изнеженным. Дома – в работе, игре – часто промерзал, в том числе из-за худой одежды; на весенней рыбалке или готовя дрова в приречных кустах промачивал обувь и потому сейчас, в тёплом помещении, моментально согрелся и, жуя дорогие, вкусные печенюшки, осторожно, чтобы не сёрбать, запивая их жасминным чаем, он не проклинал погоду, как недавние спутники по мокрому городу, а украдкой разглядывал «хозяйку».
Девушка, скорее всего их возраста, была одета в тёплый спортивный костюм и короткую коричневую куртку. Её темноватые волосы, густые и мягкие, были небрежно скручены в кокетливую косичку и брошены на плечо. Лица девушки Серёжка почти не видел: она сидела в углу и подпирала щёки ладонями, наблюдая по очереди за обоими мёрзлыми преступниками, к которым, похоже, относилась с большой нежностью. Серёжка внутренне вздохнул от того, что как всегда он никого не интересует, но всё же ему нравилось в этой компании. Во-первых, это лучше, чем нудный вечер в общаге, где он того и гляди сделается наркоманом, а из развлечений на сон грядущий – только игра в карты. Во-вторых, эти местные вызывали восхищение – тем, что больше него имели в жизни, ещё большего желали и вели себя так уверенно, что хотелось просто довериться и молча подчиняться. И ещё он подумал, что если сдружится с ними, то и сам приобретёт что-то очень существенное. Не может он оставаться простым деревенским пацаном в дешёвой изношенной обуви рядом с людьми, которые легко уничтожают дотла дорогущую тачку большого начальника. Таких даже в этом огромном городе мало. Это точно.
16
Была в этой необычной компании ещё одна привлекательная сторона, которую Серёжка и не начинал осознавать. Девушка. Она не могла не понравиться. Не бедно одета и в то же время бандитскими методами борется за справедливость. Серёжка знал, что такое романтика. Книги и кино о сильных героях и их достойных подругах, перед железной волей которых склоняются все миры – и реальный, и мистический – ему нравились. Но тут что-то киношноевдруг вклинивается в реальную жизнь, его жизнь…
Возобновившийся разговор привлёк внимание парня.
- Поздравляю, - громко сказал высокий, допив чай. – Наша боевая группа отлично провела операцию. Только не вздумайте бежать давать интервью. Пусть это звучит высокопарно: мы работаем не ради личной славы и не ради понтов в сети. Мы спасаем страну.
- Да уж, пока зазнаваться не от чего. Подумаешь, колёса какого-то коммунальщика.
- Нет, мальчишки, вы – молодцы! Я вас расцелую.
Девушка встала из тени, и Серёжка отметил, что она действительно красива, а белая футболка, облегавшая нижнюю часть шеи, делала незнакомку какой-то нарядной и мягкой.
Она чмокнула приятелей, которые посветились самодовольными улыбками «знай наших», и велела рассказывать «всё».
- Или… - Серёжка встретился с её тёплым, игривым взглядом.
- Нет, - ответил высокий. – От него нечего скрывать. Он единственный, кто видел, как мы работали. И это прокол.
Девушка наконец-то посмотрела на Серёжку с интересом, и он чуть задумался, чтобы удачно ответить им на вопрос «где ты прятался?»
- Я заходил в магазин напротив этого торгового центра, а тут ты с баллончиком…
- Оба, он и тебя срисовал!
- Напротив – это в обувной что ли?.. Точно-точно, есть там углубление перед дверью…
- Будет нам урок. Плохо изучили место.
17
- Кстати, про обувной… - красильщик резко поднялся и пошёл к двери.
- Ты куда? Видеокамеру отмывать? – засмеялась девушка, но её друг только отмахнулся: «Я скоро» и вышел в гараж.
- Скажи, - уже серьёзно спросила она гостя, - раз ты оказался там раньше, чем они: их никто больше не видел?
Серёжка побоялся обмануть такую девушку и вспоминал минуты две.
- Только если из окон вторых этажей и повыше. С улицы, из магазинов – никто. Точно.
- Сверху – это понятно. Кстати, Маш, не забудь сжечь ветровки.
- Не забуду… Его тоже сжечь, как ненужного свидетеля?
Серёжка сначала вздрогнул и только потом понял, что это шутка. Парочка засмеялась. Он тоже. И все трое просмеялись гораздо дольше, чем шутка того заслуживала, стряхивая со смехом напряжение, тревоги, проблемы дня. Они несколько раз посматривали друг на друга, повторяли Машины слова и снова усмехались.
- Наливай-ка, добрая хозяйка, ещё чайку. Сегодня у нас две удачи: и задуманное осуществили, и нового человека в нашу группу вовлекли. Кстати, забудь с нами своё настоящее имя. И я забуду. У нас никаких имён. В смысле, настоящих. Только подпольные клички. Быстро придумывай себе новое имя. Я Гершуни, наш друг – Борис, она – Мария. В честь Марии Спиридоновой. Слыхал о такой?.. Нет?.. И о Гершуни и Борисе Савинкове, конечно, тоже не слышал?.. Маша, нам надо всё подробно объяснить хлопцу. Поможешь мне?
- Я думала, он уже всё знает.
- Не переживай: этот нам подходит. Потенциал – что надо: деревня, бедность, многодетная семья, сирота…фазанка. Ещё и бабушку сегодня похоронил. Жертву бюрократической системы, между прочим.
- Сочувствую.
Серёжка снова встретился с глазами девушки, теперь ласковыми, словнота приходилась ему сестрой, и кивнул спасибо. Она же включила лежавший на краю стола планшет, которого Серёжка и не заметил, и начала водить пальцем. Гершуни отставил кружку и
18
торопливо заговорил. Опять тем тоном, которым задавал вопросы за гаражами.
- Наша беда в том, что мы многого не знаем и не хотим знать, хотя вот – загляни в интернет, и вся реальная жизнь как на ладони. Но люди тупо выбирают одну и ту же власть, которая их грабит и унижает, и верит не фактам, а вранью по телевизору, будто у нас всё хорошо…
- Начнём с самого простого. У вас в деревенских домах есть вода, газ, канализация?
- Нет, конечно.
- Видала, Маш: «конечно»?.. Ему, блин, пятнадцать лет, а он уже смирился с кочевым образом жизни. С тем, что его сестрёнки бегают в конец огорода в туалет. Зимой, в темноте. В дождь… Воду руками носите?
- Привозим.
- Ах, да: на тачках. Видел-видел. Братишка, такого уже нигде в мире нет. Только в самых отсталых странах. Но не в стране, которая на пятом месте в мире по ВВП и входит в тройку по добыче газа и нефти.
- Идём дальше, - Гершуни отодвинул свою бывшую кружку сантиметров на десять, будто не хватало пространства для разговора. – Ты знаешь, что наша власть за последние годы подарила 112000000000 долгов другим странам. В рублях это триллионы. На эти деньги можно было построить сотни тысяч новых квартир или домов. С водопроводом, газом и канализацией.
- Зачем подарила-то?
- Как зачем? Нам эти деньги не нужны. Они лишние. Твоей семье не нужны. Десять миллиардов списали Вьетнаму. Что, Вьетнам не смог бы отдать? Преуспевающая, быстро богатеющая страна. Отдали бы постепенно. Тридцать миллиардов списали Кубе. Ладно, Куба бедная. А почему она не дала Росси взамен километров пятьдесят своего золотого побережья? Наши бизнесмены построили бы там санатории. Ты бы съездил бесплатно. Слетал. Я тоже не отказался бы. Да просто, бизнесмены платили бы за использование пляжей налоги, и государство получало хоть какие-то деньги. Можно было немного увеличить детские пособия, а то их только на один подгузник в месяц и хватает. Ну что, Маша?
19
- Смотри. Да ты эти цифры наизусть знаешь.
- Знаю. Нам историк их каждый день приводит на уроках.
- А у нас математичка всегда возмущается жизнью. Цифр она не знает, просто сравнивает свои возможности сейчас и тогда, при Советской власти.
- Тогда тоже воровали.
- Но без девяти нулей.
- Тогда и ценники были без нулей… Вот смотри сюда… Блин, мы не решили, как будем тебя называть. Может, Азефом?
- Похоже на собачье…
- Только не говори нам своё погоняло по фазанке. У вас там полублатные отношения. Филиал зоны.
- Можно: Серый.
- Значит, ты Сергей, - усмехнулась Марья.
- Вот видишь: она тебя в момент просчитала, и пытать не надо.
- Давай, будешь не Серый, а Бледный. В честь книги Ропшина.
- Соглашайся, братишка. Звучит жутко.
Серёжка пожал плечами в знак согласия: главное – понравилось Маше. Подрасти немного в её глазах, прежде чем они разойдутся – становилось его главной целью. После того, как согрелся и пообсох. Он давно понял, что его вербуют, но гигантские цифры не впечатляли. Стоило только прикрыть глаза и вспоминались пустые кухонные шкафы дома; малышня, радостно сбегающаяся на призыв мамы поужинать вечным супом вечно без мяса; бабуля, которая после получения пенсии сразу же приходила к ним и совала матери пару тысячных купюр на то, чтобы купить Вальке кофточку, Таньке трико, Максу ботинки и так далее, насколько хватит.Серёжка не знал только одного: что их семейную проблему и все проблемы деревни – сломанный водопровод, разбитые дороги, закрытый недавно и уже полуразобранный фельдшерский пункт – решить очень легко, и где-то там, в Нью-Йорке, лежат вагоны его денег, которые надо погрузить на теплоход и, пожелав
20
счастливого пути, отправить на Родину. Всё это говорил и показывал на экране компьютера Гершуни, и Серёжка верил. Верил потому, что только очень умный человек может подпалить джип и умело скрыться, только очень умному человеку может доверять такая девушка, как Маша, и ещё потому, что всё это Серёжка слышал сегодня во время поминок, только в более простом варианте деревенских разговоров. Одно лишь смущало в этом море цифр-монстров, и он, уловив паузу, поинтересовался:
- Слушай, если так просто навести в стране порядок, почему не наведут? Воров пересадить, деньги – на больницы, на дороги. Чё, руководители глупее тебя?
Марья расхохоталась. Гершуни с помрачневшим лицом поднялся из-за стола:
- Объясни ему. Я выйду на минутку посмотрю, нет ли «хвоста».
- Сказал бы, что в туалет…революционер.
Девушка подержала паузу, пока хлопнет дверь, и приблизила к Серёжке Бледному своё лицо, от тепла ли, от чая ли потеплевшее лёгким румянцем.
- А ты нас точно не предашь? Даже если будут мучить: одевать противогаз и перекрывать воздух?.. Ладно, не отвечай. Вижу, что ты надёжный. Тем более всю семью передал в заложники. Я – маму и папу. Это правильно. Мы должны друг друга бояться. А то всё дело рухнет, и пройдут наши юные годы за толстыми тюремными стенами… Так, что я тебе должна объяснить? Почему начальство поголовно ворует и не приносит пользы?.. Потому что воровать выгодно, а приносить пользу невыгодно. Вон мой папа бизнесом занимается, - девушка повела головой, очевидно, показывая гараж и всё вокруг него, - и поддерживал деньгами компартию. Он ещё с ТЕХ времён в ней состоит. Так ему за это бизнес почти обрубили: «Надо поддерживать, кого надо». Рассказывал: к ним недавно на собрание приезжал депутат Госдумы. Настоящий. Папа с ним фотался: такой молоденький. Жаловался: пошёл с каким-то предложением к замминистра, а тот отодвинул его бумаги и говорит: «Я их читать не буду. Я ничего здесь делать не собираюсь. У меня жена в Англии. Сын в Англии. У нас там сеть магазинов. Квартира. Ещё немного потолкаюсь здесь и уеду к себе. Зачем мне твоя Россия?» Вот так.
