Случилось то, что случить конечно могло, но не должно было случиться. Простыл Володька, летом простыл, представляете? Оно конечно, метода проста, аж стыдно — вспотел, а потом сквознячок. И всё, готов! Это было бы полбеды, если бы произошло зимой. А оно произошло летом. А всем известно, летняя простуда куда как вреднее, в смысле, тяжелее переносится нежели чем простуда зимняя. Зимой что, семь дней и попутный ветер на работу, а летом, кто его знает…
Что в таких случаях делает человек, все знают, даже те кто летом никогда не простывал. Перво-наперво Володька позвонил на работу — святое дело, шефу. Шеф, настроенный к Володьке благодушно, как-никак один из лучших экономистов компании, посоветовал ему ни в коем случае не появляться на работе. Далее посоветовал нажраться каких-нибудь таблеток и сидеть дома, через неделю само должно пройти. И в завершении беседы:
- Ты, Володь, всё-таки врача вызови. - дал отеческий совет шеф. - Сам понимаешь, без бумажки больничный тебе хрен кто оплатит. Да, не вздумай сам переться в поликлинику. Мёд есть?
- Есть. - ответил Володька. К слову, он вооще признавал из лекарств только мёд, причём от всех болезней, ну разве что кроме аппендицита.
- Вот, пей чай с мёдом. Короче, - тоном: совещание закончено, все свободны, изрёк шеф. - Сидеть дома, пить чай с мёдом. По бабам не шастать, а то позаражаешь всех.
***
На этом разговор и закончился. Володька позвонил в поликлинику, описал свою болячку и пропросил прислать врача. Врач пришёл на следующий день, вернее будет сказать, пришла — докторша. Лет тридцати женщина, скорее миловидная чем симпатичная, с усталыми глазами.
Володька сочувственно относился к участковым врачам и почтальонам. Это сколько же километров надо намотать за день? И если почтальоны, те зашли в подъезд, рассовали по почтовым ящикам письма там всякие и прочую почтовую дребедень и дальше пошли, то у врачей картина иная, тут почтовым яящиком не отделаешься.
Каждый визит, это человек, совсем другой человек, непохожий на предыдущего. Мало того, что болезнь не красит характер, это ещё полбеды. В основном болеют, а некоторые любят болеть, находясь в преклонном возрасте. Оно, в принципе, послушать, выписать рецепты, дать рекомендации — дело плёвое, привычное. Но, увы, ничего не поделаешь, среди пожилых людей не так и мало тех, кто испытывает дефицит общения, а тем более общения не с соседками на лавочке у подъезда, а с человеком сторонним. Вот и начинается: той же старушке поговрить требуется, про жизнь свою рассказать, например. А у докторши ещё с десяток вызовов, и у неё просто нет времени выслушивать эти рассказы. Встречаются и такие, которые начинают откровенно вредничать, а то и права качать, хорошо что их меньшинство. Так что, не сахар работа у участкового врача, ой не сахар.
***
Разумеется Володька не стал пересказывать свою жизнь пришедшей докторше. Качать права и вредничать тоже не стал: и возраст нет тот, да и не в его характере. После необходимых медицинских процедур он предложил докторше чая, от которого она отказалась, лишь глаза блеснули благодарностью.
А дальше началось, типа как в песне: и полетят тут телеграммы… Начались звонки от коллег по работе. Что интересно, некоторые с таким вниманием выслушивали Володькины рассказы о самочувствии, будто он живого динозавтра видел и теперь делился впечатлениями от встречи. И уж конечно каждый из звонивший обрушивал на простывшую Володькину голову кучу всевозможных рецептов, как народных так и аптечных. Многи из рецептов сопровождались рассказами... Блин, масло масленное получается, ну да ладно... Сопровождались рассказами о чудесным образом излечившихся родственниках, которые, как отче наш, придерживались тех рецептов.
Ну и, будто специально дожидалась, самой последней позвонила Вероника. И это, представляете, несмотря на то, что почитай с каменного века бухгалтерия на острие всех событий, слухов и сплетен.
- Докатился?! Дошлялся?! - ни как себя чувствуешь, ни что-нибудь подобное, сразу же обвинила Володьку Вероника. - Сиди дома. После работы заеду. - и положила трубку. А вот так, чтобы возражать не вздумал.
***
- Негодяйский, приличные люди летом не болеют! - услышал Володька открыв дверь. - Для этого зима предусмотрена.
Блин, как пароль произнесла Вика, в своей манере, оттеснила Володьку и прошла в квартиру.
- Так я неприличный, вернее, ненормальный. - улыбаясь ответил Володька. Приход Вероники был ему прияятен и он этого не скрывал.
- Я знаю. - сказала Вероника разуваясь. - Тапки есть?
- Только мои.
- А для гостей?
- Не бывает у меня гостей, потому и запасных тапок нету. Возьми мои. - Володька снял тапочки и поставил их перед Вероникой.
- Не надо. Они заразные. - фыркнула Вероника и направилась искать кухню. - Сам одень, больной же. - услышал он её голос с кухни. - Иди сюда.
***
Даже того, короткого пути из прихожки на кухню Веронике хватило, чтобы определить: в доме женщины нет. Как они это делают? Сие тайна великая есть. Когда Володька вошёл на кухню Вероника уже разобрала пакет. На столе лежали апельсины — незаменимое лекарство при всех заболеваниях, включая травмы. Кроме цитрусовых на столе Володька увидел две банки, с вареньем, малиновым, как он догадался и с мёдом.
- От таблеток никакого толка, Негодяйский. - глядя на Володьку сказала Вероника. - Лечись малиной, мёдом и апельсинами. Самый надёжный рецепт. - и тут же, не давая Володьке опомниться. - Это что же, Негодяйский, ты так и живёшь? Одна тарелка, одна ложка, вилка тоже одна?
- Ну почему же? - смутился Володька. - По четыре штуки. Я когда заселялся, купил столовый набор, и тарелок тоже набор купил. Так что, всё нормально.
- А давно ты здесь живёшь? Где твои родители? - присев на кухонный стул спросила Вероника.
- Родители живут отдельно. Вернее, я отдельно. Когда закончил университет они купили мне эту квартиру. Папа сказал: пусть живёт сам, большой уже. Мама начала было возражать, но папа был непреклонен. Сказал: так быстрее женится. Как надоест жрать одни пельмени, так сразу и женится.
- И что, надоело? - хитро спросила Вероника.
- Что надоело? - не понял вопроса Володька.
- Пельмени лопать.
- Да не ем я пельмени, ну почти. Я готовить научился.
- Воображаю! - хмыкнула в ответ Вероника.
Думаете Вероника осталась чаёвничать и разговоры за жизнь разговаривать? Как бы не так! Поболтав минут пять, и то, о последних сплетнях в офисе рассказывала, Вероника поднялась и молча направилась к двери.
А тут и вежливость, да и, по правде говоря, Володька рад был приходу Вероники потому и разочарованно спросил:
- Ты куда? Посиди ещё. Чаю попьём. У меня печеньки вкусные есть.
- Нельзя. - не оборачиваясь ответила Вероника. - Ты заразный, а здоровье надо беречь.
Потом обернулась, блестнула глазами, показала Володьке язык. Затем, уже в прихожке, влезла в кроссовки и поминай как звали.
***
И потекли сопливые и температурные дни Володькиной болезни. Он пробовал читать, не прёт, голова болит. Приблизительно тоже самое и от Интернета. Спать? Да в первые сутки выспался аж из ушей полезло. Вот такие вот они, дни болезные. Скучные дни.
Но оказалось, не только голь на выдумки хитра, экономисты, не исключение. Коль уж получилось так, а что если навестить Гермогена? И навестить его не вечером, по его времени, а утром. Вечером что, поболтали-поболтали и разбежались. Утром же совсем другое дело. Утром, Володька вспомнил что к шести утра по ихнему времени Гермоген спешил на службу. А что если отправиться туда вместе с Гермогеном? Нет, здоровкаться, в смысле, проникать в его сознание Володька не собирался. Он хотел посмотреть на всю его службу со стороны. Опять же, на несколько часов Володька будет избавлен от апчихов и головной боли. Вряд ли простуда способна проника в бестелесного Володьку, это уж слишком.
Что тебе мешает изобрести непромокаемы порох? - приблизительно так говорил Козьма Прутков. А Володька и не собирался изобретать порох, тем более непромокаемый. Он собирался переместиться, перелететь, да не важно, дело не в названии, в восемнадцатый век.
Дождавшись вечера который соответствовал утру в Петербурге Гермогена, Володька для начала напился чая с мёдом. Затем со всеми возможными удобствами устроился в кресле за компьютерным столом, укрылся пледом. Когда с комфортом было покончено Володька закрыл глаза…
***
В Петербурге времён Петра царило раннее утро. И этим ранним утром Гермоген был занят тем, что завтракал щами с мясом, Миска была очень даже внушительных размеров, Володьке такой бы раза на три хватило. Наверное в те времена ещё не сложилось меню для завтрака, в виде той же яичницы, кофе и хлеба с маслом. А может и сложилось, просто Гермоген плевать хотел на все эти политесы. Оно конечно верно, лишь бы сытно было и хватило бы на подольше. Кстати, Володька задумался, интересно, служивых, того же Гермогена, на службе кормят? Ну солдат, оно понятно. Служивому, кроме казармы, и пойти некуда, а с офицерами как?
Прислуживала Гермогену весьма симпатичная девушка. Оно не сколько было видно, сколько чувствовалось, девушка была ещё в совсем юном возрасте, лет семнадцать. Она молча приносила и подавала Гермогену то тарелку, то нож и сразу же скрывалась за дверью. Стоило же Гермогену, так сказать, испытать нужду в чём-то, девушка сразу же появлялась, будто через дверь видела. Ну прямо волшебница.
Наконец Гермоген закончил завтракать и приказал, оказалось девушку зовут Агафьей, позвать Федьку, который вскорости предстал перед господином капитаном. Федька помог Гермогену облачиться в мундир. Сдул несуществующую пылинку с треуголки и подал её хозяину. Затем, и смех, и грех, скорчил умильно-грустную рожу, а что тут догадываться, пятак выпрашивал. Но Гермоген, не иначе привыкший к Федькиным выкрутасам, показал ему кулак который, как видимо, чуть ли не каждый день заменял тот пятак и направился к выходу.
