Страх встречает человека от рождения и преследует его на всех жизненных дорогах до самой смерти, включая саму смерть.
Нет на земле человека, которому был бы неведом страх.
Будучи слеп душой, человек бредет по жизни, спотыкаясь, падая и расшибаясь, боясь всего, что его окружает, ибо жизнь человека тревожна.
Пугает буквально все: непрочность и хрупкость бытия, новизна и ответственность каждой минуты жизни, подсознательное ожидание грядущих бедствий, неизлечимых болезней и, наконец, смерти. И вся земля, весь воздух пропитаны миазмами липкого страха, ибо человек не только боится сам, но и пугает собой весь окружающий мир.
Страх нельзя понять до конца и невозможно излечить никакими земными средствами.
Страх можно заглушить различными мечтами и планами, утешая себя надеждами на лучшее земное будущее или развлекаясь пустыми и зачастую греховными радостями.
Страх можно обмануть, пытаясь жить бездушно и дерзко-смело, и даже посмеяться над ним в кругу родных и друзей.
Страху можно принести жертву, чтобы задобрить его — в этом суть древнего идолопоклонства. Историки древнего мира (Fustel de Coulange. La Cité antique)* свидетельствуют о том нечеловеческом темном страхе, которым двигалась и направлялась история того времени.
Но если невозможно уничтожить страх, значит, надо его возвысить и освятить.
И вот наступает время, когда человечеству дается новый страх — высокий страх Святого Закона, высеченного на каменных скрижалях, которые Всевышний вручает Моисею. Творец помогает человеку страхом Своего Закона исцелить страхи земли, ибо подобное исцеляется подобным. Поскольку страхи гнездятся в душе, их может исцелить только Творец этой самой души. На душу можно действовать только душою, как и вообще в медицине, вводя в организм то, чего ему не достает, освобождая от того, что ослабляет.
Теперь человечество начинает жить между двумя страхами: темным, грешным и чистым, святым, — загораясь и подчиняясь то одному, то другому. Возвышенные ангельские чувства добра, любви, самопожертвования перемежаются с демоническими проявлениями зла, ненависти, эгоцентризма. Это происходит и до сего дня.
Далеко не все принимают Святой Закон, ибо не все верят в Бога. Чем можно объяснить человеческое неверие?
Архиепископ Иоанн Сан-Францисский объясняет его глубоко сидящим внутри на уровне подсознания страхом и ужасом своего несоответствия Богу. Этот страх не желает что-либо знать или слышать о Боге, страшась встречи со своим Творцом. Так неверие отодвигает Бога, и душа успокаивается неверием и в неверии. Она живет по своим законам, минуя или нарушая Закон Творца, именуемый совестью.
А верующая душа, напротив, желает встречи со своим Небесным Отцом. Но, опять-таки страшась этой встречи, стремится очистить себя покаянием — «блаженнии чистии сердцем, яко тии Бога узрят».
Искреннее от души покаяние, смывая греховную скверну, аки баня пакибытия, сообщает при этом трепетный чистый страх блудного сына, в сокрушении сердца возвращающегося к своему отцу, и соделывает человека соответственным Богу.
О, если бы в человеческих сердцах жил только этот Божественный страх! Но, увы, мы либо бесчувственны и дерзки ко всему, либо страшливы и недоверчивы.
Сколь часто бывает, что смелые люди вдруг пугаются выговора от начальства, насмешек и позора в обществе, а сильный бесстрашный воин робеет, смущается и краснеет перед слабой женщиной. Да и любой темный страх вызывается двумя страстями: тщеславием и гордостью (преп. Иоанн Лествичник). Тогда как светлый страх всегда сочетается со страхом Божиим, который удерживает человека от всякого зла и является началом премудрости (Пс.110, 10).
