сознаешься – гуляй Вася!
БОБЫШ. Ага, поверил я.
ЧЕРЕЖАНОВА. Иначе буду жестокой. И беспощадной.
БОБЫШ. Ладно, сиди в квартире. Пойду к знакомым, поживу там пока...
ЧЕРЕЖАНОВА (с усмешкой). В теплотрассу, что ли?
БОБЫШ. Моя жизнь, где хочу там и живу.
ЧЕРЕЖАНОВА. Иди, иди. А я квартиру опечатаю. Ох, бомжевать тебе потом.
БОБЫШ. Уж лучше бомжевать, чем к вам на шконку.
ЧЕРЕЖАНОВА. Ну смотри... Зимой замёрзнешь где-нибудь. Зимой бомжи часто мрут.
БОБЫШ. Значит, судьба такая.
ЧЕРЕЖАНОВА. Умереть по глупости?
БОБЫШ. Невинно пострадать.
ЧЕРЕЖАНОВА. Это вопрос спорный. Бухаешь, не работаешь – уже виноват.
БОБЫШ. Это мне Бог на небесах скажет, когда помру. А ты не Бог.
ЧЕРЕЖАНОВА. Я твой ангел.
БОБЫШ. У ангелов крылья, а у тебя пистолет.
ЧЕРЕЖАНОВА. Вот такой ангел: вооружённый и в форме.
БОБЫШ. Ладно, ангел, пошёл я в Ад тогда. Весь Рай изгадили…
Бобыш направляется к лестнице, ведущей вниз с лестничной площадки. Чережанова резко открывает дверь, в её руках служебный пистолет.
ЧЕРЕЖАНОВА. Стой. Ещё шаг и я выстрелю.
БОБЫШ (не поворачиваясь к ней). Стреляй.
ЧЕРЕЖАНОВА. Не боишься помереть?
БОБЫШ. А чего бояться-то? Щас не убьёшь, в тюрьме укатаете. Уж лучше не мучаться. Стреляй.
ЧЕРЕЖАНОВА. Ну, беги. Я напишу, что при попытке к бегству.
Женщина громко передёргивает затвор у пистолета и Бобыш вздрагивает.
БОБЫШ. Как это? Я же не арестован.
ЧЕРЕЖАНОВА. Уже арестован.
БОБЫШ. Без суда, что ли?
ЧЕРЕЖАНОВА. Я тебе и ангел, и судья, и прокурор. Ты ведь не в курсе новых законов?
БОБЫШ. У вас что ни день, то новый закон. Не уследишь.
ЧЕРЕЖАНОВА. Вот именно. А по новому закону я могу тебя кокнуть прямо здесь. А могу помиловать.
БОБЫШ. Самой-то не страшно?
ЧЕРЕЖАНОВА. Наоборот. Широкое поле возможностей, огромный прилив сил и ненависть к таким прохиндеям как ты.
БОБЫШ. Ну – стреляй, прокурор.
ЧЕРЕЖАНОВА. Не хочется. Кровью всё забрызгаем. Некрасиво как-то.
БОБЫШ. А мне-то чё...
ЧЕРЕЖАНОВА. Тем более. Пойдём я тебя в ванной лучше. Чистенько всё, водичку включу. Через подушку. Никто и не услышит. Потом ребята из морга тело заберут, а наши помоют всё.
БОБЫШ (со злобой). Я понял чё ты удумала, душегубка. Думаешь, напугаюсь, сопротивляться начну, а ты мне за это и впаяешь по самое не балуй.
ЧЕРЕЖАНОВА. Не будешь сопротивляться?
БОБЫШ. Не дождёшься.
ЧЕРЕЖАНОВА (наигранно-растерянно). Не знаю что и делать теперь… (Распахивает дверь.) Тогда в квартиру топай.
БОБЫШ. Вот и пойду. Ничё ты не нахитришь. Имею полное право не сопротивляться.
ЧЕРЕЖАНОВА. Давай, давай, греби, оппозиционер!.. (Подталкивает его к двери в квартиру.) Сопротивляльщик хренов.
БОБЫШ. Я не полный дурак. Знаю кое-что…
ЧЕРЕЖАНОВА. О, это сразу в глаза бросается. Топай.
Они заходят в квартиру – женщина сзади, словно конвоируя Бобышева и следя за каждым его движением. Она же и закрывает дверь в квартиру.
Бумага где?
БОБЫШ. В туалете.
Женщина бросается в туалет, но ничего там не находит.
ЧЕРЕЖАНОВА. Моя бумага, спрашиваю, где?
БОБЫШ. В Караганде.
Женщина рыскает по комнате в поисках бумаги.
ЧЕРЕЖАНОВА. Вот в Караганду и поедешь… Рельсы там в тундре прокладывать…
БОБЫШ. Караганда в Казахстане.
ЧЕРЕЖАНОВА. Значит, твоя Караганда в тундре начнётся. Умничает тут… (Натыкается на пепельницу с золой, что осталась на подоконнике, и с обугленным клочком протокола.) Ты сжёг её, что ли, дебил?
БОБЫШ. Уничтожил фальсификацию.
ЧЕРЕЖАНОВА. Молодец. За уничтожение личных дел, вещественных доказательств и других документов, представляющих ценность для следствия, знаешь, что бывает?
БОБЫШ. Ага – расстрел.
ЧЕРЕЖАНОВА. Я бы тебя с удовольствием расстреляла. Но ничего, десяточку отмотать тоже нехило.
БОБЫШ. Пустозвонство. Доказательств нету.
ЧЕРЕЖАНОВА. Есть. (Достаёт телефон из нагрудного кармашка.) Я всё на диктофон фиксирую. (Целует телефон.) Японский, любой шорох ловит… Ты сознался, что уничтожил следственный протокол, там признание вины, твоя подпись. Так что твоё дело уже обрабатывается.
Видно, что Бобышу всё это ужасно осточертело, он чуть ли не с кулаками подскакивает к Чережановой и кричит.
БОБЫШ. Чё ты домоталась до меня, сука!? Дай хоть сдохнуть спокойно! Хочешь меня пристрелить? Ну, на, стреляй!.. Прямо в лоб стреляй, а то промахнёшься! Ты ведь женщина – а ведешь себя, как будто мерзость последняя. Как будто тебя не мать родила, а чёрт рогатый. Тебе ведь детей рожать! Кого ты воспитаешь? Садистов? Насильников?.. Ты бы хоть задала бы себе вопрос – чего я вытворяю? Чего я людя̀м жизнь поганю? Зачем я это вот всё?.. Неужто самой не тошно?..
ЧЕРЕЖАНОВА. Ну-ну. Разминайся, поговори. В суде понадобится. (Идёт к выходу.) Хотя, думаю, до суда не дойдёт.
БОБЫШ. Почему это?
ЧЕРЕЖАНОВА. Тебя уже в СИЗО кончат. Посмотри на себя, кто ты есть-то? Фуфлыжник. Чмо. Издевательство над здравым смыслом. Да тебя на зоне самый последний баклан опустит. Тобой полы мыть будут, угрёбыш… А потом в сортире замочат – так, ради санитарии. Гниду по-любому давить надо. Зараза она живучая!..
Бобыш в сердцах бросает банку из-под пива в сторону женщины, но та в последнюю секунду с неестественно нервным смехом выскакивает за дверь.
ЧЕРЕЖАНОВА. Давай, Бобыш, мочи ментов! Может, за себя стоять научишься. (Уходит.)
Бобыш идёт на кухню, трясущимися руками берёт кухонный нож и несколько раз бьёт остриём в стол.
БОБЫШ. Сука! Сука! Сука! Сука! Сука!..
Звонит телефон. Сначала Бобыш хочет разбить этот телефон об пол, но потом всё-таки снимает трубку.
Кто это?.. Какой Лёха?.. (Очень удивлён.) Лёха, ты, что ли?.. Тебя не убили, что ли?.. Ты зачем мой паспорт украл? Мне из-за тебя менты дело шьют, гадёныш!.. Ты стой, ты трубку давай не бросай!.. (Отключается телефон.) Ещё одна сука. Да что ж в мире творится такое, а?..
Третий эпизод
Прошло несколько дней. В квартире пусто. Слышно, как в дверь вставляется ключ и несколько раз проворачивается. Входит Бобышев с пакетом в руках, откуда торчат сорванные початки кукурузы. Он по ходу движения включает телевизор и высыпает кукурузу на стол. В телевизоре появляется знакомая нам блондинка с пухлыми губами. Она показывает, как правильно одевать медицинскую маску на лицо.
БЛОНДИНКА. Сначала мы очень плавно просовываем пальчики в эти лямочки. Хотите назовите их завязочки… Главное, чтобы они подходили под размер вашей головы, и чтобы у вас были слегка оттопырены ушки. Чем больше ваши ушки оттопырены, тем лучше эта масочка будет на вас держаться. Вот! (Надевает маску.) Всем хорошо видно?
БОБЫШ. Хорошо, хорошо. (Чистит початок кукурузы.) Давай трусы снимай.
БЛОНДИНКА. Вы должны предохраняться от заражения. Помните, личная гигиена спасёт вашу жизнь.
БОБЫШ. Ну да, заразу от таких как ты подхватить легко…
БЛОНДИНКА. Теперь я покажу, как надо интеллигентно предупредить человека, которого вы подозреваете в… (Сбилась.) Ну, что он болен. Как его попросить, чтобы он держался от вас подальше.
БОБЫШ. Дура, если он заражён, на хрена с ним встречаться.
БЛОНДИНКА. Ах да, вы не сможете определить болен человек или нет. Поэтому лучше всего держаться подальше ото всех.
БОБЫШ. Угу, так и делаю… (Вгрызается в початок кукурузы.)
Слышится раскатистый звонок в дверь. Мужчина оборачивается да так и замирает: в прихожую заходит Чережанова. Она в гражданской одежде с сумочкой через плечо, на лице чёрная медицинская маска.
ЧЕРЕЖАНОВА. Не ждали?..
БОБЫШ (изумлённо). А…
ЧЕРЕЖАНОВА. У вас там дверь нараспашку.
БОБЫШ (с кукурузой во рту). А вы?..
ЧЕРЕЖАНОВА. Жуйте-жуйте, а то подавитесь. Запираться надо – пандемия по миру свирепствует.
БОБЫШ. Ага… (Прожёвывает кукурузу.) Вы это?.. Вы по поводу изоляции?.. (Показывает себе на лицо.)
ЧЕРЕЖАНОВА. Да, я по поводу изоляции вашей физиономии – её необходимо скрыть от порядочных граждан. (Опускает с лица маску.) Шутка.
БОБЫШ. Чего надо? (Прячет кукурузу под газетой.)
ЧЕРЕЖАНОВА. Почему так негостеприимно? Я про ваше здоровье забочусь. Чтобы честный российский бомж мог и дальше коптить наше чистое небо.
БОБЫШ. Я не бомж, я в квартире живу.
ЧЕРЕЖАНОВА. Это всё меняет. Тогда вы человек без определённого рода занятий – БОРЗый.
БОБЫШ. Я уж думал отлипла – Лёха живой, я про ваше убийство ни в зуб ногой...
ЧЕРЕЖАНОВА. А вы ничего не заметили за это время?.. Ну, я в маске, например.
БОБЫШ. По телевизору чушь мололи какую-то. Я не прислушиваюсь, там врут в основном. Дурачат простачков.
ЧЕРЕЖАНОВА. Во всём мире, что ли, про эпидемию врут? Мда-а… Поэтому игнорируете средства̀ защиты?
БОБЫШ. У меня денег на маску нет.
ЧЕРЕЖАНОВА. Так работать надо. На фунфырики деньги находятся?.. Ах, ну да, это ваша жизнь. Извиняюсь, я вторглась в личное пространство. Сожалею, но придётся выписать вам штраф… Не могли бы вы убрать со стола ваш бескалорийный английский завтрак?
Бобыш сгребает кукурузу с газетой и несёт их на подоконник.
На какие же деньги кукурузу купили?.. Или это подарок?
БОБЫШ. Нашёл.
ЧЕРЕЖАНОВА. Не знаю, если бы вы нашли её в баке у супермаркета, она бы вид имела немножко другой… (Берёт один початок кукурузы, нюхает его и внимательно рассматривает.) Свеженькая… Только что сорванная. Хвостик даже не потемнел.
БОБЫШ. У друга на даче сорвал.
ЧЕРЕЖАНОВА. Какой странный друг – на даче кукурузу выращивает. Нет чтоб картошку, капусту, помидорчики… Не умеете вы врать, Василий Николаевич.
БОБЫШ. Чего мне врать-то?
ЧЕРЕЖАНОВА. А я как высококвалифицированный представитель внутренних органов помогу вам сказать правду. (Долго и театрально нюхает початок, словно дорогую сигару.) М-м-м!.. Этот початок был сорван в колхозе «Победа». С левого края поля, у шоссе.
БОБЫШ. С правого.
ЧЕРЕЖАНОВА. Ну да. С правого. Там станция электрички. Кстати, ехали вы без билета.
БОБЫШ. Прямо без билета.
ЧЕРЕЖАНОВА. Сто процентов. Были бы деньги на билет, вы бы их истратили на еду. Логично?
БОБЫШ (огрызаясь). Пшенично.
ЧЕРЕЖАНОВА. Придётся выписать вам три штрафа. Одновременно. (Загибает пальцы.) Первый: не носили маску. Второй: безбилетный проезд в электричке. Третий: воровство с колхозного поля. Ах да, и четвёртый вырисовывается – отход от дома более чем на триста метров.
БОБЫШ. У нас война, что ли?
ЧЕРЕЖАНОВА. Хуже. Повышенная санитарно-эпидемиологическая ситуация. Эпидемия косит мирных граждан налево и направо. Страшнее, чем война! (Показушно удивляется и всплёскивает руками.) Ах, так у вас ещё и перчаток резиновых нет! Выходит, ещё один штраф. Это сколько же получается?.. (Закатывает глаза и считает в уме.) Пять… Шесть… Ещё пять… Восемь… Десять… Тысяч на тридцать пять выходит. Минимум!
БОБЫШ. Да хоть на сто тридцать пять. Нет у меня денег.
ЧЕРЕЖАНОВА. Даже под матрацем?
БОБЫШ. Даже под полом.
ЧЕРЕЖАНОВА. А как же вы квитанции ЖэКэХа оплачиваете?
БОБЫШ. Никак не оплачиваю.
ЧЕРЕЖАНОВА. И давно?
БОБЫШ. Недавно. На днях устроюсь на работу, всё оплачу.
ЧЕРЕЖАНОВА. Гражданин Бобышев, а может быть хватит дурачить народ?
БОБЫШ (опешив). Ничего я не дурачу.
ЧЕРЕЖАНОВА. Да что вы говорите!.. (Достаёт папку с бумагами.) Вы меня за идиотку держите? Та-ак… (Смотрит бумаги.) Не оплачивал счета за квартиру в течении четырёх с половиной лет. Не работает – семь лет и восемь месяцев. Как похоронил мать, так и не работает. Что ж, квартиру конфискуем, а вас в тюрьму.
БОБЫШ. За что сажать-то? Я вам убийца, что ли?.. Идите преступников ловите.
ЧЕРЕЖАНОВА. Вы и есть преступник: документы украли
