что они находятся в оранжерее. Кругом росли цветы, собранные в пестрые клумбы и лужайки. А то, что он принял за столбы, было стволами деревьев. За его спиной лежала длинная колея смятых и раздавленных цветов. Второй колеи не было: его спутник прошел по дорожке, не повредив ни одной травинки.
- Я тут, оказывается, кучу цветов поломал, - вздохнул Егор. - В этом чертовом тумане вообще ничего не было видно! Кроме столбов.
- И вот туман уходит, и ты вдруг узнаешь, что мир намного богаче, сложнее и тоньше. И что идя вслепую, ты неминуемо рушишь его хрупкую и нежную природу.
- Скажи уж сразу, на что намекаешь.
- Ты ведь спросил, почему вы не видите бесплотных тварей. Наверное, сейчас самое время кое-что объяснить. ...Ты ведь знаешь, что все наши чувства и органы способны к развитию. Мы можем сколько угодно тренировать разум, мышцы, зрение, слух. Но если какой-то орган долго бездействует, он неминуемо начинает деградировать. И в конечном итоге мы можем полностью потерять любую нашу способность.
7. СЛЕЗЫ МЛАДЕНЦА
Периокл подошел к яркой глиняной фигурке забавного гнома, стоящей посреди цветущей клумбы. Аккуратно стряхнув с его синей шапочки сухие листья, он неторопливо продолжил:
- Говорят, что у маленьких детей очень богатая фантазия: они вечно придумывают небылицы, верят в сказочных героев, и всё невозможное у них возможно. А может быть, просто в самом раннем детстве они видят, слышат и понимают гораздо больше, чем взрослые? Что, если многие их фантазии - это спутанные в пестрый клубок остатки воспоминаний о чем-то гораздо большем, о мире, более счастливом и более совершенном? А может быть, память о том, что мы когда-то были великими и всесильными?
- Как-то и мне такие мысли приходили, - признался Егор, - давно, правда. И жутко мучил вопрос: «Почему эти взрослые забывают всё, что понимали в детстве?»
- Потому, что с первых дней ребенка начинают встраивать в пищевой конвейер системы, постепенно сужая спектр его восприятия и отсекая всё, что не подходит под стандарты конвейера. «Это глупо, это не нужно, это неинтересно, неправильно, не положено, несерьезно. Думай, так, делай то, мечтай об этом. И вообще, вызубри то, что тебе задано, и перескажи как положено. Тогда будешь хорошим ребенком. Проходят годы, и взор, обращенный в вечность и бесконечность, усыхает до крошечного пятнышка на стене, где наклеена бумажка с распорядком дня.
- Боюсь, что конвейер и дальше работает, - хмыкнул Егор. - «Это не круто, это не стильно, несовременно, невыгодно, неперспективно, неполиткорректно и нетолерантно....» И из живой личности на выходе получается гладко отшлифованный гаджет с двумя кнопками управления.
Периокл взял у Егора очки и поглядел сквозь них на облака, проплывающие над стеклянным куполом оранжереи:
- Вот тебе и очки, фильтрующие свет. Ну а туман - это весь информационный шум, что льется огромным потоком на ваши несчастные головы. Факты, заблуждения, ложь, недомолвки и целые горы просто откровенного мусора. Результат - полная каша и беспросветная пелена в вашем сознании. Вот поэтому вы и не видите ничего, кроме толстых столбов. Сослепу рвете в клочья и кровь тонкие, невидимые нити, бесконечно раня себя и других, страдая от боли и вновь обвиняя друг друга.
- Это ведь тоже их работа? - хмуро покосился на дальнюю дверь Егор.
- Чья же еще? Так они ловко прячутся от ваших глаз. Плюс лишают вас права доступа к более высоким планам бытия, обретая над ними полное господство.
8. УМЕНЬШЕННЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ
- Кстати, об этих бесах, - вдруг вспомнил Егор. - Ты ведь какое-то заклинание произнес, чтобы он появился. А почему без звука?
- Это ты не слышал.
- Как я мог не слышать? Я же не глухой! - удивился Егор.
- Нет, не глухой. Но фильтры те же. И тот же туман.
- Поясни...
- Речь твоих предков слагалась из тысячи звуков. И каждый был наполнен множеством оттенков. А у вас стараниями «великих просветителей и реформаторов» их всего тридцать три осталось. Большую часть вы разучились произносить, а многие уже и на слух не воспринимаете. Даже в моем имени ты слышишь далеко не все звуки.
- Да..., - озадаченно протянул Егор. - Откровение не из веселых. ...А я все думал, почему у тебя имя такое странное. И произносится как-то сложно. Я даже всё хотел спросить, как оно в уменьшенном виде звучит.
- У зрелых мужей это не было принято. Когда уменьшают имя, личность человека уменьшают. Ну а прозвищем называя, его и вовсе с животным равняют. Мы такое не позволяли ни себе, ни другим. Ни к чему нам было плодить мелких человечков с душами загнанных зверьков.
9. БЕГ ПО ШПАЛАМ
Они вышли на улицу и оказались на большом пустыре, поросшим редким кустарником. Время от времени с земли поднимались легкие клубы тумана, быстро рассеиваясь в воздухе. А может быть, это была простая пыль, увлекаемся порывами ветерка. Солнце уже хорошо грело, и даже начало немного припекать на открытой местности. Тропинка привела к железнодорожному полотну, и собеседники, увлеченные разговором, пошли вдоль дороги.
Их разделяли сотни лет, разный жизненный опыт и очень непохожие судьбы. И все-таки они шли рядом, обычный парень из нашего времени и былинный богатырь в не очень былинных джинсах. Егор слушал, задавал вопросы, злился и удивлялся. Он хотел узнать и понять всё. И непременно сразу. И поэтому на очередные слова Периокла «потом» и «попозже» он невольно вспылил, возмутившись, что снова и снова приходится ждать. Но тот только улыбнулся в ответ:
- Вот ты всё думаешь о победе над бесами, а сам только что сделал два крупных шага к поражению.
- В смысле? - явно не понял намека Егор. - Какие два шага?
- Спешка и раздражение. Злясь и растрачивая нервы, ты теряешь много энергии жизни. Догадайся, кому она достается?
- Ну... - пробубнил Егор. Тут в пояснениях он, похоже, не нуждался. - А насчет спешки, - заносчиво отпарировал он, - тут уж, извини, ты не прав: в любом деле чем быстрее, тем лучше.
Периокл прошел молча несколько шагов, потом резко остановился и испытующе взглянул на парня:
- Ты не против, если мы сейчас с тобой один эксперимент проведем?
- Если это по делу... - немного напрягся Егор.
- Да, конечно.
Получив молчаливое согласие, Периокл попросил Егора пройти вдоль полотна железной дороги и посчитать, сколько шпал приходится на десять его спокойных шагов. Шпал оказалось в полтора раза меньше. Тогда он предложил ему пройтись в привычном ему ритме, ступая одной ногой по шпалам, а другой - между. Пришлось передвигать ногами быстрее, чем обычно, и Егор быстро выдохся.
- Ну что, устал?
- Ага, задохнулся немного...
- Ну тогда отдохни, пошагай только по шпалам, так ведь ты реже будешь ногами двигать.
Егор последовал совету. Но, к своему удивлению, устал не меньше.
- Интересно получается, - усмехнулся он, - быстро - устаю, медленно - тоже устаю. А в среднем ритме - хоть бы хны. Забавно!
- Ну раз забавно, давай еще один эксперимент.
Идея второго опыта была аналогична. Замерив частоту спокойного дыхания, Периокл попросил Егора подышать три минуты в полтора раза чаще, а потом, соответственно, реже. Результат оказался на удивление схожим.
- Так как ты говоришь, «Чем быстрее, тем лучше»?
- Да... Заставил ты меня задуматься... Вот уж точно золотая середина!
- То есть, ты сделал все выводы?
- Ну да.
- А вот самого главного вывода ты так и не извлек.
- Какого вывода? - удивился Егор.
- Чем быстрее ты устанешь, тем больше потеряешь сил. А значит, опять кто-то поблизости охотно полакомится твоими потерями. Вот тебе еще один повод для размышлений.
- Да, точно! А я и не подумал. Ладно, спасибо!
10. ВЕЧНОЕ ВРЕМЯ
С разговорами они подошли к маленькому пригородному перрону. На старой, потрепанной временем платформе стояли три деревянные скамейки и такие же древние часы. Егор очень обрадовался, что можно наконец-то присесть и отдохнуть. Его спутник не испытывал усталости, но решил составить компанию.
Периокл взглянул на часы:
- Вроде, пока успеваем. Первый этап прошли вовремя.
- Первый?! И сколько же их еще будет? - слегка встревожился Егор.
- А ты опять куда-то спешишь?
Егор предпочел отмолчаться, чтобы в очередной раз не выглядеть нелепо. Он тоже решил посмотреть на часы, чтобы хотя бы примерно представить, сколько еще приключений может его сегодня ожидать. И только сейчас он заметил, что эти часы непохожи на те, что он привык видеть там, в своем мире. Циферблат был разделен на восемь частей, и секундная стрелка как будто бы шла медленней, чем обычно.
- Часы какие-то странные! - высказал вслух он свое удивление.
- Они-то, как раз, нормальные, гармоничные. Это у вас странные часы, ни к Земле, ни к звездам не привязанные.
- В смысле, как это «привязанные»?
- Вот мы недавно с тобой усвоили, как важно держать правильный ритм. Чуть больше, чуть меньше - сразу несешь потери. Правильно?
- Ну... да...
- Так ведь часы - это тоже ритм. Глядя на них, ты невольно настраиваешься в такт с этими стрелками. Настраиваешь тело, сознание, чувства. И если этот ритм созвучен Природе и Вселенной, ты укрепляешь здоровье, набираешься сил и вдохновения. Но если ритмы оторваны от гармонии, они лишь навредить могут. Да ты и сам только что наглядный опыт получил.
- Да... Не думал, что все так запутано... И какие же у этого времени ритмы?
- Секунда в ритмах гармонии длиннее в полтора раза. Во столько же длиннее час. А значит, в сутки выходит ровно шестнадцать часов.
11. ДЕТИ СОЛНЦА
- А что с месяцем? - поинтересовался Егор, поглядев на большой плакат с девушкой в форме проводницы, под которым висело расписание поездов.
Периокл встал и не спеша подошел к плакату:
- Ночному светилу мы не поклонялись. Мы по Солнцу жили, как и все, кто на светлой стороне. И, вторя его дыханию, до великих смещений год делили на девять сроков, или сороко́в. И, кстати, если уж пошел о сроках разговор, не девять месяцев, а девять сроков вынашивала женщина ребенка. Пройдя полный солнечный цикл, он успевал напитаться всеми энергиями Земли и Космоса. И рождался он ровно через год, полноценным и самодостаточным, сохранив память о прошлом и сознавая свое место в будущем.
Внимательно поглядев на портрет красивой девушки, Периокл продолжил:
- А в ваши времена, когда утеряна связь с природой и спутаны ритмы, женщины, сохранившие память о девяти циклах, стали рожать по фазам Луны. И оттого ваши дети приходят на свет недоношенными, глупыми и беспомощными. И душам их редко удаётся укрепить связь с телом. Да и сами женщины раскрыть свою суть не успевают, и поэтому роды часто проходят очень непросто.
- Так в этом вся причина?!
- Не только. В заданный Природой срок дитя должно впитать долю вековой мудрости и силы от сотворивших его мужчины и женщины. Только кто бы самим родителям это дал! Последние поколения почти всё растеряли и растратили. Вот и приходится выводить на Свет свое недозрелое творение.
- А я все думал: что-то не так в этой природе! - горячо отозвался Егор.
- К сожалению, уже много, что не так. Спутанные ритмы многого лишили человека. У вас даже начало года не соответствует началу солнечного цикла. А это значит, что точка отсчета тоже сбита. И кто теперь из вас, нынешних, поверит, что предки, живя на единой волне с Природой и Вселенной, по тысяче лет жили, и никаких болезней не знали!
- Но это, хотя бы, как-то можно исправить?
- Если мир свой теплом
