Бескрайняя всхолмленная степь, покрытая снегом, кое-где прорезанная око́лками - небольшими участками леса. По снегу мела лёгкая позёмка. Двое на лыжах шли по целине. Два матёрых казака Нечай и Тит. Им где-то около тридцати лет, Нечай русобородый, широкоплечий, что называется русский богатырь, про чернявого Тита можно сказать: жилистый. Казаки опытные, много чего в жизни повидали. Вооружены они одинаково: за плечами лук и стрелы, колчаны закрыты чехлами, что бы не отсырели, за поясом слева – чекан, впереди кистень, на поясе справа нож в ножнах, в правой руке копьё.
Их станица пришла в эти края четыре года назад, облюбовали себе остров посередине Реки, возвели укрепления (кош) на нём, построили там жильё, амбар, погреб.
В этом году зимовало всего двадцать четыре казака. Вначале было больше, но погибали казаки в походах. С самого первого года у них вошёл в обычай, обходить на лыжах станичный кош, что бы знать: не появились ли вблизи какие-нибудь соседи. Знали точно, что к юго-западу от Реки кочевал род ногайских татар, а больше никого поблизости и не было. Вокруг острова - враждебная степь и поменяться всё может в одночасье.
Шли казаки против солнца и сейчас находились на северо-запад от своего коша. Всё было тихо, как вдруг Тит показал рукой на юг.
- Нечай, смотри.
Там приближалась к ним большая чёрная точка.
- Вершник, - сказал Тит, - татарин, должно быть.
- Знамо дело, - откликнулся Нечай, - кто ж ещё? Сюда едет. Уходим.
Казаки бросились к ближайшему околку, залегли за деревьями.
Околок тянулся с севера на юг. Вдоль него, прижимаясь к нему, и ехал всадник. Лошадь шла тяжело, с трудом вытаскивала ноги из снега. Поперёк седла у татарина лежала что-то тёмное и явно живое.
- Девку, наверное, украл у ногаев, - предположил Нечай.
Они схоронились в кустах за березняком.
Татарин остановил коня у лыжни, долго осматривал след, глядел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил и двинулся дальше.
- Айда за ним, - Нечай толкнул в бок Тита.
- Зачем?
- Девку эту себе хочу.
- Ты же её не видел. Может она страшная, горбатая и кривая на один глаз.
- Что ж делать? До весны и с такой уж помучаюсь. Айда, айда.
Татарин доехал до полянки посреди околка. На поляне небольшая полуразобранная юрта, рядом дремали три привязанные к деревьям, лошади. Из юрты вышел пожилой мужчина лет сорока, поприветствовал всадника:
- Удачно съездили, Ирэк? Где Клыч?
- Должен сейчас подъехать, Текер-ага. Он погоню от меня отводил.
Ирэк скинул свою ношу. Ноша упала в снег, задёргалась, застонала. Текер поднял её, снял мешок. На него смотрели злые чёрные глаза.
- О, какая! – засмеялся, - Ирэк, твоя «чёрная» жена будет красивей «белой».
Ирэк посмотрел на девушку и безразлично произнёс:
- Да, наверное. Шамай тоже не плоха. Нам собираться пора. Русский след видел.
- Почему думаешь, что русский?
- Тут все на лошадях ездят и только русские на дереве.
- И сколько их?
- Кто их знает? Позёмка следы заметает, не понять. Точно не один. Вон Клыч едет. Собираемся, торопиться надо.
- Я уже начал.
Подъехал третий татарин, оглядел девушку, она по-прежнему стояла в снегу, хмыкнул:
- Красивая, повезло тебе, Ирэк.
- Брат, ты русский след не видел?
- Какой?
- От «деревянных коней».
- Нет.
- Странно. Быстро уходим.
Они торопливо собрали юрту, навьючили двух лошадей, но уйти не успели. Из леска вылетели две стрелы и вонзились одна в спину Текеру, а другая в шею Клычу. Ирэк прыгнул на коня и поскакал прочь, но конь попал в рыхлый снег, застрял. Нечай подлетел на лыжах, ударил копьём застрявшего всадника. Снял с Ирэка оружие, вывел коня, вернулся на стоянку.
- Уходить надо, Нечай.
- Куда спешить? Их всего трое было.
- А лошадей больше.
- То вьючные.
С убитых татар собрали всё ценное, коней повязали друг за другом, впереди конь Ирэка.
- Садись-ка на коня, красавица, - сказал, улыбаясь Нечай. – Гляди-ка, Тит, не кривая и не горбатая.
Тит пожал плечами:
- Всё одно весной зарежешь.
Девушка сверкнула глазами в сторону Тита.
- Как зовут? – спросил её Нечай по-татарски. – Карагёз (Черноглазая)?
- Ёк. Каенкай. (Нет. Берёзка).
- Тоже красиво. Что ж пошли.
К кошу на острове подошли уже к вечеру. Шли по-над берегом до спуска, дальше по льду до городка. Встречать их вышла вся станица, впереди атаман Нефёд Мещёрин.
Когда Нечай и Тит входил в ворота, Юшка Зипунов, самый молодой казак завистливо крикнул:
- Гляди-ка, уходили пустые, а вернулись с добычей и с девкой ещё.
Атаман глядел недовольно:
- Во что ввязались-то?
- Успокойся, Нефёд, - сказал Нечай, - эти татары пришлые. Ногайских татар, наверное, пощипали, девку вот у них увели.
- Ладно, развьючивайте лошадей, - сказал Мещёрин, - на кругу, всё расскажите.
Круг, в общем-то, был уже на месте, все казаки вылезли встречать удачливых товарищей. Казаки с интересом слушали Нечая и Тита, качали головами, потом загомонили:
- И что с этим добром будем делать?
- Да тем же ногаям отвезём, обменяем на что-нибудь.
- Их же добром им и челом?
- Не мы же их грабили.
Нечай что-то горячо говорил атаману, атаман вздохнул, поднял руку, привлекая внимание:
- Нечай хочет обратиться к товариществу.
- Браты́, - сказал Нечай, - отдайте эту девку мне. Из будущей добычи мой можете вычесть её стоимость.
Казаки зашумели:
- А эта добыча не считается? Чай вы её брали.
- А чего не отдать? Нечаю в прошлый раз по жребию девок ему не досталось. Всё по справедливости.
- Так что решим, товарищество? – спросил атаман.
- Что тут решать, Нефёд? Пусть забирает.
- Всё равно зарежет её весной, как в поход пойдём.
- Аль не пойдём?
- Пойдём, - ответил Нефёд. – Я в Городе договорился, что б нам оружие огненного боя припасли. Плохо мы из луков стреляем, браты, из ружей оно попроще будет.
- Что удивительного? Татары из луков с детства стрелять учатся.
- Эх, а такую красу жалко резать будет.
- А тех персиянок не жалко было?
- Жалко. А что делать? Обычай есть обычай.
- Что ж, - сказал атаман, - владей девкой, Нечай, до весны, а там ты обычай знаешь.
- Знаю, - сказал Нечай.
- За девку ногаи, что потребуют, что сказать? – спросил Семён Арзамасец, он был есаулом в станице.
- Саблю отдам, ту, что под Баку у персидских татар в прошлом году взял.
- Не жалко? Красивая сабля, дорогая, - сказал Арзамасец, - и досталась она тебе нелегко.
- Нет, не жалко, ещё добуду.
- Добро, - сказал Мещерин. - Так ступай в самую маленькую землянку с татаркой своей, саблю принеси утром. Так что с конями будем делать, товарищество?
- Пущай до утра здесь ходят, чай с голода не подохнут, а утром к ногайским татарам их отгоним.
Нечай привёл Каенкай в самую маленькую землянку, рассчитанную на двух человек, а не на шесть, как в остальных. Здесь год как никто не жил, уменьшилась станица за четыре года, есть и ещё землянки пустые, побольше этой.
Нечай развёл в печи огонь и ушёл куда-то. Вернулся он с водой, мукой и мясом. Быстро приготовил ужин.
- Устала, наверное, за день, Каенкай?
- Брата убили, - сказала она грустно и не в попад. – Он был старше меня на год, защищал меня всегда…
Нечай вздохнул, сказать на это не чего, а она, наверное, думала об этом всё время.
- Тут прибраться надо бы по-хорошему. Да ладно, завтра. Иди спать вон туда. Что ты так на меня смотришь? Что я – зверь? Успеем ещё. Отдыхай.
Утром Нечай отнёс саблю. Сабля дорогая, ножны дорогой кожи в каменьях драгоценных и в позолоте, рукоять такая же. Воевать такой не будешь, но вещь красивая.
К ногаям поехали есаул Семён Арзамасец, Тит, Влас Мыкин и Тимофей Муха.
Вернулись, когда уже смеркалось, на лошадях в сопровождении одного татарина. За ним тянулась цепочка из пяти лошадей, на каждой из которых были привязаны по две овцы. Овец поменяли на добычу Нечая и Тита.
- Лошадей на баранов сменили, - усмехнулся атаман.
- А что? Зато охотиться долго не будем, Нефёд, - весело ответил есаул.
- Хорошо, завтра зарежем, а сейчас их вон в той пустой землянке заприте. Ещё что привезли или только бараны?
- Ещё творог сухой и кумыс.
- Кумыс? – сморщился атаман.
- А где я тебе пьяный квас возьму? Кумыс тоже не плохо, говорят – ядрёный.
- Вообще его брать было не надо, Семён.
- Ладно, Нефёд, разговеемся.
Ногаец сидел на коне безучастный ко всему с каменным лицом, пока казаки суетились, снимали овец со спин лошадей и загоняли их в пустую землянку, на его коне чересседельные сумы.
Из землянки Нечая выбежала Каенкай:
- Алдар!
Ногаец посмотрел на неё, улыбаясь уголками губ, с коня не слез, передал сумы. О чём-то разговаривали, Алдар слегка повернулся, отыскал взглядом Нечая и тут же отвернулся.
- Заботливый, ей, видать, привёз чего-то. О тебе, чай, говорят, - сказал Тит.
- Пущай, жалко, что ли? – ответил Нечай. – Кто он?
- Брат ейный. Не понравиться ему, как узнает, что ты его сестру зарезал.
- Знамо дело, не понравиться. Тебе бы понравилось?
- Мне и не понравилось, ты же знаешь. Когда мою сестру сын боярский изнасиловал, сестра с горя утопилась, а я кишки сынку боярскому выпустил и в разбойники подался. Давно это было… А как сейчас помню.
- Вот то-то. А так как он узнает? Мало ли от чего баба умереть может.
Нечай принёс в землянку огромного осетра, увидев брезгливое выражение лица Каенкай, улыбнулся:
- Неужели не пробовала?
Каенкай замотала головой.
- Странно. На Руси такую рыбу на стол царям подают.
Каенкай недоверчиво посмотрела на Нечая.
- Правду говорю. Неужели ни когда не ела?
- Я в нищете не жила, наш род не бедный. А рыбу у нас только бедные едят.
- А эту рыбу на Руси только богатые едят. Приготовь её, Каенкай, сама поймёшь – вкусная.
Осетра разделали и сварили.
- Ну как? – спросил Нечай. – Вкусно?
Каенкай замотала головой:
- Без соли не очень. Почему вы, казаки, соль не едите?
- Едим. Да где взять её?
- На озере.
- На каком?
- На солёном. Хотя у вас всё равно лошадей нет. Как вы туда доберётесь?
Атаман был очень удивлён:
- Соль? Вот так просто насыпал в мешок и всё?
- Она сама там не была, - ответил Нечай, - но так говорят.
- И недалеко?
- Ну да. Полтора дня туда, полтора – обратно. На лошадях.
- На лыжах быстрей будет. Дорогу знает?
- С чужих слов.
За солью ходили молодые казаки Юшка Зипунов, Шумилко и с ними Тимофей Муха. Вернулись довольные, с солью.
- Ну, теперь заживём, - сказал атаман, он весь сиял от радости, - и в поход можно с собой солонину взять. А если соль в мешки набрать, да в Городе продать, то и в поход идти не надо. Добрым словом твою Каенкай будем вспоминать, Нечай.
Нечаю почему-то стало грустно.
Казаки ловили рыбу. Прорубили проруби и опустили туда гарпуны. Рядом с наконечниками гарпунов привязано на верёвке грузило, били только осетров. Главное, что бы сомы не попались, поранить сома – к несчастью, водяной мужик может и обидится. Рыбалка удалась: на льду лежали брёвна осетровых туш. И не заметили, как нахмурилось небо, повалил снег.
- Собираемся, быстро, - скомандовал Нефёд.
Ветер усилился и как-то сразу, быстро стемнело. Казаки на салазках потащили рыбу. Ничего не видно, сплошное белое кружево в темноте.
- Нефёд, тут кусты какие-то.
- Сбились малость, в берег уткнулись, - предположил атаман. – Давай левее, там должно быть, остров.
Опять уткнулись, на этот раз в стволы
