Тигион, или Территория мысли

«Вах, шайтан, вах-вах, шайтан!»
Когда Сергей занёс ногу, чтобы просунуть её между ремнями «парашюта», вертолёт, взревев двигателем и подняв песчаную бурю, резко ушёл на юг. Он улетел на базу до завтра. Сергей Лемешев не знал, что это завтра будет совершенно отличным от других дней его жизни.


18 минут до вспышки

Впоследствии Сергей вновь и вновь будет пытаться мысленно повторить спуск в колодец, приведший его к находке, которая перевернула его жизнь в самом буквальном смысле...
Итак, всё начиналось с неторопливого скрипа лебедки от заработавшего трактора. Когда пошли оштукатуренные стены колодца, ещё освещаемые дневным светом, у него вывалилась записная книжка. Она, шурша, прошлась по жерлу колодца, а затем где-то далеко шлёпнулась. Звука Сергей не услышал, ревел двигатель вверху, но появилось представление о шлепке. Сергей не зло выругался, но тотчас же забыл о блокноте, потому что сравнил колодец с глубоко врытой в землю гигантской пушкой, из которой Жюль Верн запустил снаряд к Луне.
Ствол колодца книзу постепенно расширялся, превращаясь у дна в сферу для заполнения двумя-тремя тоннами холодной пресной воды. Ею можно вдоволь поить каждый день отару овец. Ничего интересного в стенках колодца, обработанных цементом, Лемешев не увидел, хотя предполагал за ними настоящее наслоение геологических эпох.
Вчера в ресторане, между тостами, в их беседу вмешался оказавшийся за соседним столиком директор Института пустынь Академии наук республики Агаджан Бабаев. Он бубнил специфическими терминами о том, что Каракумы — это намётанный древними водами песок, ведь раньше здесь было сравнительно мелкое море, подступавшее к Памиру. Доказательства — в найденных в песке пустыни морских кораллах и окаменевших крокодильих яйцах.
Когда ноги коснулись дна колодца, движение остановилось. Там, наверху, трос был размечен красными полосками, а журналист перед спуском гадал, глядя на банку с краской, зачем здесь малярные работы? Только тишина и тьма, потревоженные дыханием человека и автомобильной лампочкой, испуганно мерцавшей на глубине 220 метров. Сергей, слегка раскачиваясь в «парашюте», думал о том, что 120 миллионов лет назад здесь было тепло и тесно от тварей мелководья моря. А, может быть, остров с тропическими растениями и животными? Различные особи, ползающие, прыгающие и летающие, грызлись между собой. Они подавали пример обезьянам, и те сохранили этот образ жизни для людей...
Сергей усмехнулся. Он увидел записную книжку, валявшуюся птицей, сбитой и распластавшей белые листочки, как небольшие крылья. Презрев предупреждение бригадира Мереда-аги, вылез из «парашюта» и встал на грунт. Тот дрогнул, прогнулся словно спина живого существа. Стало ясно, что под ним уже накапливалась вода, просачивающаяся из подземной линзы. Свет лампочки, бросаемой при движении сполохи, освещал не до конца обрешеченную стену. Оставался лишь сегмент в рост ребёнка. И там, наверное, земля невероятной древности! Лемешев, опустившись на колени, дотронулся руками до грунта и ощутил прохладу сыроватого песка, который был крупнее того, что наверху, горячего, пыльного, истерзанного ветром. Сергей прижался ладонями и щекой к влажному песку, как путешественник, вышедший из жаркой пустыни и упавший на берегу моря. Остатки похмельного вхождения в рутинный репортаж вмиг исчезли. Прорезалось мысль о том, что неплохо бы найти здесь древнюю ракушку или окаменевшее яйцо какого-нибудь «завра» той эпохи! Лемешев, как ему казалось, осторожно погрузил пальцы в песок, уходящий в стену колодца. Тот уже подсох, даже на такой глубине, и легко поддался. Ещё усилие и кончики пальцев действительно нащупали что-то твёрдое. У Сергея сразу же от волнения захватило дух: либо это камень, либо яйцо динозавра! Ладони уже ощущали его гладкую поверхность. Наконец обе руки захватили некий круглый предмет. Внезапно зашуршало под ногами. Молодой человек замер, вспомнил об инструктаже бригадира быть осторожным и намеревался ползти спиной к «парашюту». Он резко потянул к себе находку, стремительная лавина песка опрокинула его.
Последнее, что даже не услышал, а почувствовал Сергей — это хруст в спине, принёсший сильную, но кратковременную боль, которая была последней в этой его жизни...


Миллионная доля микросекунды до вспышки

На грудь мёртвого человека в нелепой позе вывернутой навзничь куклы, выкатился мяч. Он вспыхнул и занял всю сферу колодца. Неуклюжее тело словно невесомое поднялось в центр этой светящейся сферы, которая через мгновение исчезла.


                                                Глава вторая

После вспышки
Это был удивительный сон, гораздо позже случившегося в колодце. Сначала был яркий свет. Затем каким-то внутренним зрением, не ограниченным рамками времени и пространства, Сергей увидел неведомую прекрасную планету. Он взлетел высоко-высоко, а потом стремительно ринулся вниз на кроны деревьев. Вдалеке виднелся океан, его скалистый берег, мелькала голубая змея реки. И никакого намёка на присутствие людей. Единственным человеком был он сам, приземлившийся на низкую тахту с тускловато-белой поверхностью в той же позе бесчувственного манекена, облепленного песком.
Эта картина не вызывала ни ужаса, ни сочувствия. Было лишь ощущение некоей развязки, что тело, неподвижно лежащее на столе, уже никогда не оживёт. Возможно, появится патологоанатом, который, покуривая дешёвые сигареты, вкатит тележку со скальпелями, пилами и ручной дрелью — нечто похожее на комплект инструментов краснодеревщика. Чуть позже выкурит всю пачку, раскромсав тело, измочалит полотенце о свои руки и лоб, ожидая подхода практикантов местного мединститута, чтобы те зашили всё, что осталось на столе. И молодые ребята начнут тыкать в него, Лемешева, иглами и с опаской поглядывать на лицо покойника: не поморщился ли тот от боли?
Но этого не случилось, а в «операционную» влетело пульсирующее облако. Оно зависло над неподвижным телом, словно изучая его состояние двумя изумрудами, затем обратилось к сознанию Сергея с вопросом: «Будем жить?»
Он попытался с энтузиазмом кивнуть головой в знак согласия. И этот внутренний жест был понят облаком. Столешница стала мягкой и обрела форму саркофага, непонятно откуда взявшаяся прозрачная жидкость залила тело, которое оказалось будто под коркой льда. В одном из фильмов про Аляску по Джеку Лондону Сергей видел подобный кадр с замёрзшим в воде искателем золота. И всё. Сознание Сергея погасло и провалилось в темноту, в безвременье.


Десять земных минут после вспышки
В  веки забил свет, и Лемешев приоткрыл глаза. Над ним был потолок больничной палаты — без трещин на стыках плит и осыпающейся извёсткой. Вероятно, Сергей попал в палаты Четвёртого управления для цэковских больных! А как же иначе, смешливо подумал Лемешев, и стал поочерёдно поднимать руки и ноги, проверяя своё состояние.
Похоже, его вытащили из колодца и вертолётом отправили в Ашхабад. И это произошло так давно, что боль осталась в прошлом, а теперь каждая клетка его тела рапортовала о силе и неограниченных возможностях! Так было в шестнадцать лет, когда он, на глазах Наденьки Свирской, взобрался на самую верхнюю площадку вышки для прыжков в бассейн. Тогда ему показалось, что он высоко взлетел вверх, и, вынырнув, сильными рывками поплыл к девушке, подбежавшей к краю бассейна.
Сергей поднялся, свесив ноги на пол. Никаких видимых следов от травм и операций в прошлом не было. Посмотрел на запястье правой руки и не обнаружил шрама. То был след о схватке у кафе, когда он, защищая Наденьку от подвыпивших ребят, подставил руку под нож. Но ещё более поразительное открытие ввело в шок — не было шва от аппендицита! Затем пришла очередь для изучения колена левой ноги со сдвинутым мениском. Чашечка сидела крепко и не думала шататься.
«Чьё это тело?» — тревожно подумал Сергей.
Словно в ответ его грудь вздыбилась от избытка свежего воздуха, несмотря на то, что палата была похоже на изолированный куб.
Он спрыгнул на пол и обнаружил под столиком нишу, в которой лежали аккуратной стопкой майка, трусы, бежевые рубашка, брюки, носки. Лёгкие туфли стояли чистые. Ничто не говорило о том, что он был принесён сюда с каракумским песком. На стопке лежали паспорт, удостоверение корреспондента, бумажник с выданным авансом, разные мелочи. Всё в целости и сохранности! Вот за это огромное спасибо администрации больницы!
Сергей быстро оделся, отметив необыкновенную шелковистость и мягкость тканей. Всё было свежим и благоухало лёгким запахом хвои. Да и его туфли выглядели так, будто только что сошли с фабричного конвейера!
Вот это обслуживание! Всё новое! И одежда, и обувь и... тело! Да, тело — от этого можно было рехнуться! В волнении Сергей зашагал из угла в угол, меряя шагами небольшое пространство неожиданной камеры. Несколько раз он пнул ногой в стену. Нога крепка, а стены крепче! Неужели он попал в психушку? Если так, то многое объясняется. У него больной мозг и он не видит своего старого тела. А не произведён ли над ним эксперимент? Может, это секретный научно-исследовательский институт?
Друг Пашка, старший лейтенант КГБ, рассказывал как-то ему об исследованиях, проводимых на Западе с ЛСД — мощным наркотиком-галлюциногеном. Друг утверждал, что ЦРУ экспериментировало с особым грибом, мескалином, амфетаминами и марихуаной. А в качестве подопытного материала для исследований широко использовались бомжи и проститутки. ЦРУ заманивало их в конспиративные квартиры, где их поили соответствующим образом приготовленными коктейлями, после чего скрупулёзно фиксировали их реакцию на препараты.
А кто мешает КГБ экспериментам над ним? Возможно сейчас, когда он иллюзорно воспринимает себя, своё тело, идёт скрытое наблюдение и запись его поведения и реакций...
И вдруг он вспомнил, что был в командировке и полез в самый глубокий колодец! Значит, с ним что-то произошло, и он доставлен сюда на излечение. И вот он здоров, а в голове полная неразбериха! Если так, то наблюдайте!
Лемешев, уже одетый, демонстративно лёг на стол, закрыл глаза и...
Его камеру наполнил запах полевых цветов, словно приоткрылось окно в его далёкое детство, на их летней даче! И острота ощущения возврата в те счастливые годы была такой сильной, что Сергей услышал гомон птиц, скрытых в кронах деревьев, лай соседской собачонки, урчанье подвесного мотора лодки, скользившей по небольшому, но глубокому и чистому озеру, которое было видно из их маленького дома.
Он услышал, как родители прыскают от смеха в своей комнатке под ним, на втором этаже, и снисходительно улыбнулся: такие взрослые, а забавляются, как дети!
Он помнил, что мама с распущенными по плечам волнистыми волосами цвета начищенной меди всегда вызывала в отце восхищение. «Моя прекрасная Медь!» — это слова отца. А сам он был подтянутым неунывающим человеком. Батя — так его звали и дома и на корабле — всегда возился с книгами, удочками, охотничьим ружьём...
Неожиданно Сергей увидел себя с Катенькой Свирской в парке Измайлово. Тогда, на День Победы, был точно такой же майский луговой запах цветов. Они сидели под тенью лиственницы и любовались друг другом, хотя договорились