Школа номер ноль. Повесть. Глава 21

кудряшками затрясла, да и закатила мне плюху.
    - По-моему, Цветочкина жирнее.
    - Нет, точно Борисова.
    - Пойдем, спросим у нее, - предложил я.
    - Ладно, - согласился Игоряха. - Только спрашивать будешь ты.
    Я спросил... Теперь у меня такой же фингал, как у Игоряхи. Но чуть меньше  и красивей, разумеется. 
    А заключившие мир, Сережка с Толькой, и давшие клятву друг другу в вечной дружбе, чуть было опять не поссорились.
    - У моего папы, а значит и у меня, есть отличный навороченный телефон, - заявил Сережка.
    - А у моего папы есть еще навороченней, - не уступал Толька.
    Они разгорячились, и градус разговора неуклонно повышался.
    - Вы еще подеритесь, - с неодобрением сказал Витька Меднис.
    - Конечно подеремся, - отозвался Толька. - Он не уважает моего папу, а значит и меня.
    - Вы просто завидуете друг другу. Вам каждому недостает того, что есть у другого.
    - А что тебе недостает, Витька? Кому завидуешь ты?
    - Никому, - с достоинством ответил тот. - У меня есть учебник по арифметике. Чему же мне завидовать?
    - Не хочешь ли ты сказать, что нам недостает учебников арифметики?
    - Нет, не в коня корм. Вернее, не в коней.
    - В каких еще коней?
    - Это неважно.
    - Ты что же, Меднис, нас за лошадей считаешь? - И Толик с Сережкой озадаченно посмотрели друг на друга.
    - Я вас считаю за... - начал Витька, но благоразумно замолчал.
    - Тяжелый ты парень, Меднис.
    - Зато вы легкие, как пух. Чуть на вас дунули - вы и полетели.
    - А ты, значит, не полетишь? Столбом стоять будешь.
    - Если я куда и полечу, то только в космос или к бабушке в деревню.
    - В космос Баларев собрался лететь.
    - Таким как он, в космосе делать нечего, - твердо сказал Витька. - Туповат он... Даже основ арифметики не знает. Какой уж тут космос!
    - Космос большой, там всем места хватит, - сказал Сережка. - И я думаю, что Юрке не понравится твое мнение о его способностях.
    - Но вы же не скажете ему, - вздрогнул Витька. - Ведь мы же друзья.
    - У тебя, Витька, один друг, вернее подруга - арифметика. Не бойся, мы не скажем.
    Когда успокоенный Витька ушел, Сережка повернулся к Тольке:
    - Послушай, а ведь Меднис сказал, что ты ничего не знаешь.
    - Ты - может быть. А я знаю все! - хвастливо заявил Толька.
    - Все, все, все?
    - Все, все, все!
    - Тогда скажи, кто написал картину "Опять двойка"?
    - Шишкин.
    - А "Конька-горбунка" кто написал?
    - Он же и написал.
    - А где находится Африка?
    - В Африке.
    - Все верно. Беру свои слова обратно.
    - Ты задавал очень легкие вопросы.
    Я вернулся в класс.
    И вдруг пронзительный визг чуть не превратил в лоскуты мои барабанные перепонки. "Это Трахтер", - определил я.
    От следующих звуков у меня на голове дыбом встали волосы. "Это Меднис - тут и гадать нечего".
    - Где моя котлета? - яростный рык Славки легко проник сквозь стены школы. А вслед за тем до меня донесся ужасающий рев.
    Я не струсил, не спрятался под парту, как некоторые, но быстро и не теряя достоинства, выбежал из класса. Позади я слышал, как трясутся от страшных воплей стены классной комнаты, слышал топот и стоны. Школа ходила ходуном, все в испуге выскакивали в коридор.
    - Что происходит? - закричал Ганнибал Ильич, попавшийся мне навстречу.
    - Несчастный случай, - сказал я с тревогой. - У Славки пропала котлета. Надо срочно вызвать укротителя: кого-нибудь из братьев Зверевых, или хотя бы одну из сестер Собакиных.
    - Я сам его укрощу, свяжу и посажу на цепь, - ответил физрук и решительно двинулся вперед.
    С тихим блеянием мимо меня пробежали наши девчонки.
    Раскрыв в беззвучном крике рот, с выпученными от ужаса глазами, легко пружиня ногами, промчался Женька Лисицкий.
    "И до него добрался, - покачал я головой. - Нелегко приходится ребятам".
    Протрусил, слегка прихрамывая, растрепанный Петька Маховиков. А за ним, тяжело дыша, с грустным видом и в очередной раз подбитым глазом - сегодняшний главный неудачник, Вовка Брусникин. Следом за Вовкой спешил, трусливо оборачиваясь назад,  другой неудачник - Игоряха Сабельников, порой разражаясь диким хохотом и короткими болезненными криками.
    Но все перекрыл победный Славкин крик:
    - Нашел! Нашел!
    И гром отгремел. И в классе засияло солнце. Все счастливо переглядывались, улыбались и поздравляли друг друга. У многих на глазах выступили слезы радости. А Людка Свиридова даже чмокнула Славку в щеку, после чего тот густо покраснел, подавился найденной котлетой и зашелся в кашле. Пришлось Людке вынуть белый утиральник, вышитый синими петухами, и вытереть ему лицо.

    - А к нам родственник вчера приехал, - поделился с нами после уроков Сестренкин.
    - В гости приехал?
    - Сказал - на харчи заработать.
    - А что такое харчи?
    - Харчи - это харчо, - объяснил Колька.
    - Не обязательно, - поправил его Витька. - В широком смысле - это любая еда.
    - А вот за смысл можно и в лоб получить, - сердито сказал Колька. - Говорю тебе, что харчи - это харчо!
    - Ну с кем мне приходится учиться! - закатил глаза Витька. - Под какой несчастливой звездой я родился? Пойду-ка я лучше домой. Сяду...
    - Харчо лопать? Эй, ребята, ну что Витька за человек! Вот придет он сейчас домой, примостится у стола, рот как у крокодила раскроет - и давай трескать харчо, только ложка за ложкой замелькает, да очки жиром закапает. А потом за арифметику засядет. А мы тут надрываемся, изводим сами себя, в футбол до темноты играя. Кака уж тут арифметика! Только и успеваешь, дойти до дому, хлебнуть харчо - и в отвал.
    - С вами невозможно разговаривать, - сказал Витька, повернулся и быстро пошел домой.
    Пошли и мы с Сережкой, а за нами и Мамолова Юлька увязалась.
    - Детство, - сказал я с грустью. - Незабываемое время! Со мной нянчились, водили гулять, всячески развлекали. А теперь... Теперь все изменилось. Только и слышишь: "Быстрей завтракай и беги в школу!" "Садись делать уроки, сколько можно бездельничать!" "Опять двойка!" "Не пойдешь гулять, пока не сделаешь все примеры!" М все в таком же духе. Где ты, где - мое милое детство! Ты никогда уже не вернешься.
    - Перестань! - сказал Сережка. - А то я сейчас заплачу.
    Но чуть не заплакала Юлька. Потому что шел я в печали, повесив голову, не глядя по сторонам, и совершенно случайно наступил Юльке на ногу. Скажу, что завыла она не хуже Славки, составив ему достойную конкуренцию.
    - Все, Просиков! - яростно закричала она. - Ты самое тупиковое из тупиковых звеньев в эволюции человека! Конец тебе пришел!
    - Ты чего, Мамолова, какая революция? Какой конец? Мне страшно.
    - Эволюция, идиот!
    - Да мне без разницы - так или эдак. Конец-то ведь один...
    - Один, Просиков, один... и он будет страшным! Изобью я тебя!
    - Хотелось бы этого избежать.
    - Тогда с тебя три порции пломбира! И самые большие! Самые дорогие! И букет алых роз!
    - Угомонись, Юлька! Сговоримся на одной порции. А розы - это лишнее.
    - Не сговоримся!
    - Ладно. Когда поступлю на работу - будут тебе розы.
    - У тебя нет времени, Просиков! Оно вышло.
    - Ну, не знаю...
    - Я знаю, что ты двоечник и невежда!
    - Ты это уж хватила, Мамолова.
    - Нет, я еще не хватила. Но вот сейчас - хвачу! И так хвачу!
    Мне не понравилось ее настроение, и я потрюхал домой, сперва мелкой рысью, затем - скорость увеличил, потому что Мамолова не отставала. А злая Мамолова - это очень неприятно. Но все-таки мне удалось оторваться от нее.

    Сегодня в военкомате день открытых дверей. Так написано в объявлении. И мы спешим туда. Дверь действительно оказалась открытой, и мы свободно вошли внутрь помещения.
    - А вы, сморчки, что здесь делаете? - встретил нас усатый, не первой молодости военный.
    - Мы здесь по зову сердца! Служить хотим! Добровольцы мы!  - закричала наша команда вразнобой.
    - Мне отрадно это слышать, - заулыбался усатый. - Только рановато вам еще. Вот подрастете, милости просим. Тогда уже не по зову, а по повестке... Какой род войск вас интересует?
    - Хочу наводчиком, - сказал Сестренкин.
    - Это к бандитам обращайся. Свободен... пока. Ну, а ты куда хочешь?
    - К маме хочу, - заныл Ленька.
    - Так тебя никто не держит. Ступай!.. А что привело тебя, малец, - обратился к Ваське военный.
    - Меня ребята привели.
    - Пусть отведут обратно. И ты ступай!
    Потом усатый военный внимательно посмотрел на верткого Лешку Шустикова.
    - Гляжу, ты самый прыткий. Тоже служить хочешь?
    - Так точно! - браво ответил Лешка.
    - Где именно?
    - В Москве.
    - Я имею в виду - в каких войсках?
    - В этих... Ну как их... Забыл.
    - А ведь не старый еще. С такой памятью... Тогда прощай.
    - Вспомнил! На океанском лайнере желаю.
    - Я же сказал - прощай.
    Вперед выступил Димка и сказал, что хочет плавать в море.
    - Так кто же тебе мешает? - удивился офицер. - Вот лето наступит - и поезжай с мамой и папой.
    - А я хочу художником служить, - заявил Сашка Прохоров.
    - Ты не туда попал. Художественная школа за углом.
    - Баталистом хочу.
    - Как твоя фамилия, не Верещагин случаем?
    - Нет.
    - Тогда повторяю еще раз - художественная школа за углом.
    Военный выглядел немного раздраженным.
    - Ты! - бросил он Толику. - Ты кем хочешь служить - композитором, писателем или футболистом?
    - Футболистом, - ответил тот, не задумываясь. - Запишите меня в спортивную роту.
    - В секцию запишись. И освободи помещение, спортсмен!
    Толька подчинился приказу.
    - Честь имею! - гаркнул Генка Тарлович.
    Военный недоверчиво посмотрел на него.
    - Иди наружу, не мозоль глаза, - кротко сказал он. - Там тебя уже футболист ждет. Ну, кто следующий?
    - Здравия желаю! - приветствовал военного Сережка.
    - И тебе не болеть, - отозвался усатый.
    - Конником мечтал стать с детства.
    - А я пианистом. Не получилось. И у тебя не получится.
    - Что, коней не хватает? Или ипподромов?
    - Не хватает еще, чтобы такие вот... в армии служили. Разворот на сто восемьдесят градусов - и марш отсюда!
    - А в ковбойские войска набор есть? - осведомился Женька.
    - Нет. И не будет. Вон!

   Не сложилось у нас с армией. Немного разочарованные, мы двинули с Серегой домой. И надо же нам было напороться на Мишку Кабана.
   - Эй, малявки желторотые! - закричал он, увидев нас. - Дошли до меня слухи, что кто-то из вас назвал МЕНЯ Мишкой-шишкой! Это чудовищно!
   Мы тоже с Сережкой закричали:
   - Да онемеет язык у того, кто это сказал!
   - Я строго прослежу за этим, - пообещал Мишка. - А сейчас силушку свою проверить хочу. Если с первой попытки вобью вас в землю, значит еще не растерял ее.
   Меня он вбил по пояс с первого раза.
   Сережку под самую шляпку - со второго.
   Зря он беспокоился. Есть, есть сила у него силушка!
   И тяжелая печаль, непроницаемой пеленой с самого утра, окутавшая наших товарищей - Вовку и Игоряху, проникла горькой отравой и в наши сердца.