Феофила, вызвал двоякое чувство. С одной стороны, очень уютный, почти домашний. С другой, невеликий достаток сквозил во всём. Встреченный настоятелем Фомой, он прошёл в келью настоятеля. Откровенный аскетизм помещения резал глаз епископа. Ничего, кроме самого необходимого в келье не присутствовало.
- «Сын мой, а что же вы так бедно живёте. Неужели ваша паства столь скупа?»
- «Отче, мне и моей жене много не нужно, а все средства я отправляю на содержание храма и хосписа. Муки болящих, не позволяют мне забывать, что всё в этом мире бренно. А воздаяние, будет по трудам моим там. Пример старца Зосимы, подвигает на такой образ жизни»
- «Похвально, сын мой. Но приехал я совершенно по другому делу и желал бы услышать от вас о чудесных случаях, произошедших в вашем хосписе, под сенью храма. Поделитесь со мной, и так?»
- «Отче, конечно поделюсь, только вот, мной был дан обет молчания о самом исполнителе этих чудес, так что не обессудьте, не всё могу рассказать»
- «Х-м, понимаю вас, а поэтому расскажите что сможете»
- «Около месяца назад храм посетил человек, он был не из прихожан и пришёл в храм впервые. Более того потом выяснилось, что и некрещённый, но верующий в Создателя и Спасителя. В первый раз он сам зашёл после храма в хоспис и случилось чудо. Он излечил безнадёжного больного. Узнав об этом, в следующий его приход я постарался его встретить. Мы с ним поговорили, после чего, для того что бы я поверил он излечивает Николая Васильевича Аграновского, которого ко мне послали из патриархата. Вчера он приходил опять и снова в моём присутствии излечил Марию Алексеевну Опанасенко. При прощании он предупредил, что мне начнут задавать вопросы и что он не скоро придёт опять в храм. Во время прощания мной и был дан обет, о котором я говорил ранее»
Феофил, всё это выслушал и задумался, поверить в то что было сказано Фомой, было очень трудно. Стоило бы переговорить с излечившимися, может они что-то скажут. Надо будет пригласить служку, что сообщил в патриархию о странных случаях, происходящих в хосписе. В конце концов, если это правда, владеющий таким феноменом, станет вне категорий в патриархате, а это, для пастыря феномена, прямой путь к венцу патриарха. Как вот только заставить этого фанатика отдать имеющуюся информацию. Более того, для получения преференций необязательно давать информацию о нём Синоду, можно и просто развернуть дело, даже вне церкви, а пока надо всё точно проверить. Так что решено, пройдём к излечившимся и поговорим с ними.
В гостиной хосписа в Феофила с надеждой впились десятки измученных глаз. Но после того как отец Фома, сказал, что епископ прибыл поговорить с излеченными, эти глаза погасли, погрузившись в пучину уже привычной боли. Феофила кольнуло такое безразличие к своей персоне. Всё же представитель верхней иерархической группы православной церкви хотел бы большего почтения к себе. Он прошёл за Фомой в отдельную маленькую комнатку, места в ней было всего на кровать и стул. На кровати лежал очень худой мужчина, правда на его лице горел румянец и блуждала рассеянная улыбка. Феофил властным жестом отослал отца Фому и служек, оставшись с Николаем Васильевичем наедине
- «Добрый день Николай Васильевич, я епископ Феофил, представитель Управления делами Московской Патриархии. Как вы себя чувствуете? Я прибыл для того что бы разобраться в произошедшем. Если вам будет не трудно я прошу вас ответить на мои вопросы»
- «День действительно добрый, знаете ли, наверное, так себя чувствуют люди, которым отменили смертную казнь уже на эшафоте. А вопросы давайте попробуем. Почему бы и нет, да и общение с новыми людьми — это просто прекрасно»
- «Николай Васильевич, вы можете рассказать, как произошло ваше излечение, только подробно с ощущениями и мыслями на тот момент, если это возможно»
ГЛАВА 9
Николай Васильевич, задумался вспоминая тот день. Утро как всегда началось с прихода сиделки, принесшей огромное количество таблеток и очень скудный завтрак. При взгляде на всё это «богатство» Николая Васильевича привычно замутило, он уже знал, что даже это ничтожное количество пищи для него просто избыточно. Дай Бог, что бы уже после первой ложки не возникли рвотные позывы. До первых признаков отторжения пищи ему удалось съесть полторы ложки, после чего весь в поту он откинулся на подушки превозмогая приступ тошноты, стараясь удержать хотя бы это ничтожное количество еды. Позже пришёл врач. Этот врач, был из тех что умели сострадать своим пациентам. Войдя в комнату, он бодрым голосом поздоровался, улыбаясь из-за всех сил, а в глазах у него можно было увидеть только страдание за Николая Васильевича. Осмотрев пациента и назначив бодрым голосом новые лекарства, он откланялся.
Николай Васильевич остался один, последние годы — вот такое одиночество его уже не угнетало. Долгими бессонными ночами, он вспоминал всю свою жизнь и взлёты, и падения, предательство своих детей, бросивших его здесь в одиночестве. В первое время он очень злился на них, очевидно уже забывших об отце. Но потом принял это как неизбежное зло этого не совершенного мира. Было не много жаль, что болезнь не позволила и дальше заниматься наукой. Когда он узнал о своём диагнозе, он очень надеялся, что «упадёт на бегу», но жизнь уготовила ему последнее испытание-болью.
Но дальше произошло то чего он не ожидал. Перед обедом, открылась дверь и палату вошёл молодой парень, сопровождаемый отцом Фомой. В принципе таких парней на улицах многомиллионного города было с избытком. Среднего роста, с довольно приятным лицом, одетый в джинсы и джинсовую рубашку, на ногах прилично поношенные кроссовки. Но от всей этой обычной массы парней его возраста, его отличали глаза. Мало того, что казалось, что они изнутри подсвечиваются отблесками какого-то неземного огня, так ещё и их глубина, было ощущение что в них можно падать бесконечно как в космос. И ещё обильная седина, почти полностью, покрывавшая его голову. В принципе и его лицо при всей своей обыденности постоянно приковывало глаза.
Отец Фома что-то в полголоса сказал парню и тот прикрыв глубину своих глаз веками, начал как будто прислушиваться к чему-то. В какой-то момент черты его лица заострились и после этого он рухнул на колени упёршись в пол руками. Николай Васильевич вдруг почувствовал, что вечная спутница боль куда-то исчезла, а тело налилось ощущением свежести и здоровья, только истощение не позволило Николаю Васильевичу вскочить, опостылевшей ему, кровати. Хотелось петь мир засиял красками, запахи стали объёмными и упругими. Кровь со звоном неслась по венам, крича каждой клетке песню здоровья. Вал этих ощущений был настолько силён, что даже на краткое время у него потемнело в глазах.
Когда он обратил внимание на парня, тот делал отторгающий жест отцу Фоме. Затем он, опёршись на колено, встал, посеревшее от усталости лицо было близко к иконописным образам. Затем парень, не говоря ни слова, повернулся и ушёл, сопровождаемый плачущим отцом Фомой, с благоговением, глядящим в ссутулившуюся спину парня. Дверь закрылась, отсекая Николая Васильевича, от дальнейшего. Остальное было уже не так интересно, измождённое болезнью тело, теперь требовало восполнения потерь и с каждым последующими днём, уходя всё дальше от грани между жизнью и смертью. Все последующие обследования маститых врачей и учёных говорили только одно, жизнь продолжается.
Вот это всё абсолютно без задней мысли он и рассказал Феофилу. Епископ, выслушал всё с непроницаемым выражением лица. Затем пожелав, окончательного выздоровления покинул комнату Николая Васильевича. После этого рассказа, стало непонятно что делал этот парень, надо было выслушать женщину, возможно её рассказ даст хоть какие-то нити. Может парень гениальный изобретатель и создал некий прибор, позволяющий лечить онкологию бесконтактным способом. Мало ли в России гениальных голов, а в чудо, ну не верил Феофил в чудеса, его рациональный ум отказывал в этом всем, в том числе и Спасителю. Да в душе Феофил относился к библии и писанию как к древней сказке и мало интересовавшей его.
Алевтина Андреевна, радовалась жизни. Волею судьбы и божьим попущением ей был предоставлен шанс жить дальше. Не существовать от заката до заката, как это было до последнего времени, а именно жить полноценной жизнью. Поэтому, каждое утро она радовалась теплому солнышку, хмурой тучке, ветру, обдувающему разгорячённое лицо. Только побывав на грани между жизнью и смертью, понимаешь радость, всех мелочей обычной жизни. Излечение произошло как-то мгновенно, ещё минуту назад боль пожирала её изнутри и вдруг она исчезла, зато пришло чувство здоровья и радости теплой и нежной. Вот с этого момента жизнь расцветилась новыми красками, хотелось петь и радоваться. Хотелось поделиться со всем миром этим чистым чувством. Когда в её комнату вошёл какой-то высший духовный служитель, сопровождаемый отцом Фомой, её лицо озарилось улыбкой, она радовалась каждому новому лицу.
Феофилу, беседа с женщиной не дала ничего. Но и отец Фома говорил, что парень даже близко не подходил к ней. Феофил всё больше утверждался в наличии прибора для излечения онкологических заболеваний. Весь бред о чудесах он откинул, да парень гениален, воздействовать на верующих не легко, а очень легко. Вот и он решил поиграть в посланника Создателя, но Феофил тоже не глупый что бы верить в чудеса. А значит надо найти его и заставить его поделиться с более достойными людьми. Людьми, которые смогут реализовать его гениальное изобретение и обеспечить получение благ. Надо было только подумать, как это сделать так что бы парню не оставалось выхода, принять руководство Феофила над собой. Наверное, придётся поднять некоторые свои связи начала 90-х, когда Феофил добровольно стал духовником в зоне. Надо же было окормлять заблудших овец, хотя каких овец, волков в овечьей шкуре. Тогда у него появилась благодарная паства, все боятся гнева Создателя, а поэтому надо и каяться, и платить своему пастырю. Вот и настал момент, когда их помощь стала нужна Феофилу.
Феофил попрощался с отцом Фомой и уехал к себе. Уже сидя в своём кабинете, он стал планировать действия для достижения необходимого результата. Озадачив своего секретаря написанием стандартного отчёта об обследовании храма. Опёршись подбородком на сложенные кисти рук, он в уме перебирал всех своих должников, решая кому доверить это деликатное поручение. Он не собирался, вникать в детали действий своего порученца, это его мало волновало, важен результат. Вот он остановился на кандидатуре очень старого «вора в законе», в криминальной среде пользовавшегося почти непререкаемым авторитетом. Феофил позвонил ему, посетовал что тот манкирует исповедью у своего духовника, тот сразу испросил разрешения приехать для исповеди. Естественно получив благословление на это дело и время посещения духовника.
ГЛАВА 10
Васнецов Валерий Ксенофонтович, среди «деловых» носил погонялово Дед. Хитрый и изворотливый, удачливый, если за удачу принять точный расчёт и планирование, он почти всегда уходил от
