РИТУАЛ

  Утренняя загруженная дорога; на серой ленте - пестрые строки машин. Еду на встречу жрецов-сантеро, которые соберутся на ритуал посвящения молодой "послушницы" (назову ее так).

На этот раз она - русская, и я приглашена как переводчица. Сантерия - это религия, которая пришла на землю Кубы черными стопами негров-рабов (в частности, народности "йоруба"). К ней примешан католицизм, насаждаемый испанцами, но главенствуют языческие боги, у которых рабы истово просили заступничества от зверств надсмотрщиков и жестокости хозяев.

  Сегодня богиня воды, морская царица ЙемайЯ, получит новую дочь. Подготовка к ритуалу началась три дня назад. Девушка переехала в дом своей "крестной матери", где ее поселили в комнату, в которой всей мебели-то - стол да стул. На столе кувшин с травяным отваром для нее, ром и вино, а также зерно и бобы - для алтарей. Один угол комнаты декорирован голубой, серебряной и золотистой парчой (все оттенки моря), с потолка свисает присобранная занавесь, а на полу - голубая циновка. Этот угол - символ чрева морской богини; здесь и живет "будущее дитя"- послушница, одетая в длинную белую батистовую одежду, отороченную кружевами, здесь, на циновке, она и спит. Кормят ее всем, чего ни пожелает, без ограничения, но стараются избежать тактильного контакта и не называют по имени. Выходить из комнаты можно только оправиться и помыться, и то - прикрыв голову белым полотенцем и глядя в пол. Купает послушницу "крестная".

Скорее всего, эти три дня вынужденного безделья и беспомощности даются для того, чтобы прочувствовать переход в новую жизнь. Отныне жрица будет названной дочерью богини, ее новая родня - "крестные отец и мать" (которые уже сейчас нежны и ласковы с ней), а братьями и сестрами станут остальные жрецы, которые приняли ее приветливо с первой встречи.

  Но мы еще в дороге; за рулем мой приятель (и работодатель) Фернандо (он и будет крестным отцом новой жрицы). Едем по одноэтажной улице истинно кубинского района. Окна домов, утопающих в зелени, забраны изящными кружевными решетками. Над двориками простирают ветви деревья манго и гуайявы; везде растут пальмы, отягощенные гроздьями кокосов.

В таких районах и супермаркеты национальные, системы "Седано"; это значит - продажа предпочитаемых латиноамериканцами продуктов, кафе с типичной едой и лавочки с предметами наиболее популярного религиозного культа, а то и специальные магазины (они называются "Ботаника"). Здесь торгуют именными свечами святых, необходимыми для алтарей фигурами, травами, а также жертвенными животными (чаще это все-таки птицы - голуби и петухи).  Есть и цветы, которые кубинцы непременно ставят на алтари; обычно это подсолнухи.

  Фернандо останавливает машину у одного из домов, и мы входим в тенистый внутренний дворик с фонтаном, каменным столом и стульями; под тентом висит клетка с крупным попугаем, и огромный дог тигровой масти вольготно раскинулся на каменных плитах меж клумбами. Нас встречает хозяин - МАксимо. Остальные еще не подтянулись, и Фернандо собирается еще раз всех обзвонить, а МАксимо между тем занимает меня - гостью. Тонко улыбнувшись, он предлагает рассказать о моем прошлом. "Впрочем, ты можешь подумать, что Фернандо мне о тебе рассказывал... давай лучше так: назови любой свой день - и я перескажу его".

Я прошу описать 18 февраля - день встречи Русской диаспоры в библиотечном клубе. МАксимо берет блокнот и начинает энергично что-то писать простым карандашом. Через некоторое время он протягивает мне листок, где было описано все - что я ела в этот день, как была одета, чем занималась, с кем встречалась. "Ты ведь и сама вспоминала сейчас все это, верно? Ну, а я просто мысли считывал; если бы ты не думала об этом дне, я не смог бы описать его, так что ничего особенного,"- фыркает сантеро.

  Фернандо предупреждал меня, что МАксимо - сильный и опытный жрец; именно два таких сантеро должны будут участвовать в церемонии; и если у Фернандо - пассивная роль "крестного отца" и поручителя, то МАксимо будет гадать по ракушкам "каури" и растолковывать ответы святых. Высокий, крупный мулат с огромными выразительными глазами, густыми прямыми волосами, зачесанными назад; на чисто выбритом лице тонкий породистый нос над крупным ртом.

  Иные жрецы "в миру" занимаются чем-либо еще; так, жена МАксимо - красавица Бетти - преподает физику в университете, а Фернандо в недавнем прошлом - знаменитый спортсмен. МАксимо же потомственный сантеро и "палЕро" (то есть он посвящен в ритуалы черной магии вуду).

  В его просторном доме полумрак и прохлада, чуть сдобренная ароматом тлеющих на алтаре трав; темная старинная мебель, украшенная точеными фигурками животных, привольно расставлена на светлом мраморном полу. В углах гостиной - алтари, убранные свежими цветами, где меж блюд с дарами богам горят свечи в стеклянных патронах. На стенах - картины кубинских художников и расписные тарелки.

  Пока я рассматриваю все это, хозяин варит кофе, насвистывая почему-то революционную песню Карлоса Пуэблы. Я машинально стала подпевать:

"Que alegron, Maria,
Pero que alegron"...

  А впрочем, что тут странного? В социалистическом правительстве Кубы почти треть мест принадлежит жрецам-сантеро.

Заинтересованные принять эту религию приезжают именно на Кубу; раньше предпочитали Бразилию, но Куба по сравнению с ней - наиболее безопасная в отношении криминальной обстановки страна. Так что цена вопроса для приезжих - от 3 000 долларов, и львиная доля этих денег пополняет казну государства.
  А вот и кофе! Густая, кипящая суспензия любой встречи кубинцев! Неповторимый аромат сорта "Pilon" почувствовали и гости на пороге.

  "Pero mira, quien esta aqui!" ("Ты глянь-ка, кто здесь") - вскричал знакомый голос. И мы обнялись с АрмАндо, моим товарищем по Институту усовершенствования учителей, где не один год проработали вместе в славном городе Санкти-Спиритус. Но - вспоминать некогда; все, наконец, в сборе, и пора ехать в дом, где проходит "послушание" будущей жрицы. Жена МАксимо, Бетти, "крестная мать", или "мадрИна", уже подготовила ее.
  День выдался хмурым и дождливым, что не совсем хорошо для ритуала; ведь нужно будет спеть солнцу, попросить его покровительства. А если оно не выглянет, то нечего и начинать.

  Итак, мужчины надели круглые парчовые шапочки (а женщины изначально были в белых тюрбанах) и, взяв в руки чашки из выдолбленных половинок кокоса с желтым напитком - глотком солнца - стали кружиться и петь гимн светилу на языке лукуми. В  конце песни каждый опустил палец в чашку и лизнул его. Наконец, солнце проглянуло из-за туч, и все облегченно вздохнули. 

  Однако подошло время обеда, который между тем приготовил не кто иной, как учитель младших классов АрмАндо; улыбаясь, он раздал бумажные тарелки с крокетами и рисом в соусе из черной фасоли, пластиковые стаканы с различными соками.

  В гостиной, перед главным алтарем, положили циновку и обтянули ее белоснежной простыней. Это на чистой белой ткани явятся фразы святых, считанные с рассыпанных ракушек каори; белая ткань - символ правдивости их слов.

  На простыню присел МАксимо, а послушница устроилась на деревянной скамеечке перед ним. Ей предстоит выслушать наставления пяти святых, которые расшифрует старший жрец. Возле него уже стоят пять тарелок, на каждой по 16 небольших белых раковин с черными впалыми "ртами"; перед гаданием сантеро призывает Владыку Перекрестков:

Ибараку молумба эшу ибако,
Мойумба ибаку мойумба,
Омоте конику омоте,
Аку молумба эшу кулона.

Заговор произносится на языке лукуми, на котором и написаны все вуду-заклинания; на языке, сочном от гласных звуков и грозном от строгих окончаний, созвучных с ударами барабана.
  Послушница приняла от жреца ракушки в лодочки ладоней, сомкнула их, встряхнула и отпустила на простыню.

  Вот тут и начинается моя работа; жрец озвучивает предсказание на испанском, я синхронно перевожу на русский.

  Что же выпало послушнице? Ей было велено помириться с матерью (девушка подтвердила - у них сложные отношения); ее предупредили - одна из дочерей может забеременеть в раннем возрасте, поэтому нужно всегда поддерживать доверительные отношения с детьми. Был совет обязательно оформить брак с мужем (послушница покраснела и призналась, что они просто сожительствуют); в отношении здоровья было предупреждение опасаться сахарного диабета (а по анализам так и вышло). И, наконец, последнее откровение было о брате, внебрачном сыне отца послушницы, который якобы тоже сейчас в Америке.
  Все это, а также советы, что можно есть, а что нельзя, чем можно заниматься, а чем нельзя, записывается в блокнот какой-нибудь жрицей, а потом вручается "виновнице торжества".

  После ритуала инициации жрица еще год носит белую одежду; люди видят это, понимают, кто она, и подходят к ней с просьбой погадать или провести ритуал. Так складывается первая клиентура, а все остальное будет зависеть от людской молвы.

  Какие еще ритуалы проводят сантеро? А вот, кстати же: после работы с послушницей Фернандо обнял за плечи старую Барбариту и увел ее в огород за домом. Там он "накормил землю": бросил в ямку мясо черепахи, окропил каким-то травяным отваром, и, бросая одну за другой туда крошки хлеба, прочел заговор. Итак, здоровье испрошено.
 
  Повеселевшая Барбарита - мелкокудрявая высокая мулатка с редкими зелеными глазами - приободрилась и закурила сигару. "Курение сигар - это жертва святым через дым; курят все сантерос - да ты и сама знаешь,"- посчитал нужным уточнить Фернандо, обсыпая сахаром ошметки мяса в панцире черепахи. "А это, чтобы муравьи все доели,"- добавил он, пристраивая панцирь к забору.
 
  Как мы познакомились с Фернандо, я рассказала в эссе "Вечный воин". За годы совместной работы мне приходилось, наплевав на этику переводчика, держать руку умирающего и говорить ему что-нибудь от себя. Мне приходилось держать за плечи парня, пока Фернандо останавливал ему кровь из раны и говорить в это время со службой скорой помощи, прижимая телефон к уху плечом. Иногда друг казался мне отцом, особенно когда он диагностировал меня или помогал наладить крепкий регулярный сон с помощью травяных отваров. Однажды во время заговора наркомании парень бросился на меня и чуть не задушил; да, попадали мы в переделки...

  А день разгулялся прекрасный; тугой от упругих ветерков, налетающих с разных сторон, с густой прохладной тенью под тяжелыми ветвями сейбы, распростертыми над домом и двором. Кусочки этого культового для сантеро дерева используются в ритуалах "пало" (черной магии). Когда нужно кого-нибудь наказать, прибегают к таким ритуалам.

  Но вот огонь уже лижет огромный котел с "ахиЯко" - наваристым супом из нескольких сортов мяса. Худенькая старая Ксиомара, искусная повариха, бросает в котел половинки кукурузных початков, куски зеленых бананов, батат и маленькие перчики "качуча", которые, попадая в бульон, наполняют весь двор заманчивым ароматом.

  Барбарита, с неизменной сигарой в уголке увядшего рта, жарит бананы (плАтано чатИно).

  АрмАндо, в