80.МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 34. МОЙ БЫТ.
Бог никогда и никому в материальном мире не создает ситуацию рая и тем более избранным. И чем больше человек стремится обустроить себя комфортом, тем больше он погрязает в долгах, зависимостях, усложняя свою жизнь в такой степени, что уже рая точно не дождешься никогда, а вот ситуация ада становится твоим единственным прибежищем, где хочешь или нет, но будешь пожинать плоды своей греховной деятельности, почти не видя просвета, иногда в иллюзии или по недомыслию думая, что это и есть рай. Но даже если человек будет вести праведную жизнь, будет богобоязненным, терпеливым, аскетичным, уповать во всем на Бога, то и тогда Бог такому в условиях материального мира не создаст легкий быт, ибо всяк входящий в мир материальный непременно здесь должен развиваться, проходя через все жернова бытия и таким образом углубляя свое понимание и строя в себе не иллюзорное видение о материальном существовании, но начиная осознавать всю его истину через самые разные лица, ситуации, обстановки, с чем Бог неизменно будет сталкивать и поучать, ибо каждому, даже святому, есть что для себя отсюда извлечь, есть, в какую сторону развиваться, есть от каких качеств в себе отказаться и что еще принять за основу мышления и устремлений.
Бог над каждым работает, что называется, не покладая божественных рук и никого не считает выше, лучше, важнее, достойней, ближе к Себе, старательней, безупречней… Потому, избрав меня для написания Святого Писания, Бог, тем не менее не дал мне особого пути, но усугубил тот, который предназначался, потрясая так, что опыт буквально заполнял мою суть и непонятно только было, где и в чем и каким образом его применить. Но это уже была не моя забота, ибо багажом каждого распоряжается только Бог, часть приобретенного направляя на углубление и расширение мыслительного процесса, часть непременно используя для развития качеств более высокого материального и духовного направления и часть для смирения перед Богом и усвоение тех Знаний, которые должны были направляться на написание Новых Святых Писаний.
Со смертью мамы быт мой изменился. Я переехала в мамин дом, но насладиться своим имуществом, своими комнатами, своей как изолированностью, которая бы способствовала написанию Святых Писаний, я не могла и не смогла бы, ибо Бог поставил меня в условия, где я опять оставалась без средств к существованию и потому вынуждена была Волею Бога этот вопрос как-то решать. А решать начинал Сам Бог. Я же просто автоматически следовала Воле Бога, уже чувствуя в себе этот автоматизм и понимая всю мизерность и несостоятельность моих желаний, ибо все должно было разворачиваться так, как задумал Бог, что было Волей и Планом Бога.
Как-то летом 2004 года я поехала на центральный рынок в надежде купить хоть какие-то обновки, ища для себя юбку приемлемую, по щиколотку, подходящего цвета, ибо уже понимала, что поизносилась окончательно. Проходя по территории, прилежащей к рынку, где активно велась торговля старым барахлом, прицениваясь, внимательно просматривая все, что лежало на торговых столах, я услышала, как женский голос спрашивает, не сдает ли здесь кто-то жилье, не знают ли таковых. Обернувшись, я увидела женщину примерно сорока лет и рядом с ней юную девушку лет девятнадцати-двадцати. Я спросила, кому это жилье нужно. Женщина указала на дочь и пояснила, что она студентка, сами они из ростовской области. Я сказала, что я могу сдать комнату на Новом поселении, недорого, за 1500 в месяц, есть газ, вода, но туалет в проходе, прилежит к нашему дому, горячей воды нет, купаться будет негде или надо греть воду и купаться на кухне в корыте. Только так. Они записали адрес. Об этом разговоре уже к осени я забыла и не надеялась.
В сентябре Лена засобиралась Волею Бога и путями Бога жить у себя, и я подумывать начинала о том, где все же найти квартирантку, тем решить могла бы вопрос о деньгах в своей мере, но уже не претендовать никак на то, что буду жить, что называется, с комфортом, что комфортом можно было назвать некогда мамину комнату, чистую, просторную, светлую… только сиди и пиши Писания… На тот момент это были религиозные стихи. Но в один из дней к воротам дома подъехала машина. Это приехали родители Ларисы, осмотрели предлагаемую им комнату и удобства, оплатили жизнь за месяц наперед, как это обычно и делается, и вскоре Лариса стала жить у меня, заняв комнату, полностью расположившись в ней, по-своему наведя здесь уют, заполнив один из пустующих шкафов. Вскорости в другую комнату, поменьше, была вселена и другая квартирантка, Наталья, которая училась заочно на философском факультете университета и работала маляром, как и делала великолепные лепнины по заказу в домах, и таким образом мое место было теперь только на кухне, в ее отгороженной части, но уже незыблемое, крохотное, где, однако, была тумба с телевизором, полки для одежды, стол кухонный, обеденный, и кровать. Все умещалось на семи-восьми квадратных метрах, отгораживалось от остальной части кухни шкафом и для большей изолированности проход на мою часть был занавешен плотной шторой. Вот здесь я и могла писать свои стихи, почти в тишине, в раздумье, здесь и был отдых, и была та толика общения с квартирантками, которая была и вмеру и несколько помогала мне как бы и отвлекаться.
Таков был мне дан Богом внутренний быт, но этот быт отнюдь не исчерпывал те уроки, которые Бог и здесь мне заготовил через соседей и с моими детьми, ибо и здесь было к чему приложить руки, но Бог давал не столько мне проявлять активность, сколько самой переживать, преодолевать, усваивать и видеть во всем все же не происки судьбы, но неизменную Волю Бога.
Не сказать, что я не вожделела на свои комнаты. Еще как вожделела, еще как хотела там расположиться, пройтись по ним, чувствуя себя свободно, независимо, на своей территории. Но… Бог меня не баловал, ибо всему у Бога свое время. А пока надо было брать, что Бог давал, и это считать великой для себя милостью. А писать… писать я могла везде и в любых условиях, и когда шла, и когда сидела, и когда лежала, и когда смотрела Славочку, и когда приходила к Туласи. Везде строчки буквально рвались из меня и требовали, чтобы я их записывала и вновь и снова…
У Маркова я забрала свою портативную печатную машинку; Марков купил мне для нее ленты, бумагу, копирку… В таких вещах Бог давал ему щедрость, и, таким образом, днем я писала, вечером все перепечатывала на листы бумаги и наполняла папки стихами религиозными, которые иногда умещались на нескольких листах, до четырех, и потому я каждый отдельный стих закрепляла и отправляла в папку один за другим, радуясь содержимому папок, но никогда не желая свои стихи перечитывать или заучивать. Просто писала и отпускала, подумывая о том, кому же они предназначены и как они найдут своего читателя… не зная, что и этот путь уготован Богом. Но в свое время.
И часто, бывало, я просто паниковала, ибо стихи находила великолепными, но иногда… я смотрела на них другими глазами и казалось, что это очень… очень… очень несовершенно. Что можно сказать лучше, сильнее, тверже, доступней, религиозней, значимей… Они, стихи, как-будто чередовались. То сильные, то слабые… Бог на это мне Сказал, что Сам распоряжается стихами, и они будут ориентированы на разных читателей, на разные уровни понимания и ступени материального и духовного развития. Только Бог Управляет прочтением Святого Писания, и каждому до строчки, до слова дает читать только то, что ему и предназначено, и каждый читает свой стих и извлекает свои духовные знания и получает от Бога только свой мыслительный процесс.
Также, Бог Сказал, что эти стихи надо понимать ни как стихотворения, а как форму изложения Святых Писаний в таком также виде, ибо эти стихи основаны на Бхагавад-Гите преимущественно, синтезированы из нее, но в такой форме, что, по сути, это есть Святое Писание, которое разъясняет человеку и Волю Бога и дает Знания высокого духовного порядка, даже если стихи выглядят просто. Но они несут в себе то, за что человек и будет направлен в свое время на духовный план. Это, прежде всего, ЗНАНИЯ, СЛОВО БОГА.
Таким образом, родительский дом был вторым местом, после Королева ½, где я писала Святое Писание, теперь в виде религиозных стихов, изо дня в день, и радуясь и печалясь, и было так, что неудовлетворенная я высказывала Богу, что стихи плохие, что надо и можно писать лучше, сокрушаясь над этим и впадая в депрессию… Бог слушал меня и как-то сказал: «Рви.». Потом открыл моими руками папку и стал методично их рвать, на мелкие кусочки, стихотворений сто пятьдесят или сто шестьдесят были порваны, по сути, уничтожены. Я сидела в оцепенении. Рвались мои надежды, рвался мой труд, моими руками, на моих глазах. Но точно, это делалось автоматически, руки сами… Изумленная, горестная, потрясенная, я обратила свой внутренний взор к Богу. В ответ Бог дал великую боль сожаления от сделанного… Я брала обрывки стихов и рыдала… Я не могла проститься с ними, я не могла вот так их оставить, в обрывках стихов я находила слово - Бог… Меня трясло… Как… как я посмела… Боже, я ничтожество…
Я все порванное собрала в пакет, до единого кусочка все подняла и ушла в забвение… Несколько дней я оплакивала свой труд, я оплакивала свою тупость, я не понимала, что теперь мне ожидать и готовилась к тому, что Бог накажет меня сильнее сильного… Но Бог направил купить скотч, и я уселась на долгие полгода собирать порванные стихи, которые были отнюдь не игровыми пазлами и которые собирать было отнюдь не просто и не просто. Но я упорно их склеивала и снова печатала, давая себе строжайший зарок никогда не ругать эти стихи… Однако, когда я их перепечатывала, Бог давал новую волну вдохновения, и я дополняла эти стихи и вводила новые и новые дополнения, так что стихи получались еще более объемистей, точнее, и не переставали радовать…
Писались и новые стихи, ибо Бог не собирался меня в этом направлении останавливать никак, ибо было, что сказать через них, и было, чему научить и куда повести читающего. Ибо, как только человек начинает их читать, Бог изнутри начинает с ним работать и так, что каждому из каждого стиха есть что вынести, есть о чем задуматься и есть на что в своей жизни посмотреть более точно через Слово Бога. Вообще, Бог моими руками рвал многие вещи. Бог рвал Книгу Мормона и неоднократно, рвал Золотую жемчужину, как и Учения и Заветы, рвал Песенник мормонов, рвал все книги и журналы, которые мне давали Свидетели Иеговы, рвал «Бхагавад-Гиту как она есть», рвал труды духовных учителей кришнаитов, рвал и «Шримад-Бхагаватам». Это означало, что не годятся, не подходят, ни есть в современном мире святое писание. Но объявлял Святым Писанием только то, что давал писать мне. Точно также Бог рвал любые изображения Бога моими руками, говоря и повторяя и напоминая мне много раз, что Он есть СВЯТОЙ ДУХ, не имеет никакой формы, подобной форме тела человека, никакой аналогии, Он НЕПОСТИЖИМ, ЕГО невозможно созерцать. Бог Кришна – ВЫСШИЙ ДУХ, имеющий форму, но непостижимую для человека, Его нельзя увидеть никаким зрением, нельзя поклоняться Ему, Богу Кришне, ни через какие изображения, ни
