входило в План Бога, и я при полном здравомыслии изнутри могла просмотреть, как Бог работает с некоторыми людьми и кое-что из этого и понять, прочувствовать, увидеть, наполниться пониманием и о таких людях, как и осознать причины и таких проявлений человека, хотя уже хорошо понимала, что за всем стоит Воля Бога, План Бога, все есть работа Бога над каждым, так поднимающая каждого по ступеням материального и духовного развития к Богу.
Все это материальные жернова, которые усмиряют, дают терпение, смирение, убирают излишнюю раздражительность, эмоциональность, быструю возбудимость, и всяк сюда входящий корректируется Богом средствами материального мира достаточно действенными и порою долгими, чтобы уже потом пустить человека по дорогам материального бытия и здесь развития, пригодным для того, чтобы извлекать те качества, которые в свое время одни и откроют врата на духовный план… Много врат у Бога для воспитания душ. И эти врата не последние и не самые жесткие в материальном мире.
Психиатрическая больница… обитель избранных. Никто не знает, за что душа обречена на этот путь и что он ей даст. На каждого здесь неизменная Воля Бога, усмиряющая и давлеющая, Воля Творца, Который Один Знает, какими путями привел сюда каждого и что из этого последует.
Не видела я здесь ни буйных, ни очень буйных, ни мнящих себя гениями, ни явно психопатов, кидающихся на других, ни очень сильно отличных по своему поведению от других как бы психически здоровых людей, ибо иные как бы психически здоровые люди проявляли себя куда печальней и тревожней, судя по тому, что мне уже в жизни приходилось видеть. По здравому рассуждению, многим здесь было бы место. Но, тем не менее, все же некоторые были в своей беспокойной стихии.
Помню одну женщину, худощавую, лет сорока пяти, которая на вопрос врача, что же с ней приключилось, неизменно отвечала ему, что, дескать, немного выпила, и далее из зеркала повылезали черти. Ее ответ врачу был неизменным всегда, отчего он покачивал головой и говорил ей, что ей рановато выписываться из больницы, о чем она неустанно его просила. В этой связи я сказала ей, что, если она хочет, чтобы ее выписали, то пусть начинает говорить врачу, что ничего она не видела, что это ей показалось, что чертей не бывает. На такой совет она, изумившись, ответила, что как же не бывает, если она их видела достаточно отчетливо. И снова я стала говорить ей, что если она последует моему совету, то ее быстро выпишут. В следующий раз, когда врач стал ее спрашивать о самочувствии, она последовала моему совету, сказав ему, что ничего не видела, что ей может это показалось на тот период, с кем не бывает по пьяни, что чертей вообще не существует. Удовлетворенный ее ответом, врач сказал, что будет ее готовить к выписке.
Другая женщина, видимо из небедной семьи, имела очень теплые одеяла, большие цветастые простыни, пуховую подушку, в великолепном длинном халате, но порывалась, была обеспокоена тем, что пыталась напечь калачи. Для этого она постоянно стягивала с постели своей яркие простыни и крутила их, сворачивая в подобие калачей и развешивала над дверьми, угощая всяк сюда входящего, предлагая эти калачи столь радушно, что сами дольные ей указывали на то, что, дескать, пусть такие калачи ест сама.
Была и та больная, которая практически никогда не вставала с кровати, лежала, накрывшись с головой и безустали занимаясь под одеялом ананизмом. Другая больная, которая почему-то, как влюбилась в меня и пыталась постоянно ходить следом, однажды от избытка чувств подняла меня на руки, подержала так и отпустила руки, отчего я достаточно жестко приземлилась. А полюбила она меня потому, что я, когда мне привезли еду Света с Туласи, которую собрала моя мама, раздала почти все, не имея особого интереса к еде, больным и медсестрам, что и далее делала неоднократно, чем заслужила у них некий авторитет, который они то и дело пытались высказать, как могли.
Дочери по моей просьбе привезли мне в следующий раз стихи Бхагавад-Гиты на деванагари (санскрите), и, чтобы не терять здесь время зря, я эту тетрадь, которую в свое время Волею Бога сама написала именно на деванагари, все семьсот стихов Бхагавад-Гиты, постоянно носила с собой в кармане халата и почитывала Бхагавад-Гиту на санскрите, вибрировала мысленно или полушепотом стихи, наслаждаясь этим нектаром и, что называется, для пользы дела, не теряя времени даром. Хотя терять время даром я уже давно не могла, ибо Бог Говорил со мной непрерывно, а это и великая Благость и очень неслабое духовное развитие, ибо и одно Слово Бога не имеет цены, и мыслительный процесс даже при самом простом диалоге со Всевышним расширяется и углубляется разительно, переводя человека автоматически в глубокое понимание всех самых тайных смыслов Святого Писания, что было крайне необходимо для написания в дальнейшем Нового Святого Писания, где я уже все не только понимала, но Волею Бога знала все без слов, как бы вытягивая энергетически из ресурсов Бога все ответы, все знания, изложить которые могла только отчасти, ибо они, по сути, не имели предела и могли извлекаться из меня сколь угодно долго и в любом направлении, и с любой глубиной. Бог – неисчерпаемый источник Знаний, которые есть все, великолепие их непостижимо, необозримо, вне всех материальных наук. Это бездонная радость, но которая требует себе только Божественного присмотра, Управления и приложения.
Медсестры и врачи здесь были достаточно лояльны к больным, не кричали, не унижали, смотрели за тем, чтобы не заводились вши, делали стрижки, следили, чтобы никто не отказывался от еды, говорили с больными без окриков и унижений, нормально, по-человечески, и мне показалось, что этим создается неплохая обстановка в отделении в целом, и потому я предложила женщинам моей палаты написать благодарственное письмо администрации и обслуживающему персоналу, сама же это письмо написала и собрала у всех подпись. Письмо было отдано, где также была просьба как-то поощрить или отметь медперсонал. Это событие для психиатрической больницы было неординарное, и было принято работниками отделения с некоторым изумлением.
Вообще, двадцать дней, которые я здесь провела по Воле Бога, мне показали многое. Здесь были женщины вполне также здоровые и через такое обитание в этой больнице решали вопрос своего жилья и питания, подстраиваясь под больных и снося все же некоторые достаточно непростые условия и требования медперсонала, не зная годами свежего воздуха, ибо прогулки здесь не практиковались и взгляд мог только упираться в тяжелые железные решетки окон, массивные и предупреждающие тщетность всякой попытки выйти на волю. Но и кормили здесь плохо, откровенно плохо. Еда была безвкусная, чай, каши не знали сахар, прочая еда не знала ни жира, ни соли, больные всегда были голодны, и некоторые кусок плевры в супе и лишний кусок хлеба зарабатывали кухонными работами, на которые больных приглашали то и дело. Также, к слову сказать, но непонятно откуда, но почти каждый день отсюда ногами вперед увозили умерших… В смирительных рубашках мне здесь никого не приходилось видеть, но в конце коридора была железная решетчатая дверь, где на жесткой лежанке кто-нибудь прикованный к постели да лежал, без криков, усмиренный… больные, прохаживаясь по коридору, заглядывали туда и безразлично отходили…
Кормили три раза в день. Люди еле успевали дождаться, когда покормят в очередной раз. Но иногда сюда привозили из женского монастыря плюшки, большие, мягкие, почти горячие, очень свежие, ароматные и самое главное все же – большие. Выстраивалась за ними целая очередь, каждый забирал свою плюшку и уединялся, наслаждаясь ею, как мог. Это были маленькие праздники, может быть раз в неделю, но это милосердие было очень дорого людям, как и ожидаемо. Но наиболее тяжелым здесь было все же последствие лекарств, которые давали неизменно и прослеживали, как каждый их глотал. От этих препаратов человек становился никакой. Руки и ноги как связывало, походка становилась медленной, вязкой, речь медленной и несвязанной. В обычные дни коридор был наполнен движущимися печальными фигурами, которые шли и в ту и в другую сторону. Ходила и я. Эти лекарства не давали мне лежать, это было невозможно, нереально, это было очень непросто лежать или сидеть, но медленно ходить, взад и вперед, может быть с кем-то, но молча или перекидываясь редкими словами.
Я ходила, как все, иногда вытаскивая из кармана халата свою тетрадь с текстами и повторяла стих, который не весь помнился, читала далее на санскрите и немного повторяя про себя, пыталась более глубоко входить в смысл. Бог в любой ситуации Говорил со мной неизменно… Так пролетели все дни в этом заведении и 20 января 2021 года меня выписали. За все время врач ни одного раза со мной не заговорил. Но во время выписки он дал мне направление к психиатру по месту жительства, ибо это было впорядке вещей.
Так я водворялась в свою коммуналку, ибо еще не все уроки прошла. Ничто во мне не изменилось. Туласи рассказала мне, что произошло после того, как я отключилась… когда пыталась наложить на себя руки. Просто у меня начались галлюцинации… и далее соседи вызвали скорую, а та психиатрическую бригаду, доставившую меня по выше указанному адресу. Далее, по возвращении из больницы Бог устроил так, что я пошла к психиатру, и здесь Бог повел таким образом этот диалог с врачом, дал мне такие ответы на вопросы, такую речь, такую имитацию болезни в достаточно спокойной форме, дал такое понимание врачу и комиссии, которые и дали мне, обеспечили очень скоро в мае 2001 года инвалидность второй группы, а с нею и пенсию, которая и решила вопрос о моем материальном положении на два года; далее, с 2003 года я перестала посещать врача и от этой инвалидности Волею Бога отказалась. Так Бог решил на некоторый срок вопрос о том, на что жить, и также дал мне еще один опыт жизни, который убедительно показал, как Бог работает над человеком, как управляет им, как наказывает и милует, как средствами материального мира и через такие заведения обеспечивает, развивает у человека аскетизм, терпение, смирение, неприхотливость, прибивает эго, по сути готовя те качества, которые в свое время и откроют врата к Богу и уже отсюда будет начат старт на выход из материального мира на духовный план.
Надо хорошо понимать, что никогда и никакое событие не происходит с человеком просто так, но только по Воле Бога. И также надо знать, что у Бога никто и никогда не сходит с ума, никто не теряет рассудок. Здесь дело абсолютно в другом. Бог полностью Управляет человеком, дает ему все чувства, все желания, любой мыслительный процесс, легко может любого ввести в состояние любого заблуждения, легко может дать понимание о себе, как о любой известной личности, Бог легко может человека убедить в том, чего никогда не было, может дать любое видение одному или массе людей, может заставить человека вытворять любые трюки, может любую вещь представить одушевленной, наделить ее в понимании человека любыми качествами, может дать любую иллюзию в любой момент…
Человек Волею Бога может говорить вещи столь странные, что никто и никогда
