Фобии человеческие невероятно разнообразны. От клаустрофобии и агорафобии – боязни тесноты или, наоборот, открытых просторов, до гелотофобии – боязни смеха и шуток.
Есть среди многообразных фобий явления с национальной окраской. И ко всякой англофобии, украинофобии, ко всякому антиамериканизму и антисемитизму абсолютно подходит общее понятие – ксенофобия.
Затасканное со времен писателя-националиста Игоря Шафаревича слово русофобия исключением не является. От англофобии русофобия отличается по объекту приложения неприязни, но вовсе не по сути понятия. И в том, и в другом случае мы имеем дело с разновидностями ксенофобии – неприязни к людям национально-чужим.
Именно потому во всех случаях, когда в отношении человека, думающего на русском языке и в парадигмах русской культуры, произносится слово «русофоб», это кажется, по меньшей мере, странным и нелогичным.
Ведь русофобия как целостное явление предполагает наличие выраженной неприязни к русскому языку и культуре, образующим основополагающие ментальные черты нации. Черты - общие для интеллектуала и труженика полей, для человека религиозного и атеиста, для всякого добросовестного носителя левой, правой и прочей не избыточно радикальной идеологии...
Именно потому среди носителей языка и культуры явление русофобии встречается исключительно редко (и выглядит, скорее, смешно, чем досадно).
Можно сколько угодно рассказывать анекдоты с участием представителей собственной национальности, но русофобами мы от этого точно не станем. Точно также, как лучшими рассказчиками еврейских анекдотов многие считают самих евреев. Это лишь малая часть критической саморефлексии, нормальной для любого культурного народа.
Между тем слово «русофобия» достаточно часто используется в отношении людей, в той или иной мере не приемлющих нынешнее общественно-политическое устройство России, и ещё чаще в отношении тех, кто просто не любит, когда некто считает себя более русским, чем все остальные носители национальных черт.
Используется это слово как раз теми людьми, которые полагают, что исключительно они сами и их единомышленники являются носителями национального самосознания.
Явление, породившее приклеивание подобных ярлыков, давно известно. Наиболее ярким историческим документом, где оно манифестируется, является «Доктрина фашизма» Бенито Муссолини, неспроста запрещенная в РФ в настоящее время.
Именно там мировоззрение национальной и политической исключительности сторонников тоталитарной идеи нации-государства сформулировано особенно чётко.
Суть этого мировоззрения заключается в уничижении человеческой личности как таковой, в отрицании её внутренней автономии и любых её неприкосновенных прав.
Личность для фашизма имеет значение исключительно как часть нации-государства. И чуть ли не единственным достоинством такой фашистски-одобряемой личности сторонникам этой идеи видится героизм, легко смыкающийся с вооружённой непримиримостью в отношении любых людей, не разделяющих поклонение Государству-Левиафану.
Это основополагающая, базовая идея фашизма, свойственная всем его разновидностям. В комплекте к ней обычно идут представление о национал-предателях, то есть о враждебной фашистам части собственной нации, и звериная ненависть к таким людям, нередко превосходящая ксенофобное неприятие фашистами представителей иных наций.
Естественно, любое культурно-чуждое фашизму явление ассоциируется им с национал-предательством (гитлеровский еще термин), то есть с попранием «воли» самозаявившихся обладателей монополии на безраздельную власть.
Раз ты не согласен с тем, что «мы», считая себя более русскими, чем ты-дурень, заявили необходимым для русского народа, значит, ты – русофоб.
Так, путем нехитрой умственной спекуляции вся нефашистская часть собственной нации (это не только либералы и левые, а намного шире) объявляется русофобской.
И это позволяет радикальным националистам лепить ярлыки на любых (не только политических) оппонентов, и при случае направлять по своему усмотрению фашистский террор.
Все существовавшие до сих пор тоталитарные государства очень похожи своей политической организацией.
Основной инструмент власти – монопольная пропаганда, основанная на идее нации-государства, имеющей абсолютное право распоряжаться любым человеком соответствующих национальности или гражданства. (Как... ты не любишь Гитлера?! Значит, и не немец ты вовсе! Государство вырастило и образовало тебя, куда же ты против него прешь, русофоб?)
Вспомогательный инструмент – репрессии. В отношении тех, кто «думает, что он самый умный», имеет «невосторженный» образ мыслей и не верит фашистским СМИ, альтернатива которым есть только за рубежом.
Но и в отношении случайных людей (а также отдельных национальных, религиозных, творческих групп) репрессии практикуются тоже. Просто «на всякий случай». Для создания атмосферы страха и ненависти.
В фашистских государствах так происходит всегда.
Для успешного действия этих инструментов любое такое государство формирует, переделывает под себя общественные структуры: «добавляет патриотизма» бизнесу, затачивает под собственную «партийность» законодательство, систему образования, церковь, организации гражданского общества. Как полагал Муссолини, бизнес, не работающий на благо его партии-государства, антинационален и вообще никому не нужен.
Наконец, важной чертой настоящего, не редуцированного (как например, в недавней Испании), фашизма является имперство, предполагающее объединение всех территорий проживания «титульной» нации и вообще всех территорий, когда-либо контролировавшихся «предками», в единое государство.
Так Дуче любил тешить своих сторонников разговорами о Великом итальянском озере, имея в виду Средиземное море, а Гитлер захватывал соседние с Германией страны под лозунгами воссоединения разделенной германской нации.
Соответственно – все, кто против этого, – враги; их изолировали либо уничтожали. В особенности, если они были из профессоров и прочих «национал-предателей».
И нет ничего нового на земле. Бывает лишь парадоксальное старое.
В России, которая некогда победила фашистскую Германию (и прочие державы Оси, тоже фашистские) про русофобов и национал-предателей слышно все чаще. Всё чаще часть собственной нации обвиняется русскими фашистами и их приспешниками в неприязни ко всему русскому... С наклеиванием ярлыка «русофоб». По главной методе всех радикалов: кто не с нами, тот против нас!
Между тем, совершенно очевидно, к чему приводит победа фашистской идеологии, вне зависимости от её национальной принадлежности. Будь то концентрированный германский нацизм или его «седьмая вода на киселе» в виде идеологии «русского мира».
Она приводит к формированию тоталитарного государства и масштабным войнам с другими нациями, в которых фашизм в итоге и прогорает. Вместе с огромной частью народа им инфицированного.
Так кто в таком случае русофоб?
Тот, кто выступает против общественно-политической системы современной России или её отдельных, особенно бесчеловечных аспектов?
Тот, кто в силу основательности своего образования аполитичен, но скептически относится к перспективам нынешних наших общества и государства?
Или тот, кто по моральным убеждениям, и не более того, чужд идеям имперцев и прочих российских национал-радикалов?
Есть подозрение, что внутренний русофоб в России очень легко узнаваем... В любой соцсети, на любом литсайте его полно, не говоря уже про высшие государственные структуры. Он лишь маскируется, приклеивая ярлыки русофобов на всякого, кто чужд его способам мысли. И на воре шапка горит!
Это тот, кто желает России формирования в ней последовательно тоталитарного государства – с тотальной пропагандой, цензурой и репрессиями. Это тот, кто хочет до бесконечности вздувать национальные чувства и эксплуатировать героизм собственного народа. И не просто развлечения ради, а в целях максимального порабощения и унижения всех носителей русского языка и культуры, в особенности интеллигентных.
Русский язык и культура, на беду скрепоносцев, так и не сформировались удобными для такого рода порабощения.
Русская культура, особенно письменная, литературная, – это культура по преимуществу европейская, а русский язык до сих пор более удобен для самостоятельных интеллектуалов, которые чаще как раз «западники», чем для творцов тоталитарной пропаганды, пользующихся им абы как, «по наитию».
И по наитию придумавших в качестве инструмента умственного порабощения ближних своих слово «русофобия»... Некий такой кинжал патриотизма, которым эти деятели пользуются исключительно неправильно, сжимая своими нечистыми руками его обоюдоострое лезвие.
Результат в виде ментального сепсиса, разлагающего не только остатки разума, но и мораль, обычно бывает неотвратимым. Люди, часто и не по делу говорящие о русофобии, сами становятся русофобами. В самом прямом смысле этого гнусного слова!
