посочувствовали, отпустили.
Врач потребовал паспорт роженицы. Я снова поехал в деревню. Мы перерыли всю одежду, все вещи в комнате, но так и не нашли документ. К тому же исчезли: сумочка, телефон, украшения и деньги. Даже обручального кольца на пальце не оказалось. Я ни с чем отправился в больницу.
Гинеколог вышел из операционной через два часа:
— Мать не смогли спасти, девочка родилась здоровой. Привезли паспорт роженицы? Мы должны были сначала зарегистрировать, после принять роженицу, но учли срочность. Знайте, что она не просто упала, а катилась, возможно, по ступеням. На всем теле масса ушибов и много внутренних разрывов – они стали причиной смерти.
— Гадина та тётка! — Вероника произнесла со злостью.
— Какая тётка?
— Мне едва исполнилось семь лет. К ограде подошла странно одетая женщина и подозвала к себе: «Как ты на нее похожа, детка. Я убила твою мать. Прости меня». Охранник подбежал к забору: «Не слушай ее, она сумасшедшая. Видишь плохо одета». Он увел тётку на остановку, ругая: «Не смей здесь показываться! Сдам полиции».
Роберт продолжил с горечью.
— Подруга исчезла, старики не вспомнили, когда ее видели в последний раз. Я вернулся в больницу обессиленный, и попросил показать ребенка. Видел тебя мельком. Отец позвонил и сообщил, что у Оливии начались преждевременные роды: «Ты виноват. Она переживала. Вот результат. Я отвез роженицу в больницу. Роды сложные». В тот момент подошла женщина и потребовала свидетельство о браке: «Я из органов опеки. Мы вынуждены забрать новорожденную. Граждане иных стран лишены возможности усыновить либо удочерить малолетних детей.
— Но она моя дочь, — я возмутился.
— Докажите, иначе впишите в книгу ваши имена.
В тот момент я думал, что жизнь Оливии под угрозой, и в графе: «мать» вписал ее имя. Почти сразу спохватился:
— Я ошибся.
— Вы не имеете права исправлять, — женщина скрылась вместе с книгой.
— Куда вы ее увезёте? – запоздало крикнул ей вслед.
— В дом малютки. Вы сможете помогать ребенку через благотворительные организации, — вздохнул врач, захлопнув дверь перед моим носом».
Позвонил отец, назвал адрес больницы, где рожала Оливия. Я ехал, словно пьяный.
— Ты опоздал, Оливия и мальчик...— отец заплакал, — Что я натворил?
Я упал в обморок. Пролежал в палате два дня почти без сознания, был безучастен ко всему, не интересовался тем, кто их хоронил. Все вопросы решил отец, ничего мне не сообщил. Перед смертью назвал адрес кладбища. Обеих девушек похоронил на соседних участках. Оказывается, он часто ездил к ним, просил прощения, платил за ухоженность могил.
*
Джон обнял подругу. Веронику бил озноб.
— Я пытался найти фото той дряни, узнать откуда она взялась, но безуспешно. Подруга ловко прятала лицо, когда я снимал Евгению. Мне не нужна была фотография компаньонки, такое поведение меня устраивало. Я же не знал, что из зависти можно убить и ограбить, — Роберт почти шептал, заканчивая рассказ.
***
Перед оградой особняка Гилдероя собралась толпа, в основном состоящая из девочек. В оживленной массе выделялись журналисты с микрофонами. Люди шушукались, что-то обсуждали. К воротам подошли охранники.
— Что вас привело к частному владению? – резко спросил Генри, самый решительный из двоих.
— В особняке совершено преступление. Мы хотим знать подробности, — выкрикнула журналистка.
Охранники переглянулись. К ним направлялся страж порядка.
— В доме только недавно появилась полиция. Откуда у вас сведения о преступлении? – к журналистке обратился Дрю.
Его мощная фигура смутила девушку.
— Сын лорда Гилдероя рассказал на своей странице. Вы не заглядываете в инет? Посмотрите, есть фотография, — репортер ткнул в свой смартфон.
На снимке виднелась часть постели с рыжей головой и паркет, залитый чем-то красным.
— Мы работаем, нам некогда читать глупости.
Дрю сделал снимок.
— Слухи быстро распространяются. Не хотите дать время полиции, чтобы разобраться в происшествии? — у ворот возник Ганс.
— Сын лорда написал, что виноваты вояки.
— Да? Он крупный специалист в криминальных делах? Вы не спешите с выводами, иначе после придется извиняться перед читателями и зрителями. Полиция обязана опираться на улики, не на призрачные намеки и предположения. Расходитесь! – Ганс повелительно махнул рукой.
Толпа нехотя уходила от ворот. Две девочки остались, одна из них сфотографировала особняк:
— Пожить бы в таком доме.
— Ты должна была родиться в семье древнего и богатого рода, поэтому лорд Роберт Гилдерой постоянный член парламента.
— Теперь понятен радостный тон заметки Евгена.
— Что ты поняла?
— Он снова стал единственным наследником.
Девочки убежали.
— Как тебе их намеки? – Дрю кивнул Гансу.
— Пожалуй, учту, — согласился Ганс.
Прошло два дня. Та же толпа вечером собралась возле отделения полиции.
Дежурный доложил Виллоу.
Полковник вышел к людям, его окружили журналисты с микрофонами:
— Что скажете о преступлении совершенном в особняке лорда Гилдероя, и где он сам.
— Где находится лорд Гилдерой, его личное дело. Мы получили новые улики, возможно, связанные с известным вам делом. Проверяем данные. Не мешайте нашей работе.
— Полицейские слоняются без дела.
— Вы считаете, что в здании не должно быть полицейских? Нарушителей законов никто не должен охранять?
— Простите.
— Расходитесь, — полковник поднялся по ступеням.
