развлекает. Любой фокусник из вашего мира отдал бы правую руку за возможность творить подобные чудеса.
- Ты всё? Мне можно продолжать?
Да-да, прости. Продолжай.
- А вас это не донимает?
- Что, этот нудный голос, который вечно трындит и никогда не утихает?
Эй!
- Да.
- Ещё как!
- Да!
- Точно! - поддержали другие.
Сами вы нудные. Вот обижусь на вас и заброшу рассказ. Что вы тогда будете делать, а?
- Деспот!
Некто с бородавкой слишком много себе позволяет. Теперь у него ещё и чрезмерно длинный нос, гнилые зубы и мерзкий запах изо рта.
- Тиран!
- Угу, - закивали остальные, даже допустим-Фред. А ведь он всё это время терпеливо ждёт окончания этого необязательного диалога, чтобы обратить всеобщее внимание на шум с чердака.
- Да кому, к чёрту, нужен этот шум с чердака? Ты на мой нос посмотри! На него теперь птицы садиться могут.
Сам виноват. Давно бы уже унялся. Или хочешь ещё и огромные уши в придачу к шнобелю?
- Ну и что там на ярмарке?
- Там фокусники.
- А вы слышите этот шум? – решился-таки обратить всеобщее внимание на подозрительный стук допустим-Фред.
- Да это, поди, Валерий.
- Что, встал пораньше и решил самостоятельно прибить пару десятков полок у себя в комнате? Не смеши.
- Ну да, на него не похоже.
- А кто ещё?
- Не знаю.
- Может, проверим?
Они проверили и убедились, что Валерий мирно спит. Нет, в его покои они не заходили, это и не понадобилось. Храп его разносился далеко за пределы спальни. Не на всю башню, конечно же, Валерий всё же не медведь, но с лестницы на этаже его отчётливо слышно. А подозрительный стук – он чуть выше.
Все, допустим-Фред, Джон, …Антон, четверо безымянных и тот, что долго не протянет – все столпились у двери на чердак, уставились на неё в замешательстве и выжидают. Вдруг кто решится взять инициативу в свои руки.
Что, сами никак? Вот ты, со шнобелем, давай вперёд.
- А чего сразу я?
А что б меньше болтал.
У Геннадий Дмитрича было предостаточно времени, чтобы спланировать план побега. Оказавшись на чердаке, он не смыкал глаз, раскурочил всю мебель и колдовскую утварь, а потому был в полной мере осведомлён о таранных свойствах своего нового тела. Лишь зачарованная дверь ему не поддавалась, но Геннадий Дмитрич не терял надежды.
Так вот, план его побега заключался в том, чтобы бежать. Бежать без оглядки, расталкивая всех на своём пути, пока вокруг не останется ни души. А если при этом на пути ему повстречается Валерий, оттолкнуть и пробежаться по нему, по возможности причинив как можно больше боли. Потому, едва дверь отварилась – не будем вдаваться в причины, побудившие учеников Валерия снять заклинание с двери, из-за которой что-то угрожающе долбится, - Геннадий Дмитрич ломанулся напролом, расталкивая и затаптывая всех, кто попадался под руку. К несчастью для него, Валерия среди них не оказалось. Зато он сломал рёбра тому уродцу, с бородавкой и огромным шнобелем, остальным безымянным оттоптал ноги, допустим-Фреду выбил три зуба, Джон получил сотрясение, …Антон остался без коленной чашечки, а тот, что долго не протянет, отделался лёгким испугом. Ему хватило ума и ловкости, чтобы прижаться к стенке и пропустить Геннадий Дмитрича мимо себя, любезно указав ему дорогу.
Тот, сломя голову, помчался вниз по лестнице и оказался в подвале. Быстро сообразил, что перестарался, поднялся вверх на пару этажей и выбежал наружу. Недолго думая, помчался по одной единственной тропе. Что делать дальше, он не знал. На этом его план заканчивался. И потому он просто мчался по тропе, совершенно не думая о том, куда она его приведёт. А привела она его в деревню, где обезумивший народ, едва завидев глиняного монстра, тут же, со скоростью, которой удивился бы любой военачальник, объединился в вопящую толпу. Откуда ни возьмись, объявился и какой-то бодрый, гордый и везучий малый, которому после припишут все лавры и прозовут героем. Но это после, а сейчас он призвал толпу схватить чудовище.
Геннадий Дмитрич, он же чудовище, он же глиняный монстр, меж тем в панике метался из стороны в сторону, заблудившись в пяти улицах. Наконец, когда толпа начала его окружать, он устремился к рыночной площади. Так… Стоп. Куда это он? Что… что… что ты делаешь? Эй! Стой! Ты куда? Тебе в другую сторону!
Но Геннадий Дмитрич не послушался и выбежал к реке. Прыгнул в неё с разбега и провалился в ил. Начал дёргаться, увяз и никуда уже не денется. А всё почему? Потому что не послушался меня. Говорил же, что нужно бежать к рыночной площади. Мне вот что теперь, из-за тебя сюжет менять?
- Да пошёл ты! Только попадись мне на глаза, все пальцы тебе переломаю. Посмотрим, как ты тогда будешь по клавиатуре клацать.
Ты выдуманный персонаж, плод моего воображения. Я тебя сотворил, ты должен мне повиноваться.
- Ещё один, - вздохнув, покачал головой Геннадий Дмитрич.
И угрожать мне крайне неразумно с твоей стороны. Вот захочу, и станешь импотентом.
- Да я и так из глины! С кем мне тут сексом заниматься, со статуями? Тоже мне угроза. У меня даже члена нет!
Тогда сделаю тебя медной ложкой.
- Дерзай. Интересный рассказ получится. Мне, прям, не терпится его прочесть.
Оставим этого хама и грубияна без внимания. Пусть с ним разбирается вопящая толпа, ведомая бодрым, гордым и везучим малым, которому после припишут все лавры и прозовут героем. Перенесёмся лучше назад в башню Валерия, куда, к слову, вскоре и устремится вопящая толпа и этот самовлюблённый горделивый тип, о котором вы и так уже всё знаете.
Валерий проснулся, потянулся и хотел ещё немного понежиться под одеялом, согреваемый лучами солнца, но стоны и брань, доносившиеся из-за двери, заставили его подняться. В пижаме, в тапках и с колпаком на голове он вышел в коридор. Определил, откуда доносится шум, и поднялся наверх. Тревога одолевала его. Он знал, что оставлять Геннадий Дмитрича на чердаке рискованно и это непременно вызовет вопросы, но он и представить себе не мог, что эти чёртовы растяпы, лентяи и прохиндеи додумаются отпереть дверь, из-за которой кто-то угрожающе долбится. Да-да, мы упорно игнорируем причины, побудившие учеников Валерия снять заклинание, удерживающее Геннадий Дмитрича взаперти. Откуда они вообще узнали, как это сделать? Ах да, это же ко мне вопрос, а не к вам… Хрен его знает.
Валерий их за это после отчитает. Сейчас же его ум занят другими мыслями, и он не слышит ни объяснений, ни извинений, ни просьб о помощи. Он думает лишь о том, как же быть, что же делать. Первым делом нужно одеться. Вторым – броситься на поиски. Валерий ещё не знает, что Геннадий Дмитрич уже успешно достиг деревни, где был схвачен… Ну, точнее, сам угодил в ловушку. И поделом ему. В следующий раз будет слушаться.
- Да вот ещё!
Ты как это?.. Забудьте, его тут нет. Он всё ещё торчит в реке под присмотром особо недоверчивых, трусливых и смекалистых. Им-то хватило ума понять, что завязший в иле глиняный монстр представляет меньшую угрозу, чем волшебник в башне. Неизвестно, на что они способны эти волшебники. Они же через одного безумны. Засядет на вершине башни и будет молниями кидаться. Нет уж, лучше стеречь монстра в западне.
Впрочем, их опасения напрасны. Валерий не безумец и кидать молнии на головы людей с верхушки своей башни он не собирается. Увидев вопящую толпу, движущуюся по тропе в одном единственном направлении, он решил мирно сдаться, чем очень сильно опечалил одного бодрого, гордого и везучего малого, которого теперь уже никто не прозовёт героем. Сами подумайте, Геннадий Дмитрич в реке по своей дурости завяз, Валерий добровольно сдался – нет, тут геройством и не пахнет. Через неделю никто и не вспомнил, что толпу вёл какой-то там крикливый хрен.
А он-то, поди, уже успел представить сверкающие латы, щит с гербом, гарцующего скакуна. Увидел в своих мечтах, как входит в зал славы, где король возложит ему на плечо меч и вручит увесистый том рыцарского кодекса. А после сплошь пиры, турниры и походы, любовь толпы, почёт, богатство, дамы знатные платки к ногам бросают, простушки томно млеют и всегда доступны. Теперь все мечты псу под хвост. И кто тому виной? Кто отнял все эти судьбы подарки? Они - этот глиняный гад и чародей! Одного сжечь, другого расколоть огромным молотком! Но это уже не ему решать, он в их судьбе никакого участия более не примет, да и вообще, забудем о нём. Ничем он за жизнь не прославится и сгинет в пучине безвестности, как самый заурядный тип, коих на улицах целые толпы шастают. Сапожник, что с ним по соседству живёт, и тот запомнится людям как непревзойдённый мастер своего ремесла, первый на всей округе. Его сапоги совсем не жмут и не натирают ноги.
Ну, а тот… как там его? О нём уже забыли. Всё, хватит. Теперь внимание общественности приковано лишь к Валерию и его творению. Раз уж его вопящая толпа не растерзала, ему придётся отчитываться за совершённое им преступление перед судом, в ожидании которого его и Геннадий Дмитрича – не без помощи чародеев – поместили в магическую тюрьму. А так как этот мир ещё пока что не испорчен бюрократией, долго им ждать не придётся.
