как и он сам, и не являются секретом для девушки. От этого краска не сошла с его лица, и он поспешил к окну скрыть своё неловкое обращение с желаниями.
Окно привлекало какой-то неправильной перспективой. И Сергей стал изучать ещё одно техническое изобретение, явно недоступное простым смертным. Всё-таки это лаборатория! Он покрутился у окна. Если смотреть прямо, то открывалась та панорама, которая соответствовала действительному расположению дома, но, стоило посмотреть из окна вбок, как открывался угол дома, а за ним и вся поперечная стена снаружи, и при желании открывался вид на заднюю стену дома. Это было похлеще аттракциона кривых зеркал в летнем городском парке!
Звия наблюдала за ним с интересом патологоанатома: каждое слово, словно надрез на теле. «Странно, - подумала она, - только что узнала человека и вместе с этим стала понимать мир, в котором он только что жил, и, вероятно, вернётся в него. Кто же ей позволит принять ещё одного нахлебника Саркофага? Может как раз его появление и нарушит священный баланс веса спящих людей и самой Земли? Впрочем, что она в этом понимает? Это задача Великого Графиста!»
В то время Сергей снова встал строго по его центру. Перед ним была поляна, а дальше тускло блестело озеро, покрытое пузырьками от лёгкого дождя. Пейзаж был бесподобным, словно принадлежал кисти художника или мечтающему о совершенстве человеку. Звия заметила, но спокойно и не ревниво, что этот любимый пейзаж, почерпнутый ею из книг и тех видеокартин, что ей довелось увидеть в период взросления в Интернате Великого Графиста, нравившийся ей какой-то грустной умиротворённостью, для её гостя был нечто иным: детским любопытством перед ожидаемой сказкой.
Да он играл, словно в песочнице их Интерната. Когда Лемешеву захотелось увидеть противоположный берег, то окно любезно предоставило ему необходимый обзор на расстоянии двух-трёх метров от человека. Словно дом перенёсся над озером и завис у берега. Лемешев даже подпрыгнул, чтобы ощутить какое-либо качение. Невообразимо бесподобная готовность читать мысли человека! Лемешев тут же подумал подняться над самыми высокими деревьями на берегу. И тотчас дом взметнулся вверх, заняв заданную высоту. Открылась великолепная перспектива, которую можно было приближать или удалять. Словно это был управляемый мыслью летательный аппарат! Лемешев приблизился к горам, поднялся над ними, а затем, с высоты пяти-шести тысяч метров, перед взором Сергея предстал океан. От его вида у молодого человека свело дыхание.
— Ты можешь подумать об острове и просто ступить на него, выйдя в окно, — прокомментировала его эксперименты Звия, которая уже стояла рядом, положив свою горячую руку на его плечо. От девушки шли чистое дыхание и аромат, мутящий сознание близостью прекрасного существа. А она сама вдруг ощутила себя очень важным и добрым наставником рядом с несмышлёнышем.
Он повернулся к хозяйке дома:
— Но это же немыслимые технологии, неужели в Советском Союзе идут такие испытания? И ты хочешь сказать, что управляешь этим проектом? Сколько тебе лет?
Звия с готовностью любящей няни улыбнулась:
— Ну вот, всё сначала. Между нами миллион лет. Мне 1237 лет. Здесь нет стран и национальностей. А Тигион —мой мир. На поверхности Земли множество таких же миров, они появляются и исчезают, как только его хозяин ложится спать в Саркофаг…
— Усыпальница людей? — уточнил Сергей.
— Не совсем так. Мы спим. А здесь бодрствуем и занимаемся тем, чем хотим и чему нас научили. Я археолог культуры. И сейчас ты в мире, очень далёком по времени от твоего.
— Понял, миллион лет. Если больше, то я свихнусь.
— Твоей голове не грозит такая перспектива, как свихнуться. Мы научились держать сознание в узде.
Она развернула Сергея и подтолкнула его к креслам.
— Садись. Я немного знаю об обычаях в твоём мире. Да и мы, нередко после пробуждения, если собираемся вместе на конференцию, понимаем, что надо включить инстинкты пищеварения, которые отвлекают от проблем и позволяют в дальнейшем увидеть их глубину. Чтобы успокоиться, человеку необходимо сесть и выпить… Неважно чего. Это всё рефлекторно.
Сергей сел и тотчас же на сегменте его края стола появились стаканы с тёмной жидкостью. Но гость всё-таки успел удивиться тому, каким образом бытовые вещи просто происходят от поверхности стола?
Он взял стакан в руки, рассматривая его содержимое. Звия молчала. Лемешев отпил немного жидкости, оказавшейся приятной на вкус, словно смесь холодного чая и лёгкого кофе. И тут же отметил, что все вопросы, волнующие его, как бы отступили на задний план. Он уже умиротворённо смотрел на свою собеседницу и подумал, что, вернувшись домой, продолжит эту традицию — жить обнажённым, обязательно рядом с прекрасной женщиной. Хотя, что придумывать? На Западе пытаются создавать сообщества нудистов, словно копируя некоторые племена в Африке и Австралии, которые не заботятся о нравах и одежде.
Глубокое кресло и вся обстановка в доме расслабляли, уводили мысли о несущественном. Это было именно то приятное созерцание жизни с прекрасной женщиной и эрудированным человеком, которое существует во снах. Здесь не надо изворачиваться в оправдании мелких взглядов и поступков. В этом мире болото предрассудков не засасывает вечно сомневающегося интеллигента! «Всё-таки в этом чае что-то есть от алкоголя», — подумал Лемешев, но тотчас же переключился на рассказ Звии.
— Ты находишься на Земле, - какой раз терпеливо объясняла она. - Модуль, который ты нашёл, перенёс тебя на миллион лет вперёд, к нам, ко мне, — уточнила Звия. — Ты погиб от обвала грунта в колодце и, если бы не наш аппарат, который ты захватил, тело твоё нашли бы твои современники.
Она сделала паузу, чтобы Лемешев осознал факт своей гибели и воскрешения в далёком будущем.
— Великий Графист разбудил меня, потому что дал знать о себе знать модуль, который я, спасаясь от динозавра, потеряла в последней экспедиции на два миллиона лет в прошлое, — продолжила Звия. — Тот аппарат был самой первой модификации, без маяка. И если бы не второй модуль, который принадлежал моему другу по экспедиции Оэрту, то вряд ли я тоже была бы здесь. Хотя, возможно, моё тело клонировали по любой клетке и тогда бы я была своей копией. А клон есть клон…
— Подожди, — неожиданно встрепенулся Лемешев, — ты хочешь сказать, что если меня восстановили, то я тоже, как ты говоришь, клон?
— Не совсем так, - Звия дотянулась до руки гостя. - Мой домашний «доктор», назовём его так для общего понимания, восстановил твоё тело по большинству живых ещё твоих клеток. Так что основа нынешнего мозга принадлежит тебе. Это значит, что полностью сохранена твоя индивидуальность.
— Слава богу, — вздохнул Лемешев, — хоть основу сохранила. А есть чужое?
— Да, ты обладаешь мыслительными и иными способностями моих современников. Поймёшь это сам.
Сергей вскочил на ноги, он, как ему показалось, не смог усидеть от подобной информации и несколько раз прошёлся по комнате, затем вернулся и отпил из стакана. Он взглянул на Звию, продолжающую общаться с ним, но не открывающую рта. И до него дошло, что последние сообщения он услышал от напрямую в мозг. И посмотрел на неё:
— Мы, оказываемся, общаемся без звуков? Вот как ты изменила мои мозги!
Звия засмеялась, что давно не делала, если не считать в долгих снах в Саркофаге.
— Да, слегка. И нечему удивляться: твой мозг восстановил давно утраченные свойства.
— А что это за напиток? Почему с каждым глотком приходит большая ясность?
— Сложный коктейль, созданный на молекулярном уровне. Рекомендуют его пить сразу же по пробуждению и выходу из Саркофага. Я подумала, что и тебе необходимо привести свои мысли в порядок. Ты же, в своём роде, тоже попал в Саркофаг, именуемый смертью.
— По-моему, этот уже надоевший мне Саркофаг подавляет и желания. Мы оба сидим здесь обнажённые, и ничего между нами не происходит. Расскажи я об этом кому-нибудь в редакции, смех стоял бы, как от анекдотов Аркадия Райкина.
Звия не сразу поняла его:
— Разве между мужчиной и женщиной обязательно должны быть половые контакты или иные телесные соприкосновения при каждой встрече? Мы давно отказались от размножения людей с помощью бессмысленных эмоций! Вот это для нас безнравственно!
— Ну, вы и дожили, — съехидничал Сергей, — а как же любовь? Ведь именно она становится причиной того, что появляются дети! Они становятся и развиваются только в любви.
Он уже не обращал внимания, что не открывает рта. И это показалось спасительным, когда тема разговора перешла в плоскость щекотливых поисков смысла жизни.
- Хорошо, мы толчёмся с тобой на небольшом пяточке понятий, условностей и откровенной глупости, - улыбка Звии всё-таки дала понять Сергею, что они подошли к створу настоящих знаний о мире.
С каждым её разъяснением врывался огромный поток информации, который с готовностью принимал мозг Сергея.
В нём появилась жалость к человечеству, которое спит в Саркофаге, и лишь немногие миллионы, а может и тысячи людей по велению Великого Графиста (вероятно, машины), бодрствуют, находясь в своих тигионах, выполняя необходимую для общества работу, которая, по сути дела, никому не нужна!
Он с ужасом осмыслил положение землян на планете в кризис избыточной массы человечества, лишённого простых радостей жизни! Ведь за свои 1237 лет Звия не знает ни мук, ни радостей любви, ни ликования от деторождения, а лишь тупое и аккуратное посещение специальных донорских центров, где незаметно для их организмов скрещивали мужские и женские клетки в дозированном количестве и тщательно проверенном качестве.
О родителях подросткам здесь не говорят, дети ничего не знают о своём рождении. Они лишь масса человечества, которое давно бы уничтожило Землю. Хотя, чего там уничтожать? Она пуста и заполнена иллюзорными тигионами.
- Вы живёте в большой консервной банке, придуманной для вас вашим Великим Графистом! Кто он, и что это за оболванивание этим чудо-коктейль, который контролирует ваше сознание?
И как бы желая откреститься от своего вторжения в устоявшийся мир, воскресивший его, попросил Звию разрешить ему позвонить в Москву.
— Звони, — только и сказала она, буднично кивнув на небольшой полу встроенный в стену секретер.
Её одолевала буря чувств и эмоций, недозволенных сомнений в правильности их жизни под руководством Великого Графиста, никогда не допускающем ошибок!
Она тотчас же пригубила коктейль и успокоилась, позволив себе все-то же состояние исследователя экспоната из 1982 года. Она твёрдо знала, что это её работа археолога культуры. А в такой деятельности допустимы потрясения. И она контролирует себя!
Телефонный звонок
Он проследил за движением её руки и увидел серый болгарский аппарат, наподобие того, что был у него дома. Чёрт возьми, здесь по мановению волшебной палочки появляется всё то, к чему он привык и что составляет часть его мира!
— Не вставай, — посоветовала Звия, — протяни руку.
При этом её самою ошарашила мысль, насколько примитивен образ жизни на Земле Лемешева!
Тем временем Сергей последовал совету, наклонился к секретеру и тотчас же трубка оказалась у него в правой руке. Он приложил телефон к уху. Ни гуденья, ни потрескивания, словно
