ничто не предвещало беды для Анатолия. Сами посудите, накануне снегопада он взял недельный отдых и, довольный тем, что не придётся никуда ехать по пробкам и гололёду, пришёл на кухню, чтобы сварить себе пару яиц на завтрак. Поставив их на плитку, он какое-то время размышлял, что делать: почитать книжку, ожидая пока закипит вода, или заняться какими-нибудь полезными делами по дому. Жена, к слову, давно просит прибить полку в ванной. И, так как Анатолий вечером надеялся получить от супруги секс, он предпочёл чтению труд. Помимо прочего, для достижения задуманного Анатолий намеревался в течение дня сходить купить цветы и конфеты, приготовить ужин, зажечь свечи и устроить романтический вечер на кухне, в разгаре которого стремительно перебраться в спальню, оставляя за собой шлейф из сорванной одежды.
Все планы коту под хвост, так как отправная точку вечернего романтического приключения потеряла всю свою притягательность, и пара свечей уже никак этого не исправит, ибо даже шикарный ужин не способен отвлечь от огромной дыры в стене. Кроме того, ужин банально негде есть, не говоря уж о готовке. Стол Анатолия, стулья и прочая мебель, плита, холодильник, да и микроволновка, на нём стоявшая – всё превратилось в хлам. Такое бывает, когда на скорости сто двадцать километров в час в ваш дом врезается Toyota Land Cruiser. Это не старая советская застройка, стены которой выдержат пушечный залп. Нет, это новострой, возведённый наспех из дешёвых материалов, и на котором сэкономили везде, где только можно.
Кто-то из вас может возразить, мол, даже такой тяжёлый автомобиль как Toyota Land Cruiser не способен проломить внешнюю стену высотки, пусть даже строили дом сплошь халатные растяпы. Стандарты, прочность материалов, госты, технологии и бла-бла-бла. Знаете, вы отчасти правы. Сейчас, наверно, такого нет, но действие нашего рассказа проистекает в недалёком будущем. Настолько недалёком, что оно наступит едва ли не завтра. Как знать, возможно, втайне такой дом уже где-нибудь существует. И возможно, именно в этом доме живёт Анатолий. Возможно… Нет, я, как и вы, искренне надеюсь на лучше. Мне хочется думать, что в сердцах бездушных коммерсантов ещё слышны отголоски совести, благодаря которым подобное будущее не наступит. Как знать, возможно, так оно и будет. Возможно…
Однако ж вернёмся к Анатолию, который, несмотря на все недостатки, даже такому жилью крайне рад. И радуется он уже последние два года. К слову, ничего этого не произошло бы, решись-таки директор компании-застройщика на пару с главным бухгалтером украсть доверенные ему миллионы и, бросив жену с детьми, улететь в тёплые страны с секретаршей.
Впрочем, не это и даже не тот факт, что никакого секса вечером не будет, волновал сейчас Анатолия. Хотя, данная проблема должна бы волновать немного больше. Секс для Анатолия в последнее время явление редкое. Сам он считает, что виной всему усталость на работе и целое множество всяческих забот, однако супруга Анатолия не прибывает в блаженном неведении подобно мужу и точно знает – всему виной её интрижка с коллегой из соседнего отдела. Сама она не планировала заводить продолжительных отношений на стороне. Но где женское планирование, а где действительность.
Нет-нет, я ни в коем разе не пытаюсь принизит способности женщин к планированию. Уверен, среди вас, прекрасные дамы, найдётся немало блестящих тактиков, способных чётко следовать заранее продуманному порядку действий. Однако ж в данном случае, да и во многих других, женский план рассыпался на мелкие кусочки, не протянув и двух недель. Стоило двум симпатичным привлекательным людям противоположного пола оказаться за соседними столиками на корпоративной вечеринке и сойтись взглядами нетрезвых глаз, как меж ними вспыхнула искра, потом ещё одна, затем воздух окончательно наэлектризовался, а трусики увлажнились, и всё это закончилось изменой в номере отеля. Затем ещё одной поутру. К слову, если когда и можно было спасти брак, так это в то злосчастное утро. Стоило лишь тайком улизнуть, не оставив записки. А так, имеем, что имеем. Прошёл год, и теперь жена Анатолия испытывает больше тёплых чувств к любовнику и даже ощущает некую неловкость из-за того, что иногда приходится вступать в половой акт с законным мужем. Нет, отвращение она не испытывает, впрочем, как и вожделения. Супруг ей приятен как человек, с ним весело проводить время, вот только мять простыни, сливаясь воедино в крепких потных объятиях, больше как-то не тянет.
Анатолий не молод и не стар, ему лишь тридцать пять. Впрочем, детей у него нет, и что касается родителей Анатолия, давно мечтающих потискать внуков, то для них ли´шь тридцать пять – это уже´ тридцать пять. Жена Анатолия больше всего озабочена своей карьерой и заводить детей времени нет. Ну, или Анатолий попросту не тот человек, на которого должны быть похожи её отпрыски. Забегая наперёд, скажу, что ближе к сорока она спохватится, но все врачи разом заявят: «Увы и ах, детей вы выносить не сможете». Тогда она, недолго думая, решится на усыновление. Мнение Анатолия никто не спросит, если они вообще к тому моменту ещё будут вместе. Но, так как мне известно наперёд, не стану вас томить и скажу прямо: Да, они всё ещё будут вместе, даже не смотря на то, что неверность горячо любимой супруги вскроется.
В общем, я это всё к тому, что Анатолий сегодня имел полное право сокрушаться из-за того, что его планы – планы мужчины, который чётко следует намеченному курсу (и вновь без всякого сексизма) – были нарушены ввиду столь вопиющего вмешательства. Однако на деле же Анатолия совершенно ничто не волновало. Чувства, которые он испытывал в данный момент, можно описать какими угодно словами, за исключением разве что слова «волнение». Преобладало же чувство безмерной радости. Радости за то, что он не поленился, взял в руки молоток и гвозди и пошёл прибивать треклятую полку, которая, по его скромному мнению, им не нужна и только испортит внешний вид ванной. Однако чего только не сделаешь ради любимой. И порой судьба тебя за это вознаграждает. Вечернего секса, конечно, всё равно не будет – не до него, - но зато остался жив. А учитывая, во что превратился автомобиль, протаранивший стену, Анатолий должен признать, что ему сильно повезло.
С этим нельзя не согласиться. Можете себе представить, что происходит, когда на скорости сто двадцать километров в час в стену – пусть даже не в самую крепкую и надёжную стену – врезается несколько тонн метала, пластика и проводов, не говоря уже о ста тридцати семи килограммах мягких тканей, костей и жидкостей, обёрнутых в шёлк, мех и кожу. И совершенно не важно, в виде каких вещей и в каком именно порядке всё вышеупомянутые материалы, сшитые в изысканную и дорогую одежду, были надеты на то, что сейчас язык не повернётся назвать человеком. У многих бы, впрочем, и ранее, до сих скверных событий, язык не повернулся бы назвать человеком то, во что превратилось сто тридцать семь килограмм мягких тканей, костей и жидкостей. Видите ли, Геннадий Дмитриевич, пока что вам не представленный, обладает крайне сомнительными человеческими качествами, среди которых, помимо прочих, самоуверенность и высокомерие.
Не будь Геннадий Дмитрич столь самоуверен, не гнал бы с такой скоростью, высокомерно полагая, что вправе объезжать пробку по встречной полосе, и излишне полагаясь на ходовые качества иномарки, в которую он вложил уйму денег. Конечно же, Геннадий Дмитричу полезно было бы знать, что стоимость литья никаким образом не сказывается на сцеплении резины с дорогой. К покрышкам, в общем-то, тоже никаких нареканий, ибо даже стальные шипы на протекторе не помогли бы удержать на дороге автомобиль, когда тот резко совершал манёвр уклонения от самосвала, двигавшегося по встречной полосе (то есть, он-то, как раз таки, двигался по своей полосе). Ибо при всей самоуверенности и наглости Геннадия Дмитриевича водитель самосвала Сергей не стал уподобляться прочим и съезжать на обочину, чтобы пропустить несущийся по встречке крузак, сколько бы тот ни сигналил и ни моргал фарами. Всё дело в том, что жизнь Сергея слишком скучна и лишена всякого смысла, унылые будни сменяют собой выходные беспробудного пьянства, а кроме того, сколько бы ни весил и как бы лихо не прошибал стены бампером крузак, тягаться с гружёным самосвалом ему тяжко. Даже Геннадий Дмитривич при всём своём высокомерии это сознавал, а потому за считанные метры до лобового столкновения сам свернул на обочину, снёс леера, подскочил на бордюре и влетел на кухню Анатолия.
Надо сказать, жильцы домов, расположенных в непосредственной близости от дороги, всегда рискуют оказаться в подобной ситуации. И Анатолий, наверно, не прибывал бы в таком замешательстве, если бы жил, скажем, на первом или – ну ладно – хотя бы на втором этаже. Но так как Анатолий считал себя счастливым обладателем какого-никакого вида из окна никак не мог уразуметь, каким же это образом автомобиль сумел взмыть на высоту третьего этажа.
Но довольно нам освещать события на кухне Анатолия, ибо в дальнейшем наше повествование перенесётся столь далеко отсюда, что ни один телефонный кабель, радиосигнал или – чем чёрт не шутит – курьер Почты России не смогут донести до ушей Геннадий Дмитрича возмущения Анатолия. Тот, впрочем, подобным себя и не тешит, так как и не представляет, каким образом подобная возможность может ему представиться. Анатолий своими собственными глазами видит, во что превратился Геннадий Дмитриевич – ему так и не представленный – и не имеет ни малейшего понятия о том, как же во всём этом отыскать его уши. Возможно, узнай он, что, чисто теоретически, Геннадий Дмитрич в своём новом обличие всё же имеет возможность выслушать гневные комментарии о его манере вождения, но для этого Анатолию пришлось бы совершить путешествие в другой мир, он бы и призадумался над тем, чтобы озвучить свои претензии. Однако, зная, какой Анатолий бесхребетный слизняк, я сильно сомневаюсь, что он занялся бы подобным.
Стоит сказать, что по забавному стечению обстоятельств – да, вряд ли чью-то смерть можно назвать забавным стеченьем обстоятельств, но в случае с Геннадий Дмитричем допустимо исключение, - врежься в дом кто-нибудь другой, именно Геннадию Дмитричу по мере своих обязанностей следовало бы выслушивать жалобы о состоянии дорог. Другое дело, что он ничем подобным заниматься бы не стал. Геннадий Дмитривич не ездил бы на таком дорогом автомобиле, не имел бы пятикомнатной квартиры в центре города, дома в пригороде, и яхты, и не весил бы сто тридцать семь килограмм, будь он честным, ответственным и исполнительным чиновником.
Многие люди, кто в тайне, кто в открытую, мечтали – а то и продолжают мечтать, ещё не зная, что их мечты уже осуществились – о том, чтобы Геннадий Дмитрич умер. Сам же он за долю секунды до гибели, как раз в тот момент, когда его автомобиль снёс леера и взмыл в небо, нацеленный на кухню Анатолия, молился всем богам, чертям и прочим существам, способным уберечь его от неминуемой и скоропостижной смерти. Как ни странно, но его мольбы были услышаны.
Кому-то может показаться несправедливым, что именно предсмертные
