леска не оборвётся раньше.
- Не спеши, - сказал Давид, - отпусти немного...
- А теперь немного подтяни. Ты должен её сначала измотать.
- Здесь все рыбы такие крупные?
- Хочешь – верь, хочешь – нет, но это тоже зависит от тебя, от твоего настроения, даже не настроения, а, скорее… восприятия.
Мне понадобилось немало времени и необычайное усердие для того, чтобы вытащить огромную рыбину на берег. И даже тогда, когда она уже большей своей половиной лежала на песке, я ещё мог её упустить, так как в ней вдруг проснулись силы. В итоге мне пришлось накрыть рыбу собой, хотя её размеры были не на много меньше размеров моего тела и, сделав обеими руками захват, периодически приподниматься и оттаскивать её от воды.
- Она твоя, Роберт! Ты поймал её!
- Это, наверное, просто удача, - сказал я, лёжа на рыбе.
- Ты забываешь, - сказал Давид, - это не та рыбалка, где нужна удача. Здесь ты ловишь сердцем и разумом.
- Она просто великолепна!!! – воскликнул я. – Какая красавица!!! Какая удивительная рыба!!!
Я был восхищён и потрясён до глубины души.
- Теперь можешь отпустить её.
Я встал. Она тут же сделала разворот, подпрыгнула и, напоследок сверкнув цветной чешуёй и махнув над песком широким фиолетовым плавником, вернулась в родные просторы. Но она – я знал – ушла не бесследно. Память о ней и эти яркие переживания останутся со мной навсегда.
- Это сидение, ожидание на берегу подобно забытью, - говорил Давид, - в которое мы все когда-нибудь погружаемся… но всякий раз, когда оно приносит мне улов, я словно вспоминаю себя. Соприкасаюсь с бессмертной частицей своего существа, что находилась в забытьи и снова, так же как эта рыба, которую ты отпустил, погрузится в него. Эта рыбалка, как всё, чем я здесь занимаюсь, поддерживает мою слабую, а точнее сказать, призрачную память, не даёт мне окончательно забыться. И ещё… если мне предстоит когда-нибудь вернуться в земной мир, то я должен буду сделать этот шаг сознательно. Иначе, боюсь, моя жизнь в очередной раз не принесёт плодов. А это значит, что я буду вынужден возвращаться в него снова и снова, как в страшном сне…
Я посмотрел на него. Возможно, в глубине души он не был уверен в своей позиции, а возможно, у него был просто усталый вид. Я не знал.
- Значит ли это, что рыбная ловля… что однажды так, сидя на берегу… то есть, прямо отсюда ты попадёшь в утробу?..
- И, кажется, моя пора не раз уже приходила. Однако я, если можно так выразиться, любезно отказывался от этого предложения.
На какое-то время я растерялся, не знал, что сказать, тогда как чувствовал, что должен что-то сделать для него, и тем самым сыграть до конца отведённую мне роль в его судьбе. Но затем неожиданно меня посетила мысль:
- Знаешь, я хочу сказать тебе что-то важное. Ты можешь целую вечность провести здесь, но когда-нибудь тебе всё равно придётся вернуться. Почему бы тебе не решиться на этот шаг прямо сейчас?! Да, ты говорил об иллюзии, о борьбе за лучшее место под солнцем, наверное, имея в виду, что амбиции в жизни чаще одерживают верх над талантом и прочими качествами, и нередко талантливые люди, да и просто люди оказываются вовлечёнными в нелепое состязание. В этом не простом мире действительно можно увлечься, заиграться, заниматься не тем поиском, и в итоге не заметить, как пролетела жизнь. Ты прав. В этом ты прав. Но… ты родишься в такое время, когда большинство людей будет знать о жизни и мироздании больше, чем в прежние времена; где каждый человек, независимо от национальности, не на словах будет считаться членом одной большой семьи.
- То, что ты говоришь, внушает оптимизм… однако, зная людей, я бы всё равно не стал торопиться.
Но, подумав, он поинтересовался:
- А как сейчас обстоит дело с войнами?
- Их почти нет. Иногда в странах наиболее бедных и неблагополучных проходят акции протеста. В некоторых случаях эти акции могли бы обернуться гражданской войной. Но мы стремимся помочь урегулировать конфликт мирным путём. Время политиков прошло и…
- Неужели? Как-то не очень в это верится. Прости, Роберт, ты не подумай… тебе-то я верю.
- Ты в это тоже не поверишь, но в сегодняшнем мире – большей его части –практически нет того деления на богатых и бедных, как в былые времена. Получаемая государством прибыль в первую очередь должна поступать в предприятия и институты, работающие на благо человечества. Контроль над оборотом средств осуществляется институтом, заинтересованным в процветании всех стран мира и всех слоёв населения. Может быть, так было и раньше. Я этого не знаю. У меня плохо с историей. Но, тем не менее, наше время имеет в этом плане существенные отличия от предыдущих столетий. Так, во всяком случае, говорят те, кто знает историю лучше меня.
- Ты хочешь сказать, что человечество чему-то научилось?
- Думаю, это так.
- Вся наша история – это история заблуждений, Роберт. Неужели мы прошли всё это…
- Однако человечеству совсем немного лет. Что его тысячелетия в сравнении с возрастом Вселенной? Всего лишь секунды. Критиковать его, конечно, стоит, но выносить ему приговор… когда ребёнок то и дело поступает опрометчиво, мы же не отказываемся от него. В конце концов, путём проб и ошибок, под строгим контролем родителей он вырастает и становится зрелым человеком.
- Скажи, а как там сейчас насчёт религии? Людей по-прежнему различают по религиозной принадлежности?
- Это тоже уже в прошлом. Благодаря усердию человека в научных областях, религию удалось отделить от предрассудков и неверных толкований. В результате она потеряла ту власть над человеком, что имела на протяжении веков. Можно сказать, религии исчезли, осталась… религия. Основы её оказались незыблемыми, так как являют собой мистические факты, истинность которых науке в наши дни удалось подтвердить.
- Что ж, это действительно… вселяет веру. Моя будущая жизнь на Земле, может статься, будет не такой уж и дурной…
- То, как она сложится, Давид, будет, как и прежде, зависеть в первую очередь от тебя. В этом смысле ситуация в мире вряд ли когда-нибудь изменится.
- Я и хочу, чтобы всё, что касается меня, не зависело ни от кого другого. Роберт…
- Что, Давид?..
- Ты меня почти убедил. Больше ты и не мог меня убедить. Но осталась ещё одна вещь, которая удерживает, и всё ещё может удержать меня здесь. Это… любовь. Это место я очень люблю. Этот участок земли на Млечного пути… мой дом, моя станция, мои милые козы и овцы, это озеро, где столько рыбы, такой чудесной, что не сыщешь во всём земном океане… что будет с этим местом, когда я уйду?
И, сдержав слёзы, я сказал ему то, что сказал когда-то себе и своим родителям:
- Это место, Давид… ведь ты не оставишь его без хозяина… его ты унесёшь с собой в своём сердце.
- Я услышал тебя, Роберт Галахен, художник из двадцать третьего века! Спасибо проведению, что наши судьбы пересеклись! Я не стану противиться возвращению на Землю. Коль скоро жизнь призовёт меня, я вернусь. Обещаю об этом не забыть.
И тут мой звук напомнил о себе. Теперь он был похож на пульсацию, похожую на биение сердца, которая всё учащалась и становилась громче.
- Прощай! – сказал Давид, в чьих глазах я не прочёл былой печали. – Твоя дорога ждёт тебя!
- Знаешь, хочу сказать тебе напоследок. Я тоже не забуду, - эту нашу встречу. Когда вернусь домой, напишу картину, которую так и назову: «Домик на Млечном Пути». Может быть… ну, мало ли, однажды ты увидишь её, и она о чём-то тебе напомнит. Может быть, этого и не случится. Как бы там ни было, я буду помнить тебя!
Он поднял руку в знак прощания. И тотчас же мы начали отдаляться друг от друга. Окружавший нас пейзаж, который я успел полюбить, стал постепенно то ли растворяться, то ли сворачиваться в точку межзвёздного пространства, - и, наконец, полностью слился с ним.
https://www.litres.ru/andrey-vladimirovich-kudin/vremena-filosofov/chitat-onlayn/
