Спрашиваю себя: хочу ли я вернуться домой?
Спрашиваю и волна рефлексий резонирует память. Вопрос простой напоминает тщетные попытки погасить костёр воспоминаний, заливая его керосином меланхолии.
Итак: хочу ли я вернуться домой?
Куда – вопрос?
Туда, где обнажённая синева неба ярче и солнце из ревности слепит глаза?
Туда, где тёплыми летними обворожительно-чёрными вечерами горячий ветер мягкой дланью осторожно шевелит шевелюру, и слаженный стрекот сверчков напоминает бабушкину колыбельную песню?
Хочу ли вернуться домой?
Зачем – вопрос?
Чтобы увидеть как в старом запущенном дикой травой некогда ухоженном палисаднике над полусгнившими пеньками шелковицы и вишни задумчиво шумят зелёные кроны, и весёлые птички радостно чирикают в тени?
Хочу ли я вернуться домой?
В тот ясный и добрый мир моего детства в мой дом, стены которого и ощетинившаяся антеннами крыша, крытая шифером, остались в прошлом веке?
Остались в прошлом веке распахнутые летнему полдню окна и открытые для соседей и гостей непрочные двери из тонкой фанеры?
Там же остался лежать под половиком ключ от квартиры; длинный металлический ключ с овальным кольцом; он всегда начинал остро пахнуть чем-то загадочным и неведомым, когда нагревался от тепла ладони.
Этот неповторимый аромат чувствую иногда и сейчас, когда хромированный клинок сложного дверного замка вставляю в замочную скважину бронированной двери; она не знает и сотой части той трудно передаваемой радости быть гостеприимно открытой соседям и гостям.
Укреплённые жилища-крепости соседей закрывают такие же бронированные дверные металлические плиты на массивных петлях.
В прошлом веке моего детства я знал всех соседей по именам, в нынешнем веке я даже не могу вспомнить их лиц, настолько часто они меняют своё жильё.
И вот я спрашиваю себя: хочу ли я вернуться домой?
И ещё я спрашиваю себя: а цел ли мой дом, куда хочу вернуться?
И только ночная свирепая вьюга в ответ бросает в законопаченное сонное окно снежные оплеухи, тихо воя от скуки и обиженно скуля…
