мере, шестеро безнадёжно больных точно так же резко излечились.
Излечение двоих произошло в присутствии отца Фомы, и тот не мог избавиться от ощущения присутствия при этом Вадима. Это ощущение было почти на физическом уровне. Из Патриархии, пока не поступало ни каких распоряжений и известий. Много было разговоров о внезапной болезни Патриарха. И в этом случае у Фомы было чувство, что это дело рук Вадима. В храме появилось очень много новых прихожан, причём эта публика вызывала у отца Фомы, отвращение, слишком много гламурных дам и высшего чиновного люда с глазами снулых рыб светилось собственной важностью в полумраке. Площадь у храма и вовсе превратилась в Садом и Гоморру, автомобили премиум класса, перемежались демонстрантами меньшинств, с требовательными плакатами. Не редко в храм пытались прорваться группки расхристанных людей. Спасало то, что МВД подошло к охране со всей серьёзностью, но отцу Фоме часто становилось просто душно от флюидов, растекающихся вокруг храма. Если раньше в хоспис попадали действительно страждущие, то теперь из секретариата Патриархии приходили списки людей, явно не столь больных, что бы получать утешения пред кончиной. Появилось много сварливых старух, с предельно завышенными требованиями. Надо сказать, ручеёк пожертвований превратился в полноводную реку. Отец Фома использовал малую часть на нужды хосписа и храма, а остальное отправлял в Патриархию.
И опять читая, этим «новым прихожанам» проповедь, Фома вспоминал разговоры с Вадимом.
- «Вадим, вы не правы, считая, что званных много, избранных мало. Вера должна быть открыта для всех, неважно каким путём человек придёт к Богу. Главное что бы он пришёл»
- «Эх, отец Фома, придя в храм, не многие придут к Богу. Для многих это будет просто статусное предприятие. Вспомните недоброй памяти первого российского президента, сколько обросших жиром, больных зеркальной болезнью теннисистов вдруг появилось на теннисных кортах. Что вы полагаете, что они там появились ради здоровья и развития своего тела? Нет, это было престижно, много ли в Советском Союзе говорилось о большим теннисе, спорте богатых снобов. Просто это статус, как «Майбах» или яхта. Так и здесь, присмотритесь к лицам, что показывают в телетрансляциях, стоящими в храмах за президентом. Вы верите, что они в храм явились за верой, не делайте мне смешно, как говорят в Одессе»
- «Но Вадим, может они вначале придут ради статуса, а потом в Бога уверуют, они же люди»
- «Отец Фома, сытый и самодовольный никогда не придёт к Богу, ему и без него хорошо, а иногда Бог им просто мешает, и они рады были бы, если бы его не было. Наш Спаситель не их Бог. Их Бог реален донельзя. Его можно пощупать и даже пересчитать, именно он даёт им все блага, исполняет их даже безумные фантазии. Они в большинстве своём потомки, отливавших Злотого тельца и другого Бога им не надо. Вспомните протестантскую идеологию веры «если много зарабатываешь, значит, Бог благоволит», разве не так? Поймите же вы, наконец, что нет в них души, а значит, и для Бога их нет»
Вот только сейчас, Фома начинал понимать, что ему хотел сказать Вадим. И от этого понимания ему становилось горько, где и когда они потеряли свои души. Он понимал, что его проповедь глас вопиющего в пустыне. Он растеряно стоял и думал, проповедь давно закончилась и храм опустел. Раньше после проповеди люди оставались, что бы постоять пред иконами и обратиться к Богу. Теперь же пустота, храма была звенящей, даже служки и братия исчезли, иметь дело с изгоем себе дороже. Горечь разливалась в душе, отец Фома подумал что может, стоит самому отказаться от прихода и попроситься куда-нибудь в глушь, где до ближайшего населённого пункта будет сутки автотранспортом. Шаги прозвучавшие, в этой глухой тишине, были наподобие шагов Командора. Фома поднял глаза и наткнулся на пылающий взгляд Вадима. Он покачал головой.
- «Нет, Фома и в глуши ты не найдёшь покоя. Душа будет болеть от твоего малодушия, стоит ли?»
- «Вадим, вы зря пришли, все в окрест ждут именно вас. Патриарх решил меня отлучить от храма, вот я и думаю, стоит ли ждать этого официального известия»
- «Фома, вы думаете, что Спаситель не знал, что будет поруган и распят? Знал, но это было нужно, а поэтому испил свою чашу до дна. Подумайте о том, что ваш крест, достучаться до душ и нести вам его до скончания дней ваших»
Затем Вадим повернулся и ушёл, размерено шагая, провожаемый любопытным взглядом полицейского у входа. Как ни странно, но после этого Фоме стало много легче. Он даже поспешил выйти на паперть, желая ещё переговорить с Вадимом, но не смотря на то что прошло не более пары минут, того нигде не было видно.
ГЛАВА 16
По выходу из больницы Патриарх собрал совет Московской Патриархии, основной вопрос это замена пастыря в храме вдруг ставшего чрезвычайно знаменитым и посещаемым. Тем более паства там разительно изменилась, практически весь правящий слой, проживающий в Москве, поспешил отметиться на проповедях в этом храме. Поговаривали, что и президент собирается посетить это загадочное место. Тем более поток пожертвований храму, принял довольно не приличные размеры, что бы оставаться в ведении простого священника. Да он мудро отправлял большую часть в Патриархию, но это не меняло сути вопроса. Было не мало, других священников, не столь независимых. Если прислушаться, наверное, можно было услышать подсчёты вероятностей. Запах интриг сгустился так, что из него можно было бы резать кирпичи для здания предательств и подстав.
Патриарх сел сам, разрешая занять свои места. Потом оглядев их всех, произнёс.
- «Помолимся братия, что бы Господь не попустил, и дал нам разума принять правильное решение. Вы все наверняка знаете о последних событиях, свершившихся в нашем приходе Вознесения Господня. Всё происходящее возможно повернуть к вящей славе Господней. А посему прошу вас высказаться»
Все, крестясь, пробормотали что-то вроде молитвы. Они сидели, не желая быть первыми, начавший, как правило, находится в очень не выгодном положении, он не в состоянии уже скорректировать свои слова, в соответствии с основными интересантами. Вот и сейчас за столом развернулась молчаливая схватка взглядов. Патриарх выждал ещё десяток минут и поняв, что никто не начнёт первым, понял что ему самому придётся выбирать жертву. Но задача тоже не из лёгких, разные интересы у всех этих руководителей, а ему надобно много учитывать, что бы и самому в накладе не остаться. Но он решил, что начнёт с явных своих противников. Кто там у нас, ага будет это руководитель по заграничным учреждениям.
Тот встал начал вести речь, но вдруг побледнел, его лоб покрылся испариной, выступившей крупными каплями. Тяжело опёрся на край стола и сказал.
- «Прошу прощения, братия, но что-то мне дурно. Очень болит голова, а поэтому прошу прощения и прошу разрешения покинуть вас»
После чего покачиваясь, покинул кабинет. Следующим попытался говорить управляющий делами Патриархии, но его хватило буквально на пять минут, после чего он обмяк, потеряв сознание. Когда прибывшие врачи унесли мертвенно-бледного управляющего, все стали со страхом переглядываться между собой. Но после того как управляющий патриархией по Москве, чуть было не рухнул, с трудом сдерживая дурноту, Патриарх понял что это как знак ему. Он отпустил всех испуганных церковных чиновников, потом истово молясь, наверное, в первый раз за всю свою карьеру, решил назначить на место отца Фомы, отца Варфоломея, своего верного клеврета, это последнее что он запомнил до потери сознания от головных болей.
Очнулся Патриарх уже в палате больницы, рядом сидела сиделка, напоившая уставшего старика чистой водой, после чего тот погрузился в сон. Московская патриархия гудела, как растревоженный улей. Одновременное выключение всего верховного руководства Московской Патриархии, вызвало много пересудов. А приезд СЭС, проверивший кабинет Патриарха, на все возможные газы и излучения, пустило слух, что на них было совершено покушение. Весь церковный мир в растерянности замер, не зная как реагировать, на происходящее. Окончательно придя в себя, Патриарх, уже не знал, как поступить, а поэтому пока решил оставить всё как есть.
В связи с произошедшим в храме, начальник УВД Москвы был вызван на доклад к премьер-министру. Но идя туда, он не знал что сказать, у следователей даже версии происшествия не было. Всё укладывалось в одну фразу «они умерли», было ясно лишь одно, это было прямое воздействие на нервную систему. Как такое могло происходить, никто себе даже не мог представить. Причём посторонние, не учувствовавшие в этом, не пострадали. Рассматривались версии облучения, но они не выдержали критики. Вспомнили случай, получивший широкую огласку в узких следственных кругах, смерть банды уголовного авторитета по кличке Дед. Точно так же ни каких следов внешнего воздействия и куча трупов. Вот что говорить премьеру начальник УВД не знал.
Премьер был как всегда улыбчив. Поздоровавшись, он предложил присесть и попросил рассказать, что случилось и что делается? Начальник, замявшись, всё же рассказал о происшествии и признался, что следствие зашло в тупик. Премьер был очень удивлён, как же так, чего не хватает, что бы следствие, в конце концов, смогло бы найти причину или виновного. Начальник уверил его, что всё необходимое есть, а поэтому они приложат все усилия для быстрейшего завершения дела. Мысленно отдуваясь, он ожидал, что аудиенция сейчас завершится, но оказалось, что он ошибся. Как раз первый вопрос был для премьера не столь актуален, как тот что за чудодейственные излечения произошли за последнее время в Москве. Начальник УВЛ, попытался оговориться, что это прерогатива медицины, но после укоризненного взгляда своего визави, опять обильно потея, сказал, что они подключили к этому вопросу известных учёных. Но и здесь пока вразумительного ответа нет. Премьер, был очень огорчён, дело в том, что значительное число, далеко не бедных людей изъявили желание о посещении этого заведения и беседы с настоятелем. Он жизнерадостно, заявил, что разрешение на общение с настоятелем, ему наверняка предоставит сам Патриарх. При этом он посетовал, что значительную часть этой валютной выручки, получит не правительство, постоянно нуждающееся в свободных средствах, а церковь. Вот на этом приём и был закончен.
Патриарх никак не мог выбросить из головы, то, что произошло у него в кабинете. Всё же всё больше фактов говорило, что как бы не наступило второе пришествие Спасителя. Страшно было отвечать за грехи, а ведь с служителей будет спрошено вдвойне. И непонятно было, почему он прячется и не ищет себе последователей. Настроение ему так же портило личное письмо Римского Понтифика, требующего для себя встречи с посланником Создателя. Странно было, что остальные христианские секты, затихли как мыши под веником. На этом фоне, выступления нетрадиционных меньшинств, было даже смешным. Ну, посудите сами, они требовали, что бы Посланник обязал Спасителя признать их и осудил уничтожение первого ростка демократии Содома и
