Гортензия

выйти на берег и вернуться в отвергнувший ее мир, но однажды, к своему удивлению, она обнаружила,  что на земле она может жить не более одной минуты и способна дышать лишь в воде…
Для Гортензии не было никаких  таин – кроме одной: она совершенно не подозревала о своем ужасном уродстве и представляла себя прелестной светловолосой девочкой – именно такой, какой видела себя в счастливых снах. Гортензия не сомневалась, что она почти такой же человек, как все остальные – ведь ноги-то у нее совсем как у людей!
Но когда девочке было 12 лет, ужасная тайна обнажилась внезапно и беспощадно. Ее друзья-дельфины отправились в далекое путешествие и взяли ее с собой. Гортензия с огромным интересом и восторгом  созерцала открывавшиеся перед ней морские дали, восхищению ее не было конца. Но где-то в середине пути они увидели большой затонувший корабль, и Гортензия, отстав от друзей, поплыла туда. Она знала, что этот корабль – осколок так любимого ею человеческого мира. Заплывая то в одну, то в другую каюту, девочка с интересом и почти восторгом разглядывала разные предметы, принадлежавшие когда-то людям и казавшиеся ей до боли знакомыми. Но скоро радость Гортензии сменилась печалью: она повсюду находила останки людей и всем сердцем жалела погибших пассажиров корабля, для которых море стало могилой. Однако, находясь в этом мертвом, но все же человеческом мирке, Гортензия с тайным наслаждением и гордостью в полной мере ощущала себя человеком…
Заплыв в одну из освещенных дневным светом больших комнат, она увидела висящую на стене странную картину, изображающую какую-то огромную рыбину. Гортензия захотела рассмотреть ее получше, подплыла к ней поближе, но увидела, что рыба шевелится. Девочка  испугалась – никогда еще  она не видела таких  больших рыб – и поплыла прочь, но, оглянувшись назад, убедилась, что чудовище не только не гонится за ней, но и вовсе исчезло из виду. «Какая же я глупая! – рассмеялась про себя Гортензия. – Должно быть, мне показалось. Это же просто изображение!» И, набравшись смелости, поплыла к странной картине. Ужасная рыба вновь появилась в поле зрения, и, чем ближе подплывала к ней Гортензия, тем ближе подплывала к Гортензии и она. И, подплыв к картине совсем близко, Гортензия заметила, что это – вовсе не картина, а  стекло, в котором отражается не только эта рыба, но и находящиеся в каюте предметы. «Это же зеркало! – сообразила девочка. – В него люди смотрят, чтобы разглядеть себя. Я видела похожее во дворце своих родителей – это был сон, но я помню, что я тоже  будто бы смотрелась в зеркало!» Тут ее обожгло догадкой «Получается, эта ужасная рыба – я сама?!» - и она в ужасе отпрянула назад. Рыба в точности повторила ее движение. Гортензия подплыла ближе – рыба сделала то же самое. Гортензия повторила это движение несколько раз – рыба вновь все повторила за ней! Это чудовище мастерски копирует ее! Гортензия хотела вскрикнуть от досады и ужаса, но не смогла, а страшная рыба, словно дразня ее, широко разинула отвратительную пасть. «Не может быть, чтоб я была этой рыбой! – подумала девочка. – Ведь у меня нет хвоста!» И резко поднялась на ноги.
Тогда рыба в зеркале исчезла, а на Гортензию взглянуло ужасное, невиданное чудовище с туловищем гигантской сардины и бесстыдно обнаженными бедрами девушки. Оно стояло на ногах, посередине заброшенной каюты. «Да, это я! – убедилась несчастная и с безумной  ненавистью пнула чудовище ногой. Стекло разбилось, до крови  поранив нежную ножку Гортензии. Но та даже не заметила этого – ведь сердцу было больнее – и, поспешно покинув корабль, заплыла в самый холодный и темный грот, потому что ей было стыдно видеть свет и попадаться на глаза какому бы ни было живому существу. Ведь она была чужая всем!
«Вот кто я на самом деле! Создание колдовских сил! До этого дня я считала  себя человеком, а теперь, получается, я не имею права называться даже рыбой – ведь у меня нет рыбьего хвоста! Теперь понятно, почему меня отвергли люди и почему так испугались дети, когда я вздумала играть с ними! Рыба с ногами девочки! Девочка с рыбьим туловищем!  Я вообще непонятно кто!.. безобразное, отвергнутое всеми существо, никому не нужная насмешка природы, не могущая даже излить свое горе в слезах и рассказать о своей беде родной матери, да она и испугалась бы, увидев меня такой! И знать бы, наверное, не захотела! Зачем я живу?! Лучше б меня сожрали акулы! Хотя им, наверное, было бы противно даже есть такую, как я!..»


                      5. Горячее сердце в холодной груди.

Гортензия несколько дней лежала в темном холодном гроте совершенно одна. Ей не хотелось ничего – ни играть, ни гулять, ни путешествовать, ни даже есть. Иногда она забывалась коротким  тяжелым сном без сновидений, который ненадолго прерывал ее сумбурные, печальные мысли.
Но однажды Гортензию разбудил какой-то шум. Открыв глаза, она увидела одного из своих друзей-дельфинов. Бедняжке не хотелось никого видеть – сгоряча она хотела даже прогнать гостя, но подумав, решила, что он ни в чем перед ней не виноват – и просто сделала вид, что не заметила его. И он уплыл. Это привело ее в чувство.
«Последний друг меня покинул! – с грустью думала девочка, сидя на небольшом камне – точь-в-точь как сидят обычные земные люди. – Видно, и ему стал противен мой ужасный вид!» Но не успела она и оглянуться, как увидела, что дельфин вернулся с целой стаей своих собратьев. Увидев свою потерявшуюся спутницу живой и здоровой,  умные животные так обрадовались, что принялись резвиться вокруг нее, а один, самый любимый ее друг, которого она назвала Макс, чувствуя всю глубину отчаяния девочки, подплыл  совсем близко и положил свою голову ей на колени – совсем как верный пес. Гортензии стало весело. «Разумные дельфины любят меня, хоть и я безобразна! Значит, я хоть кому-то нужна! Я должна всегда держаться с ними, и мне не будет одиноко. Ведь я и сама чем-то похожа на дельфинов! Жить среди людей я все равно никогда не смогу – но я буду всегда любить их и служить им, как сумею; а глупым рыбам абсолютно все равно, есть у меня хвост или нет! Если я родилась, то должна жить такой, какой меня сотворил Создатель, и, насколько это возможно, радоваться жизни!» Решив так, Гортензия вместе с дельфинами отправилась домой, в свой давно обжитый грот.
Шло время. Жизнь Гортензии вошла в свое обычное русло. Она по-прежнему дружила с дельфинами, которые заботились о ней и всячески ее радовали: делились своей лучшей пищей, защищали от возможных опасностей и даже украшали ее грот прекрасными жемчужинами.
Но девочка по-прежнему стремилась к людям. Узнав о своем уродстве, она перестала сердиться на них за то, что они так сурово обошлись с нею – напротив, их поступок стал ей понятен. «Я должна быть благодарна людям за то, что они бросили меня в море, потому что таким образом они спасли мне жизнь!» - думала Гортензия.
Единственное, что безмерно огорчало ее – это разлука с любимой матерью. Каждую ночь снилась Гортензии ее семья, ее родной дом… Часто, по вечерам, она подплывала к берегу, где сидела несчастная леди Матильда и осторожно, чтобы не испугать ее, выплывала на поверхность, а ее мама думала, что это, должно быть, резвится дельфин. И хотя леди Матильда не могла подозревать, что эта большая рыба и есть ее якобы умершая дочь, горе ее озарялось лучом веры и надежды, что девочка жива и счастлива, ибо Гортензия силой своей мысли умела утешать людей, так же как мы – словами утешения. Каждую ночь она являлась матери во сне – иногда в виде прекрасной молодой девушки, иногда – в виде хорошенькой печальной русалочки, живущей на дне морском; часто они беседовали, и Гортензия рассказывала леди Матильде, как ей грустно и одиноко без нее.
Любя людей всей  душой, Гортензия подвергалась с их стороны серьезной опасности. Так, однажды она попала в рыбацкие сети и едва спаслась, разорвав их своими сильными ногами.
В холодной рыбьей груди этого странного существа билось горячее, доброе и полное любви человеческое сердце. Невозможно сосчитать, сколько людей спасла Гортензия, вынося их на берег на своей спине, как это делают дельфины. Однажды она спасла от верной гибели 4-летнего малыша, который был в сознании – и потом рассказывал  взрослым, что его вытащила из воды  какая-то большая рыба. Одни решили, что это был дельфин, другие – что мальчик все выдумал – а его по счастливой случайности вынесло на берег волнами. А Гортензия продолжала – по мере сил – служить людям, ибо милосердие было для нее тем воздухом, которым она дышала, и в спасении чужих жизней видела смысл своей собственной. Это позволяло ей чувствовать себя человеком и быть по-своему очень счастливой. Так жила морская дева до 16-летнего возраста, пока не постигло ее еще более тяжкое испытание.


                                6. Катастрофа на море.

Однажды на море разразился страшный шторм. Гортензии стало неспокойно. А что, если там, на поверхности, сейчас погибают люди? И отважная девушка, ни минуты не медля, решительно поплыла навстречу буйным волнам. Безошибочное чутье не подвело Гортензию – выплыв на поверхность, она увидела огромный корабль, погибающий в морской пучине. Такой катастрофы она еще не видела! Огромное судно за считанные минуты рассыпалось в щепки, тут же уносимые волнами, которые яростно  дрались друг с другом, словно дикие звери! Неистово завывал ветер, и бешено выли волны! Шансов на спасение у пассажиров  не было – всех их безжалостно поглотила разбушевавшаяся стихия… Горе им, несчастным!
Тут краем глаза девушка заметила человека, в бесчувственности висевшего на обломке палубы. Быть может, он еще жив! Не раздумывая ни секунды, Гортензия бросилась к нему, совершенно не думая о том, что рискует своей жизнью. Она положила его себе на спину и, рассекая бьющие ее волны, поплыла к едва различимому в густом тумане берегу. Было очень тяжело – но отчаяние придавало ей нечеловеческие, просто фантастические, силы. Только бы не задохнуться! Нет! за свою жизнь Гортензия не боялась – она всем сердцем жаждала спасти этого неведомого ей человека. Любой ценой! Как бесконечна  и мучительна эта ужасная морская дорога! Нужно каждые три секунды нырять в  воду, чтобы хватило дыхания – и в то же время нести на себе едва живого человека!.. Только  бы его спасти! А потом… И умереть можно! Буря утихает, и земля уже видна. Еще немного…
Вот и берег! Гортензия положила человека на песок и поспешно нырнула в воду, чтобы набрать воздуха в грудь. И, вынырнув через минуту, она огляделась вокруг. Стихия совсем унялась, на небе появилась яркая, полная луна, окатив Гортензию и человека своим щедрым, мягким сиянием, так что было можно хорошо разглядеть его.
«Ах, как он высок, строен и  необыкновенно прекрасен! Мне  показалось, что он похож на статуи греческих богов, украшавшие дом моих родителей. Но ведь он не статуя, он живой человек! Он молод – вероятно, ему нет еще и 30 лет! Луна ласкает его прекрасные светлые волосы своими лучами… Боже! Как я завидую луне!.. Как я жажду! - страстно поцеловать его холодные, бледные уста! Но нет! Разрази меня гром, если я дерзну – хотя бы в мыслях! - прикоснуться к нему своим отвратительным ртом!.. О, мое проклятое уродство!.. Но