Сегодня, на утреннем разводе в числе прочих идущих в караул, назвали и мою фамилию.
«Все правильно, - решил я, - на кухне был, дневальным был, помощником дежурного тоже, осталось сходить в караул, и я завершу курс молодого бойца, начатый еще в полку. Правда, было непонятно: - А если вдруг че, то тогда че? В смысле того, что если что-нибудь случится с кем-нибудь из личного состава заболеет кто, или еще что, тогда они, что фельдшера, т.е. меня, с поста снимать будут? Впрочем, им из погреба виднее», - подумал я о начальстве и пошел, как положено заступающему в караул, отдыхать в казарму.
Вечером, получив оружие караул в полном составе построился на плацу для инструктажа. Начальник караула, в звании старшего лейтенанта, опросив солдат о состоянии здоровья, произвел внешний осмотр воинов, очень подробно зачитал права часовых, их обязанности и, спросив, нет ли у кого во-просов, скомандовал: - Напра-аво! В караул шагом марш! - повел нас на позицию.
После принятия караульного помещения разводящие сдающей и принимающей смены развели новых часовых на посты, привели старых и отстоявший свое караул тут же повели в казарму.
Я шел на пост во второй смене и первым по счету был мой.
«Ну да, дошло до меня, - чтобы если и чё, то было б, как бы, и ни чё, в смысле, если что-то с кем-то случится, то можно было бы быстренько снять меня с поста для оказания помощи, – все продумали, четко сработали, - невольно восхитился я…».
-Стой, кто идет?! – раздался из темноты нарочито грозный окрик часового.
- Разводящий со сменой, - последовал ответ сержанта.
- Разводящий ко мне, остальные на месте.
Сержант шагнул вперед.
- Пароль, - потребовал часовой.
Сержант, осветив свое лицо фонариком, ответил и позвал меня к себе:
Валяй, Черкасов, - ободряюще сказал он мне, - и я, с необъяснимым трепетом и волнением охватившим вдруг меня шагнул, как в омут в кромешную темноту.
- Часовой первого поста Соболев! Вверенный мне для охраны пост сдал,– сказал часовой, повернув ко мне голову.
- Пост принят, - ответил я.
Сменившийся часовой присоединился к караульной смене, и она, отойдя на два-три шага буквально растворилась в темноте, как будто бы, кто-то задернул за ней черный полог.
Я остался совершенно один. Позиция довольно хорошо знакомая днем сейчас была неузнаваема. Тяжело вздохнул, стиснул зубы и карабин, еще раз тщательно огляделся…. Тихо. Никого и ничего. И довольно жутко.
Темно, как у негра в желудке, – подумал я. Почти обреченно вздохнул, выдохнул и довольно неуверенно пошел по маршруту.
Я шел ничего не узнавая. То справа, то слева возникали вдруг неясные порой угрожающие и совершенно неожиданные очертания чего-то враждебного и незнакомого. Я останавливался, задерживал дыхание, с замиранием сердца, выставив карабин вперед, готовый в любую секунду нанести удар штыком, осторожно, чуть не по полступни, подходил ближе. Долго и внимательно всматривался в эти очертания и только тогда, когда они становились узнаваемыми восклицал про себя: «Черт, да это же штабель из ящиков! Ребята днем что-то из них выгружали»!
Узнав предмет я облегченно вздыхал, вытирал со лба пробивший, вдруг всего холодный пот, опускал карабин прикладом на землю и лез в карман за сигаретами. Сигарет там, конечно, не было они остались в караульном помещении, - курить на посту категорически запрещено. Сплюнув с досады, я, настороженный, а еще больше обескураженный своей способностью так сильно пугаться и ничего не узнавать в ночи шел дальше.
Дойдя до конца маршрута я постоял с надеждой вглядываясь в темноту; может часовой следующего за мной поста успел придти на исходный свой рубеж? Там, кажется, Славка Должанский? Точно, он. Неплохой парень. Перекинуться бы хоть парой слов; все легче стало бы. Но сколько я не вглядывался в эту беспроглядную темень и не вслушивался в ее звуки, я так ничего не увидел и не услышал.
Потоптавшись еще чуть на месте, повернул обратно. Небо, бывшее до сих пор безнадежно черным, с редкими проблесками свинца и стали, вдруг ярко осветилось выплывшей из туч луной. Стало немного веселее. Внимательно оглядевшись вокруг я узнал, теперь уже окончательно, всю позицию: вот обзорный локатор, вот установка с ракетой, вот блиндаж стартовой команды, а неясные и продолговатые силуэты слева, это машины стоящие в ряд, о которых я совершенно забыл. Насчитал одиннадцать штук. Двенадцатая стояла несколько поодаль, и не в ряд с остальными, а перпендикулярно им. Справа, от нее бруствер, укрывающий еще одну ракетную установку.
Ну вот, теперь все на своих местах, - с облегчением подумал я.
Луна, так во время вышедшая из-за туч поспешила снова нырнуть в их самую черную, непроглядную гущу, и зарылась в нее, как в замусоленное, грязное ватное одеяло.
Стало опять темно, и я, двигаясь в обратный путь, нет - нет, да опять шарахался от появлявшегося вдруг рядом столба или какого-нибудь другого предмета. Узнав его, я в очередной раз ругал себя за мнительность и трусость, закидывал карабин за плечо на ремень и шел дальше.
Пройдя весь ряд машин, приблизился к той, что была несколько на отшибе.
Уже проходя ее, вдруг резко остановился и весь превратился в одно огромное трепещущее от страха ухо с глазами…
Показалось, что кто-то невидимый в темноте скользнул тенью за машину. В подтверждение этому послышался звук шагов, легкий и торопливый… Сердце бешено забилось и, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Я сразу взмок. По спине обильными струями побежал пот. Затаив дыхание, стараясь не производить даже легкого шороха стянул с плеча карабин и опять прислушался…
Тихо… Наверное, показалось…
С опаской осторожно двинулся вдоль борта машины к передней ее части,.. и опять… Опять те же легкие, торопливые шаги!..
С трудом сглотнув слюну, сдерживая, судорожно рвущееся из груди наружу дыхание, взялся за ручку затвора, потянул ее вверх, потом на себя. Громоподобно, как показалось мне, клацнув, выскочил из магазина патрон в патронник. Еще раз перевел дыхание, огляделся…
Кроме машины и непроглядной темени вокругь никого и ничего...
Осторожно по миллиметру стал досылать патрон вперед. Доведя его до упора, так же осторожно опустил ручку затвора вниз и торжествующе выпрямился, – оружие заряжено и я, черт меня побери, готов к бою!
В это время за машиной опять прошелестели те же осторожные, крадущиеся шаги. Они прошуршали противоположно моему направлению движения. Я резко развернулся. С карабином наизготовку, стараясь ступать как можно тише, сделал три шага к задней части машины, остановился…
Сейчас он выйдет из-за борта и я, в длинном скользящем выпаде, - с благодарностью к тренеру вспомнил я вдруг фехтовальный прием, - можно даже в падении, нанесу ему сильный удар штыком в бедро. Если он и успеет выстрелить, то пуля пройдет выше, а мне тогда придется заколоть его ударом в живот.
Эта мысль взбодрила меня, придала смелости и уверенности. Я вдруг понял, что страха нет! Он ушел, исчез! Молодец, Виконт! (моя кличка среди ребят в родном городе). Где-то подспудно даже мелькнула мысль об отпуске, (а чем черт не шутит, пока Бог в командировке?) от которой я поспешно отмахнулся: - «Вначале выкрутись из этого кошмара, а уж потом будем думать, что и как - отпуск это не пустяк….».
Опять прошуршали шаги, но теперь в обратном направлении.
Отходит от края. Хитрый, зараза! Ну да, у него пистолет и ему выгоднее всего ждать меня посередине, контролируя и левую и правую сторону.
Ну, уж фиг тебе, парень! Мы тоже не лыком шиты. У нас, может быть, папа пограничником были! А он вашего брата переловил столько! Если бы ты знал, сколько он их переловил! Ты и представить себе не можешь сколько! А если бы знал, то ни за что бы ни сунулся туда, куда сунулся! И как бы тебе, парень, об этом сильно не пожалеть! - настороженно оглядываясь думал я.
Пограничные папины гены подсказали, что надо бы отойти немного назад, чтобы открыть обзор слева и справа от машины.
Осторожно, шаг за шагом стал отходить.
- Стоп! – шепнули гены, - А теперь, ложись!
Опустившись на колено, я сразу же почувствовал, что мои армейские брючки на колене сразу промокли насквозь. Поведя рукой вокруг себя, обнаружил, что стою как раз в центре лужи.
И куда вы меня загнали? – возмутился я, возражая доблестным погрангенам папы, - Надо выбираться, - сделал я попытку покинуть пределы холодной лужи.
- Куда?! Ложись! Ложись, твою погранзаставу и следовую полосу! – свирепо прошептали гены, - Вон он - стоит!
Я тут же плюхнулся во весь рост в лужу. Пригляделся…
Кажется, точно - тот, который за машиной, вышел из-за борта и стоит… Или нет?.. В этой негро-желудочной темноте ни черта не видно!
Ну да, вон он, стоит! Стоит, в руках по пистолету! Стоит и “качает маятник”! Ничего себе мульки! Это же он меня высматривает! – восхитился я наглости нарушителя, устраиваясь поудобнее в леденящей тело грязище.
- К бою! Оружие к бою! – довольно жестко рявкнули во мне папины погрангены, - Карабин к бою, тебе говорю!
Ослушаться папиных генов я не мог позволить себе, ни под каким предлогом, а потому уложил оружие на ладонь опирающейся на локоть левой руки и прищурился, пытаясь увидеть неприятеля в этой кромешной тьме.
Мелькнула мысль выстрелом вверх вызвать караул.
И что, ты уверен, что там кто-то есть? А если никого нет? Засмеют, ведь, напрочь! И будут смеяться до самого конца службы, а может быть и дольше!.. Кто засмеет?! Вот же он! Стоит, зараза! – опять увидев нарушителя, убеждал я себя.
Я почти кричал про себя! Беззвучно, но кричал! Страх опять полностью завладел мной.
-Точно, сынок, стоит! – подтвердило мое пограничное начало, - Стоит и, наверное, еще и потешается над нами. Точно потешается! – По всему видно это старое, матерое волчище догадывается о нашем состоянии.
Нет, - опять никого! Опять показалось!
Кроме машины, темнеющей огромным безобразно-уродливым пятном, не видно никого и ничего. Да, никого, и никакого движения…
Я почувствовал некоторое облегчение и судорожно сглотнул, но, кажется, раньше времени….
Да, раньше времени, - потому что тот, - вот он, тут как тут! Стоит, сволочь!.. Ну да, стоит! Продолжает “качать маятник”… Или опять слинял? - напрягая зрение, всматриваюсь я в темноту.
И тут, вдруг все опять осветилось выкатившейся из туч луной. Она, такая вся веселая, серебряная и круглая, как бы сжалилась над моими страхами и решила, осветив все вокруг, показать, что все в порядке и чужих на позиции никого нет.
И, правда, - ни-ко-го! Машина передо мной вся как на ладони, а я оказался в тени бруствера, прикрывающего установку с ракетой, что давало мне некоторое преимущество, если, все-таки, вдруг, что. Да, если вдруг что, то я его могу увидеть, а он меня нет.
И куда он, скотина, тогда, делся? – оглядывая машину, подумал я о нарушителе, не до конца поверив луне. - Успел скользнуть за борт?..
Еще раз внимательно осмотрелся: «Скользнуть то скользнул, а может и не за машину вовсе. Может быть он в этот самый миг заходит мне за спину, или, как тут в армии говорят, в
