занятой делом и, думаю, уже начинала осознавать не простой труд преданных, но и была в некотором роде оберегаема и наставляема теми, кто постарше, да и самой Тунгой Падрой, из рук которой она и услышала первые духовные наставления и, кажется, ими и самой духовной практикой начинала серьезно привлекаться. Но между тем отмечала, как я позже узнала, и свои недостатки в храме и начинала на все смотреть критически, как и на саму Тунгу Падру, о чем мне поведала из своих наблюдений годы спустя.
Тунга Падра – это духовное имя той, что когда-то в миру была Тамара Петровна. Когда только обосновывался храм духовный учитель, инициируя ее, спросил, как ее зовут. Ибо по имени мирском, или по первым буквам имени и дается духовное. Она и ответила, что Тамара Петровна, в результате чего он ей дал ее имя. Вообще, тут она совершила ошибку, ибо в духовном плане имена с отчеством не следует говорить. Просто Тамара и все. Но эго сыграло свою злую шутку, и она получила достаточно неблагозвучное духовное имя. Тем и запомнилась, тем и стало ее имя нарицательным в духовном мире преданных матаджей на тот период.
Иногда припрятанные остатки пищи портились, ибо матаджи о них забывали, как и забывали полоскать или стирать свою замоченную одежду и в результате на кухне мог стоять и нестерпимый запах, что навлекало на ту или иную матаджу гнев Тунги Падры. Но все это были дела житейские, преодолимые и никого и никогда из храма не изгоняли, но… могли просто посоветовать.
Далее, я мыла посуду, аккуратно все складывала; матаджи уважительно сновали мимо меня, ибо эта первая кухня выводила к туалету и душу; а я, все протерев, шла на другую кухню, предназначенную для приготовления прасада, где была вся кухонная утварь и должна была быть идеальная чистота. Здесь я мыла столы, полки, делала все, что просили матаджи, чистила картошку для сабджи, перебирала крупу, подавала, уносила, приносила, в то время, как дежурные матаджи готовили прасад в соответствии с ведическими рецептами и строгими правилами приготовления еды.
Далее я делала все, что еще просили, также перебирала в погребе картошку, и реже мыла полы в комнатах, ибо это матаджи делали сами три раза в день, после принятия пищи и непременно перед сном, застилая полы матрасами, хранящимися в маленькой комнате, где был погреб.
В храме бегали прусаки, забираясь под одежду, подбираясь к еде, оказываясь в постели; их нещадно давили пальцем со словами харе-кришна, ибо считалось, что такая с ними расправа непременно души этих существ направляла на духовный план.
Дом требовал хороших хозяйских и, может быть, материальных рук, ибо был внутри несколько обшарпан, по полу могли бегать мыши… но исправно велась служба, Тунга Падра выполняла свое дело. Но порою здесь сидели и впроголодь, дожидаясь, когда прабху привезут хоть какие-нибудь продукты. Однако, прихожан все же щедро кормили прасадом и далее думали, что поесть самим.
По сути, мне приходилось жизнь матаджей видеть изнутри, видеть их проблемы, то, как они перебиваются и порою не знают где найти обувь, чтобы поехать в главный храм на службу или к приезду духовного учителя. Здесь жили и совсем молоденькие матаджи и женщины с детьми, жили непросто, жили героически, надеясь только на Бога и друг другу часто свидетельствуя о необычной Милости Бога то в одном, то в другом. Бывало и так, что матаджи выискивали хоть какие-то деньги, чтобы кому-то приболевшему купить молоко или просто купить спички и соль. Пиры и дни рождения в храме на Братском начинали идти на убыль, появлялись долги за свет, за воду и газ… потихоньку поговаривали уже не о гуру-куле, а о продаже дома. Стали более сдержанно принимать прихожан и далее стали открывать двери своего храма только по вторникам, а пятницу отменили.
Тяжелые дни девяностых заставили быть не очень строгими в прасаде и теперь прихожанам предлагался и кофейный напиток после еды, что нарушало религиозные принципы преданных. Но кто-то пожертвовал в храм огромное количество кофейного напитка, и оно также было пущено в ход взамен обычным фруктовым напиткам. Здесь строгость Тунги Падры или иссякала, или просто не очень она уважала прихожан, ибо им к таким вещам и не привыкать… А я все поневоле видела и наблюдала, и не могла особо здесь что-либо говорить. Бог попускал и времена были не простые и служба не легкой, и все же здесь были девушки и женщины еще далеко не чистые преданные и сил им взять особо было негде и не все сразу.
Но надо понимать, что никогда Бог не дает преданному материальное благополучие, всегда, хоть в чем-то, но придется претерпевать, и в еде, и в сне, и в ношении тяжестей, и в одежде, и в других нуждах, ибо без аскетизма, без реального упования на Бога нет преданного, как и нет преданного служения. Поэтому в любое время или во все времена Бог работает с тем, кто стал на путь преданного служения и работает не просто. Некоторые матаджи сносили тяготы преданного служения, а некоторые просто решали вопрос крыши над головой и хоть какой еды. Но все, кто приходил к преданному служению по той или иной причине, как бы они ни понимали этот приход, как бы другие не понимали, но всех приводил только Бог. Но так мыслить не мыслили особо, все тяготы связывая, как и приход в храм, с желанием и волей человека, как и с обстоятельствами. Но чудеса все же были и матаджи к чудесам тяготели и все же пытались за этим увидеть Волю и Милость Бога.
Волею Бога внедрившись в жизнь храма через Светлану и свою помощь матаджам, я становилась свидетельницей многих закулисных сцен и проявлений, сокрытых обычно от глаз, и не могла знать, что очень критически на многие вещи смотрит и дочь. Но ей надо было окунуться в суть великой веры, а мне надо было в свое время донести это всем и указать другой путь, не вырывающий верующего из дома и семьи и не насилующий его понимание, но ведущий через Святые Писания тех, кто уже готов добровольно так идти согласно своим качествам, пониманию цели и смысла жизни и без давления неких духовных учителей и брахманов, которые, привнося одно, непременно привносят и то, что потом и ни одну жизнь придется искоренять…
Тунга Падра привержена была мистике, несколько потустороннему, знала через матаджей знахарок, могла к ним обращаться и с легкостью направляла к ним матаджей, так тратя и без того скудные храмовские деньги и внедряя и утверждая в сознание то, что было с религиозной точки зрения преступно, ибо никак мистику и гадалок, и знахарей не могла связать с Богом Кришной, ибо здесь была все же невежественна и никогда бы не смогла объяснить происхождение магии и ее предназначение изначальное, не смогла бы за всем увидеть только Волю Бога. А это делает приверженность к магии и целителям, как и колдунам, действом греховным и запрещенным в стенах храма.
Но в храме такие настроения процветали, прибегали к сомнительному народному целительству, как и к голодовке, в чем лично принимала участие и Тунга Падра, голодая неделями, не во благо преданному служению, теряя силы, изводя себя до сильнейшей слабости, что уже и стоять на ногах не могла, исполняя таким образом тапасью в гуне тьмы и ища помощи не у Бога, а у сомнительных бабушек, всецело им доверяя.
Помнится, как-то убираясь в храме, я услышала, как Тунга Падра настоятельно требовала у матаджи как следует истолочь скорлупу яйца. Поинтересовавшись, я узнала, что собирались ингредиенты для того, чтобы изготовить снадобье для лечения желудка. Компоненты были именно те, которые запрещались преданным в употребление категорически. Это – спирт, водка, чеснок, лук, даже коньяк… И все это с благословения, так сказать, Тунги Падры собиралось, и должным рекомендуемым образом должно было быть изготовленным при ее тщательнейшем контроле. Я сказала Тунге Падре, что со скорлупой от яиц здесь вообще что-то не то, чем вызвала на себя бурю гнева, ибо она привыкла в некотором роде меня считать своей или под своим управлением и не церемонилась в своем окончательном слове брахмана. И все же я настояла на том, чтобы она показала мне, где это так написано. Она указала мне буквально пальцем в тонкой брошюре, где были приведены рекомендации по вопросам народного целительства. Ее гнев и уверенность были неописуемы. Она умела свою волю диктовать. Но теперь. Я внимательно прочитала текст. Я была права. Речь шла именно о содержимом яиц. Бог застил ей глаза. Так бывает, если Бог не удовлетворен. Спокойно я попросила ее вникнуть, внимательно прочитать текст. Она была ошарашена. Ее эго кричало. Она не могла ошибаться. Но… столь непростительно была введена в заблуждение своим беспокойным умом. Она еще и еще раз перечитывала и… вынуждена была согласиться. Это для нее был удар.
Но несправедливости от нее было не мало в храме, от чего матаджи плакали, содрогались, считали себя ничтожеством, ибо ее авторитет был в их глазах устойчив, незыблем, абсолютен. Они были скованны властью. Света несколько критически к ней относилась, но свое Милостью Бога усваивала и вынесла на всю жизнь, став мне величайшим другом и соратником во всем, но постепенно, Волею Бога. И благодарность у меня к Тунге Падре и теперь неиссякаема, ибо она, Волею Бога, служа Богу, всем вручала Бога Кришну и незыблемую веру. Все остальное Бог подправит в любом, ибо и то, что она делала и в чем ошибалась, было по Плану Бога, ибо в той не простой ситуации преданного служения необходимо было и раскрепощение, и некоторая свобода мысли, и некоторое непонимание… Все по качествам каждого. Нет у Бога неисправимых, нет у Бога не готовых, если Бог уже повел.
И все же. В храме встречалось и воровство, и пропадали золотые украшения и пастельное белье, и была в некотором роде праджалпа или мирские или пустые разговоры, и красили лицо и волосы, и было доминирование, и вопиющая бесхозяйственность… Все это в свою меру поднималось, обговаривалось, предъявлялись требования. Но все это Бог регулировал именно качествами Тунги Падры, и все держалось в допустимых границах. Но служение Богу было четком, строгим, аскетичным, Святые Писания изучались, люди старались быть добродетельными и всегда делились прасадом с прихожанами, хотя сами и претерпевали порою не мало. Самомнение Тунги Падры в некотором роде и было нужно, так Бог поддерживал ее статус Брахмана, и на этом держался и женский ашрам.
Но было и то, что категорически никуда не годилось. Нельзя наряду с Ведами прославлять устои другой веры, нельзя религии смешивать. Ибо каждую религию Бог дает тем, кто стоит на соответствующей ступени материального и духовного развития. Поклонение Богу Кришне есть высочайшая из религий, ибо именно она уже выводит человека на духовный план именно через свою духовную и очень непростую практику.
Другие религии несколько слабее, ибо и предназначены для людей более низкой ступени материального и духовного развития. Они также дают элементы аскетизма и добродетели, дают саму веру, но никак не выводят за пределы материального существования, ибо для этого необходимы знания Вед, что дает только Бог под именем Кришна. Под другими именами Бог дает другие религиозные основы и другие духовные практики.
Но Тунга Падра никогда не выпускала из рук и
