У Серёжки убили бабушку

Теперь понял?
  - Понял. Они умные. Только для себя.
  - Ты больше не задавай глупых вопросиков, Серёжа… Я тебя без пацанов буду называть   
                                                                        21
по имени. Это они играют в суперконспирацию. Начитались про эсеров…Глупых вопросов не задавай. Думай своей головой. Тогда глаза на всё откроются, ни Гершуни, ни кто-то ещё тебе будут не нужны.
  «Считает меня за дурака, - подумал Серёжка. – Ладно, посмотрим ещё, кто умнее». Вслух сказал то, что интересовало больше всего.
  - А тебя как зовут? По-настоящему?
  Хлопнула дверь от вернувшихся ребят, и девушка тихо шепнула: «Вика. Только наедине, понял?»
- Ну, Бледный, ты всё-таки попал сегодня в обувной магазин. Наш Борис ради тебя сбегал домой и принёс ботинки. Хоть и старенькие, но уж точно получше твоих тапочек.
  - Тапочки – в расход! Они побывали на месте преступления и поэтому подлежат уничтожению!
  Серёжка чуть было не возразил Борису, что при таком дожде не могло остаться следов, но вспомнил наказ Вики и сделал вид, что поверил.
  - Ты, дружище, не тушуйся! Теперь ты наш боевой товарищ, и любая твоя просьба – без базара! На такие дела замахнулись, весь город на уши поставим, а всё остальное – мелочи!
  - А он ещё ни на какие дела не подписывался.
  - Подпишется! Ты, Гершуни, его своими цифрами грузил, а я и без цифр согласился, что в городе полно козлов, которых надо опустить, чтобы поднялись порядочные люди! Такие вон, как Машкин батя!
  - Всё равно он должен знать всю информацию. Бледный, ты переобувайся – тут и носки сухие – и давай читай про наш город. Мы эти сведения уже полгода собираем из всех источников. Смотри, тут всё: кто чем владеет, откуда собственность. «ЧЗ» - «частично заработанное». Тут «чистые» бизнесмены в основном. А это – «явно наворовал», и здесь больше чиновники. Бывшие и нынешние. Таскуны. Так я их называю. А ещё ниже прокрутишь, будут факты злоупотреблений. Квитанция на свет для твоей бабушки – это ещё цветочки. Там – отобранные у бывших детдомовцев квартиры, публично оскорблённые мэром узники немецких концлагерей, депутаты-педофилы с условными сроками или вообще отмазанные.
                                                                  22
  - Да сам разберётся! Что ты наезжаешь напацана?!
  - Ты, Борька, выпил – молчи. Я дело говорю. Помогать не хочешь - хоть не мешай.
  - А я-то ду-умаю: что это наш кучерявый разговорился?!. Признавайся: много выпил?!
  - Машунечка, пузырёк пивасика! Дома в холодильнике надыбал! Старик  подумает на брата, брат – на старика! Я и к вам не с пустыми руками пришёл!
  - Вижу. Хорошие ботиночки. И Бледному они по размеру.
  - Гонишь?! Какие ботинки?! Вот!
  Борис залез за пазуху, поинтриговал девушку несколько секунд и извлёк маленькую бутылку.
  - Фи, коньяк… Разве что с чаем.
  - Давай с чаем! Не остыл ещё?!
  - Наливай и мне. В смысле чаю. А ты, Бледный, почитай-почитай. Знакомься с тёмной, вампирской стороной города, в который переехал. В тебе должна появиться злость. Ненависть. Без этого нельзя. Вот мы – злые. Злые и хладнокровные. Сейчас только немножко расслабились. Ненадолго…
  - Не заморачивайся: сегодня облавы не будет! На улице такое! Такое!.. Лучше здесь переночуем! Машка обещала меня убаюкать!
  - Песенку спою.
  - Спой ему колыбельную террористическую… Ну как, Бледный?
  - Охренеть, бл… Ой, извините… Это что, всё правда?
  - Во, проняло. Это, брат, только часть правды. Вступление в правду. Мы ещё многого не знаем. Непроверенные сведения сюда не вносим. Так что правда намного хуже.
  - Я же говорил, что он подключится! Ты с нами, дружище?!
  - Скажите, а машины зачем сжигать? Может, лучше угонять, продавать кому-нибудь?
  - Так я и думал. Говорю же: вашафазанка – филиал зоны. Наркоту не употребляешь?
                                                                  23
- Нет.
  - Слушай, Бледный, внимательно. Мы – честные люди. Воровать, иметь отношения с уголовниками – не для нас. Мы не бандиты. Кстати, бандиты, блатные часто заодно с властью и нас легко бы сдали. Мы террористы наоборот. Потому что действуем противсам видишь кого.
  Гершуни кивнул на планшет.
  - Они украли у нас, у тебя, у всех людей. Вернуть мы не можем: на стороне воров законы, полиция, суд, прокуратура. Там про прокурора читал?
  - Который сбил насмерть?
  - …Забрать и вернуть украденное не можем. Остаётся уничтожить. Машины, коттеджи – всё вэтом городе будет гореть. Я сказал!.. И мои друзья со мной согласны. Точнее, это наше общее мнение.
  - А что потом?
  - Потом создадим такие же организации в других городах. Потом будем искать награбленное за границей. Это нелегко: найти то, что тащили целых двадцать лет, но мы не можем мириться. Просто не можем жить в стране, которую растаскивают, мешают с грязью, и никак на это не реагировать.
  - Представь, - вмешался Борис, поморщившись на тон друга, - что преподы стали бы опускать всю вашу фазанку. Гнобить по поводу и без, отбирать все бабки, какие мамы дали на покушать, долбить вас, долбить, долбить… Что б вы делали?
  - Бросили бы фазанку и разъехались.
  - Так многие и делают. Народ валом валит из России.
  - Подожди, Герш… Аесли б некуда было сваливать? Забор, то есть граница, вокруг?
  - Да взбунтовались бы…
  - Вот! – воскликнули оба парня.
  - Молодец, - присоединилась Вика.
                                                                  24
- Мы и взбунтовались, - заключил Гершуни. – Изучили историю терроризма, взяли за основу деятельность партии эсеров в царские времена. Отсюда и клички. Только эсеры занимались индивидуальным террором, а мы убивать не собираемся. Мы нормальные люди. Сначала хорошенько подготовились, разработали свою тактику борьбы, систему конспирации. Ты сегодня видел всё в действии.
  - И много вас? – поинтересовался Серёжка и осёкся: кто ж ему выдаст засекреченные сведения?
  - Мы поделены на тройки, - ответил Гершуни спокойно. – Но ты, если захочешь, войдёшь в нашу тройку. Пока. А потом создашь в училище или в деревне свою. Будем работать параллельно.
  - Ещё вопросы есть? – нарочито строго спросил Борис.
  Серёжка не торопился с ответом: он не был легкомысленным. К тому же сомневался, а не предадут ли его эти городские ребята, если запахнет жареным. Дело они затеяли очень даже нешуточное. Если что – вляпаешься по-крупному. В то же время вдруг в этом деле все пацаны города? Быть в стороне?
  - Ты спрашивай, если ещё что-то непонятно.
  - Вообще, можешь сейчас встать и уйти, - прибавила Вика. – Мы просто забудем друг про друга, и живи дальше, как жил.
  Эти слова всё решили. Уйти от девушки, которая назвала его Серёжкой и которая надеется на его помощь? Нет, за такую можно и сесть лет на пять. Ерунда. Вот второй отец сидел «семёрку» и ничего, вспоминал зону как самое весёлое время в жизни.
  - Я с вами… На таскунов.
  - Ура!
  - Так выпьем же за это!
  - Я рада. Честно.
  - Ура, говорю!
  - Ура, ура, ура!
                                                                    25
  …Они просидели  часа два, обсуждая сегодняшнюю атаку на воров и планы будущей борьбы с ними. Серёжка вспомнил было, что ему ещё идти по темноте на окраину города, но друзья успокоили: вызовут такси, и разговоры продолжились.
  С каждой минутой террорист-неофит чувствовал себя спокойнее и спокойнее. Всё предстоящее стало казаться ему какой-то забавной игрой, особенно после того, как Гершуни рассказал о той тщательной подготовке, которая предваряла покушение на джип Лапузенко. Оказалось, ребята хорошо знают методы полиции и учли все возможные мелочи. К тому же Вика обеспечила друзьям отличные алиби. Они втроём собрались у неё в квартире, слушали музыку, потом парни незаметно выбрались из подъезда и ушли на дело. Они и вернулись бы туда же, чтобы Викина бабушка и кто-нибудь из соседей стали свидетелями пребывания ребят в гостях у своей знакомой в течение всего вечера, но появился Серёжка, и сценарий слегка изменили. Вика «поговорила» с ними в прихожей, «проводила» и объявила бабушке, что друзья ушли. Потом отправилась «к подружке» - в гараж папиной фирмы.
  Особенно благоволила террористам в этот день погода, словно участвовала в планировании операции. Хотя у них было ещё два запасных варианта на ближайшие дни, если б Лапузенко не заехал бы сегодня в торговый центр. В общем, его машина была обречена, и приговор ей вынесли без права на обжалование и условные сроки.
  Расходились около десяти часов. Разгорячённые тёплым воздухом бытовки, многократным чаепитием и бодрыми разговорами, не сразу поддавались предзимнему холоду и всё тому же безжалостному ветру, который теперь носился по освещённому пространству перед боксами, как свежепойманный зверь в клетке. Подымали воротники, натягивали ниже шапки, искали максимум у зубчатых дорожек для молний. Гершуни и Борис снова укрылись капюшонами – курток, принесённых Викой взамен преступных ветровок.
  - Опять она! – остановилась девушка.
  В трёх метрах от компании молодых людей замерла вопросительно пятнистая шавка с клочьями на боку, будто её начали ощипывать, да отвлеклись на что-то.
  - А, эта отмороженная! – узнал животное Борис и пояснил для Серёжки:
  - По ходу, лазит здесь постоянно, у сторожевой псины еду тырит, ещё и облаивает всех:
                                                                  26
и нас, и работяг. Её шуганут, опять появляется.
  - Умудряется в кабины забираться, если кто оставит приоткрытую дверь. Папа как-то вышел в офис, а это чучело – прыг на сиденье и лежит. Возвращается – а она рычит, не пускает его в собственную машину.
  - Перемкнуло! – подытожил Гершуни. – Эй, пшла отсюда!
Пятнистая вместо ответа спокойно села. Казалось, ветер был ей родственником и людям оставалось только убраться.
  Гершуни поискал камень.
  - Слушай, Бледный, а ты можешь грохнуть собаку? – вдруг предложил Борис.
Вика и Гершуни повернулись в сторону Серёжки лицами, чтобы спрятать их от порыва ветра, но мальчишке показалось, что они проверяют его реакцию.
  - Да мы валили собак на шашлык… Бездомных. У нас в деревне, если пёс отвязался, через полдня его уже не найдёшь: съедят.
  - Одичали! У вас людей не едят? – Вика прикрылась ещё и ладонью в перчатке.
  - На! – Борис протянул пистолет, но Серёжка не сразу разглядел оружие.
  - Не боись: газовый. В лоб шмальнёшь – сразу окачурится.
  - Перестаньте! Я против!
  - Борис, убивать-то зачем?
  - Убивать не за чем, согласен. Зато будем знать: Бледный - решительный человек или нет. Мы ведь ему свою судьбу доверили, правильно?
  - В деле проверишь! Убери пистолет! Я тебе говорила, чтоб не вздумал брать оружие на акцию?!
  - Я б не стрельнул… - честно сказал Гершуни. – она большого зла не сделала…
  - Ну что, Бледный?
  - Спрячь, сказала!
                                                                  27
  Серёжке не понравилось то, что спорят из-за него. Он никогда не видел пистолетов, но из ружья убивал и уток и – шутки ради – всяких сорок-ворон. А тут ещё возможность так легко получить хоть и небольшое, но превосходство над Гершуни. Он схватил поскорее оружие, пока Борис не подчинился в конец разозлившейся Вике, и выстрелил. Собака как сидела, так и хлопнулась на спину, глухо тявкнув. На секунду все застыли.
  - Меткий… - немного растерянно оценил Борис.
  - Надо бы убрать труп, - откликнулся его