457 год до нашей эры. Луций Квинкций Цинцинат – реальная историческая личность Древнего Рима, периода ранней Республики. Основой драматургии стал творческий подбор фактов, изложенных историком Титом Ливием в своей работе «История Рима от основания Города».
Автору пьесы хотелось заинтересовать своих современников историей Древнего Рима. Под воздействием кино и телевидения у многих создалось впечатление, что Рим – это беспредельная жестокость и купание в роскоши.
Рим времен ранней Республики характеризуется тем, что в этот период закладывались основы будущего демократического устройства государства. Молодая демократия рождалась в прямом смысле в муках.
С одной стороны, бесконечные войны с соседями, недовольными бурным ростом государства-выскочки, а, с другой стороны – внутренние распри на социальной почве, заставляли молодую демократию постоянно совершенствовать свое законодательство.
Малейший застой в развитии грозил Риму уничтожением.
Титаническая работа по развитию демократии дала свои результаты, – Рим стал огромным и процветающим, даже Александр Македонский не решился идти на его завоевание.
Существует много версий развала Римской империи. Возможно, все они верны, но основной причиной, по версии автора, является отход от демократии. Любая диктатура: царь, император, Политбюро - хороша только для решения временных острых вопросов. Длительная диктатура создает больше проблем, чем решает их, и, в конечном итоге, ведет государство к самоуничтожению.
За две с половиной тысячи лет от описываемых событий, человечество прошло тернистый путь. Здесь и длительное узаконенное рабство, и несмываемый позор за казнь великого праведника и учителя Иисуса Христа, и тотальные войны с целью уничтожения целых народов и культур, и бесконечные философские поиски решения всех бед.
Только тогда, когда современная цивилизация объединила демократические принципы построения государства с христианскими принципами взаимоотношений между людьми, человечество обрело, наконец, путь выхода из глубокого и затяжного кризиса.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Луций Квинкций Цинцинат – гражданин Рима
Корнелий Квинт - римский сенатор
Рацилия - жена Цинцината
Цезон - сын Цинцината
Лукреция - невеста Цезона
Марк Публий - командир резервного легиона, легат
Гай Нафтий - консул Рима
Луций Минуций - консул Рима
Луций Тарквинций - командир ударного отряда, легат
Начальник караула
Гонец Тарквинция
Перебежчик
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
457 год до нашей эры. Дом Цинцината. Рацилия, его жена, готовит вечернюю трапезу. Дом скромный, но добротный. Входит сенатор Корнелий Квинт.
Корнелий: Хвала Пенатам, этим неутомимым богам домашнего очага, за то, что они берегут дом и семью моего друга и великого римлянина…
Рацилия: Входи, Корнелий, ты не на Форуме, а я не избиратель, так что говори проще.
Корнелий: Рацилия. Ты единственный человек в Риме, который имеет дерзость обрывать меня, предводителя римского Сената, на полуслове.
Рацилия: В отличие от других граждан Рима, я слушаю тебя в своем доме, это раз, и второе, я отлично знаю, зачем ты пришел. Так что оставь свое красноречие за порогом. Каждый раз, когда ты со своими сенаторами появляешься в этом доме, происходит одно и тоже.
Корнелий: Спешу обрадовать тебя, Рацилия. Ты ошибаешься. Сегодня я один, без свиты, и мне нужно просто поговорить с Квинкцием о неотложных делах.
Рацилия: Раз пришел, садись, ожидай его.
Корнелий: А где Квинкций?
Рацилия: У Квинкция Цинцината в жизни только два занятия: война и капуста. Так что, если он не в военном лагере, то возится у себя на огороде.
Корнелий: Да, да, я припоминаю, у вас хороший плодородный участок земли в долине Тибра.
Рацилия: Что? Корнелий! У тебя еще поворачивается язык назвать этот клочок земли участком! Цинцинат два раза был диктатором Рима! Оба раза он честно разделил все военные трофеи, два раза он, вместо того, чтоб придушить всех болтунов и дармоедов в твоем Сенате, досрочно складывал с себя полномочия диктатора! А что Рим? Как Рим отблагодарил его за это? Комиссия Сената даже не удосужилась дать ему землю на берегу Тибра.
Корнелий: Рацилия, я знаю, что в гневе ты можешь командовать римской конницей. Но не начинай все сначала. Хвала богам, что я на тебе так и не женился!
Рацилия: Боги здесь ни при чем. Когда появился Цинцинат, я перестала обращать на тебя внимание. А ты не увиливай от вопроса.
Корнелий: Хорошо, хорошо. Для Квинкция мне ничего не жалко, но последний участок берега был распределен еще сто лет назад. А этих патрициев, владельцев земли, только тронь! Землю все равно не отдадут, но проблем Сенату добавят столько, сколько трибуны, эти никчемные защитники плебеев, и за десять лет не придумают.
Рацилия, перестань давить на меня! Мне все эти диспуты и споры вокруг земли уже по ночам снятся. Думал, хоть в доме старого друга посижу спокойно.
Рацилия: Если женщинам нельзя выступать ни в Сенате, ни на Форуме, то где мне говорить, как не в своем доме? У нас с Квинкцием трое детей. Что мы им оставим после себя?
Корнелий: А где сейчас ваши дети?
Рацилия: Старший с консулом Нафтием сдерживает племена эквов, средний с другим консулом на севере, а младший разрывается между учебным военным лагерем, отцовским огородом и своей невестой.
Корнелий: Ах, да! Как же я забыл! В этруском квартале только и говорят, что красивейшая девушка Рима и богатейшая невеста Лукреция согласилась выйти замуж за вашего Цезона.
Рацилия: Надеюсь, ты не подумал, что он жениться на ней из-за денег?
Корнелий: Ну, что ты, что ты! Я знаю Цезона с детства, он не охотник за чужим богатством. К тому же все деньги отца невесты меркнут в лучах красоты этого божественного создания. Лукреция мне напоминает тебя в юности… Как Цезон, счастлив?
Рацилия: Конечно! Не ходит, а летает от счастья. Но не все так просто.
Корнелий: А что случилось?
Рацилия: Говорят, предводитель «золотой молодежи», квестор Апий Клавдий поклялся храмом Юпитера, что Лукреция будет принадлежать только ему или никому.
Корнелий: Ну, мало ли, кто что болтает. Наверное, выпил лишнего вина, вот и куражится перед друзьями-патрициями. Женщина в Риме свободна в своем выборе. Даже отец не имеет права заставить дочь выйти замуж. Этот закон принят давно и достаточно суров к нарушителям.
Рацилия: Квинкций говорит, что более развратного и подлого человека, чем Апий Клавдий, не было в Риме со времен царя Тарквиния.
Корнелий: Не будем о плохом. Расскажи, как дела Цезона в военном лагере?
Не уронил ли он чести великого отца?
Рацилия: Тут как раз все в порядке. Говорит, что сейчас в лагерях отрабатывают новую тактику боя с укороченным испанским мечом. Говорит, что для северных племен, вооруженных в основном копьями, это будет полной неожиданностью.
Корнелий: А он не говорит, что эта новая тактика является военной тайной?
Рацилия: От жены Цинцината военных тайн нет.
Корнелий: Я чувствую какой-то приятный, и нежный запах распространяется по всему твоему жилищу. Ты кого-то ждешь к вечерней трапезе?
Рацилия: Лукреция обещала зайти, а так, только свои – Квинкций, Цезон, ну и ты. Куда ж теперь тебя денешь, красноречивый ты наш!
Корнелий: Рацилия, у меня к тебе просьба. Когда мы наедине, я готов простить тебе любое оскорбление, но умоляю тебя, если кто-нибудь появится, то попробуй уважать, если не меня, то, хотя бы, мою должность.
Рацилия: Солнце подошло к краю Холма. Квинкций скоро появится. Вот потому я и не вышла за тебя замуж. Уж очень ты робок с женщинами. Я слышала, ты перед своей Виргинией дома на цыпочках ходишь? Ну и ну! … Ты, от грозного голоса которого, дрожит половина римского Сената? А когда ты выступаешь в суде, преступники согласны с любым приговором, только бы ты скорее замолчал. Что происходит, Корнелий?
Корнелий: Не знаю… Когда боги делили таланты, мне достался ораторский, Квинкцию – военный. А с Виргинией – ты права. Моя семейная жизнь просто невыносима. Даже заседание Сената я продлеваю как можно дольше. Все думают, я забочусь о благе Рима, а я хочу прийти домой как можно позже. С каким бы удовольствием я ночевал в Курии. Ладно бы одна Виргиния, но там еще две дочери выросли, и обе характером пошли в мать.
Рацилия: Хорошо тебе. Дочери хоть дома сидят, а сыновья – неизвестно вернутся из похода или нет. Неужели Рим не может жить без войны?
Корнелий: Ромул основал Рим, как военную крепость. Кто не хочет воевать, уходит жить к латинским племенам. У нас с ними заключен союз: они нам продовольствие, мы им – надежную защиту. Думаю, наш латинский союз будет все время расширяться, и когда в него войдут все племена Италийского полуострова, то войны не будет. Но идея такого союза нравится далеко не всем, поэтому на нас постоянно и нападают.
Рацилия: Ох, не верю я тебе, что когда-нибудь не будет войны. А вот и Цинцинат!
Входят Цинцинат и Цезон. Мужчины жестом приветствуют друг друга.
Цинцинат: Какой из богов шепнул тебе, Корнелий, что у меня на вечернюю трапезу ребра молодого барашка, тушенные в капусте? Раз ты сегодня один, без свиты своих сенаторов, то дела в Риме идут своим чередом?
Корнелий: О, Квинкций! Все как всегда! Консулы воют, преступников судят, честные граждане богатеют и радуются жизни.
Цинцинат: А некоторые сенаторы бегают по домам своих друзей и нюхают, – не жарят ли где молодого барашка?
Корнелий: Клянусь всеми храмами Рима, сам Юпитер не ушел бы отсюда, не отведав ребрышек, приготовленных твоей Рацилией.
Цинцинат: А что, Виргиния тебя не кормит?
Корнелий: И ты туда же! У нас еду готовит рабыня. Питаться этим просто невозможно. (Рацилия берет кувшин с водой и выходит с Цезоном из дома.)
Насколько успешен был твой труд сегодня? Надеюсь, боги земледелия помогли тебе?
Цинцинат: О, да! Мы с Цезоном закончили копать основной канал. По нему уйдут подпочвенные воды. Теперь, в период дождей и разлива Тибра, корни моей капусты не будут гнить, я же хочу еще…
Корнелий: (заметив, что они остались наедине) Квинкций, я знаю, как ты гордишься своими успехами в этом деле, благодаря тебе земледелие стало модно в Риме, но у меня есть одно маленькое и незначительное, по сравнению с твоими овощами дело, которое не терпит отлагательства.
Цинцинат: Корнелий! Ты был бы не ты, если бы в твоей тоге не спряталось хоть одно маленькое дело. Я слушаю тебя.
Корнелий: Завтра прибудет корабль с оружием, которое мы тайно заказали в Греции. Ведь это была твоя идея вооружить несколько отрядов короткими испанскими мечами и специальными щитами.
Цинцинат: А почему оружие делали в Греции? Наши ремесленники не хуже!
Корнелий: А вот это уже моя идея. Нам это оружие обошлось
