Сколько стоит тайна?

Июньский рассвет приветствовал утро нежно-розовыми бликами. Море не шумело, а как-то задумчиво шуршало. То тут, то там мелькали счастливые стайки выпускников. Одна шумная компания, весело болтая, расположилась на камнях. Ребята пили дешёвое вино, но пьянели больше от обретенной свободы.
- Знаете, друзья, - говорила полненькая смазливая девчушка, - я не хочу сразу идти в институт. Годик надо отдохнуть от этой учёбы. Надоело. Я даже и не знаю, кем хочу быть.
- А чего тебе-то беспокоиться, тебя папаша куда-нибудь пристроит. Опять же в армию не заберут, можно и посидеть на шее у родителей, - с кривой ухмылкой ответил щупленький очкарик.
- А я, наверное, в театральный поступать поеду или во ВГИК. Что в этой провинции делать? Пора покорять Москву, - размечталась красивая стройная блондинка.
- Там в Москве таких красоток пруд пруди, затеряешься со своей красотой в массе. А тут могла бы стать звездой. Думать надо, - парировал очкарик.
- Дай хоть помечтать девчонкам, что ты им крылья подрезаешь? – вступил в разговор коренастый крепыш. – Я, например, тоже в Москве учиться буду, а с дипломом сюда вернусь.
- С тобой, комсорг, всё ясно. У тебя вся твоя будущая жизнь как на ладони. Будешь сначала в комитете комсомола института, потом освобождённым комсомольским секретарём какого-либо завода, дальше – обком партии. А потом снова в Москву соберёшься во власть, - не сдавался очкарик.
- А мне погадай, раз такой умный, - засмеялся парень с восточной внешностью.
- Сам что ли не знаешь? – отозвался очкарик. – Куда твои проплатят, там и учиться будешь. Нам не дано предугадать.
- Ну что ты злой такой? Праздник у нас. Школа позади, радоваться надо, - вмешался самый трезвый из всей компании. – Я, например, давно решил, что стану врачом.
- Ты станешь, не сомневаюсь. И никто не сомневается. Правда, однокласснички мои бывшие? – кривлялся очкарик. – Ну, а ты, спортсмен, куда подашься. Тебе с твоим разрядом в любой институт дороги открыты.
- А что в этом плохого? Спорт у нас в почёте, – спокойно ответил атлетически сложенный парень. – Хочу в университет на юридический факультет. Адвокаты хорошие деньги получают.
- Вот умора! – не унимался очкарик. - Давно ли тебя самого за драку чуть в колонию не упекли? Понимаю, ты за справедливость морды квасил кулаками. А как же в суде без драки обойдёшься?
- Да хватит тебе всех подкалывать. Какой противный! Не слушайте его, ребята. Ты чего за нами увязался? Кто тебя звал? – разозлился до этого молчавший парнишка. – Мы в школе-то не особо с тобой общались. Шёл бы с остальными…
- А я за вашей компанией давно наблюдаю. Ваши типажи мне интересны. Больше чем уверен, что вы кое-чего добьётесь в этой жизни. Только вот каким путём? Хочу провести эксперимент. Я вас всех приглашаю к себе ровно через тридцать лет. Приходите, не пожалеете. Я обещаю вам шоу. О месте и времени сообщу дополнительно.
- А что будет через тридцать лет? – спросила блондинка. – Это же уйма времени. А правда, ребята, давайте поклянёмся, что встретимся через тридцать лет. Интересно посмотреть, какими мы станем.
Девушка протянула руку, на которую опустились остальные ладони. Ошарашенные чайки метнулись в разные стороны, испугавшись нестройного хора голосов: «Клянёмся!»


*    *    *

- Привет, Ольга! Выглядишь - обалдеть можно! – щебетала успешная бизнесвумен Анна Стеценко, здороваясь с популярной телеведущей Ольгой Кораблёвой на крыльце дома Лёвушки Бернштейна, скандального журналиста, а в прошлом их одноклассника.
- Да и ты цветёшь, Анечка, - Ольга улыбнулась своей неподражаемой улыбкой. – Вот не думала, что Лёвушка сдержит слово, данное тридцать лет назад. Помнишь?
- Конечно! Кто там ещё был тогда? Алик Галиев, он теперь директор какой-то элитной гимназии. Потом Глеб Романов, хирург, говорят, талантливый.
- Ты забыла Альберта Краснова, он же теперь главный режиссёр Нового театра, а уж Валерка Линевский вообще – депутат Госдумы, кандидат в президенты страны, я его на интервью никак вытащить не могу. Неужто, и он приедет? – Ольга, продолжая улыбаться, уже входила в дверь, открытую хозяином.
Лёвушка расцеловал руки обеим дамам и проворковал:
- Рад, очень рад вас видеть такими красивыми. И не скажешь, что тридцать лет прошло. Уже почти все в сборе, стол накрыт. - Раздался звонок в дверь. – А вот и последний гость, Лёшка Рябинин – теперь известнейший адвокат.
После оживлённых приветствий и комплиментов Лёвушка взял слово:
- Итак, я надеюсь, вы помните, как после выпускного вечера я пригласил вас к себе ровно через тридцать лет отметить эту круглую дату и пообещал, что встреча будет очень интересной. И вы все поклялись, что придёте. И вот вы здесь! Но не обольщайтесь, что это будет приятная вечеринка старых друзей. Помните, как вы издевались в школе над бедным маленьким очкариком? Помните? А вот теперь я поиздеваюсь над вами, - Лёвушка улыбался, и никто не мог понять, говорит ли он серьёзно. А хозяин дома между тем продолжал. – Я тридцать лет шёл к этому дню, по крупицам собирая вашу подноготную, провоцируя вас на низменные поступки, чтобы сегодня поиздеваться над вами. И теперь мы поиграем. Вы в курсе, что о каждом из вас я знаю нечто такое, что вы хотели бы скрыть. На столе в столовой стоят рюмки с именами, а рядом – конверт с листом бумаги. По одному каждый из вас заходит туда, пишет сумму, в которую он оценивает свою тайну, и кладёт конверт рядом с моей рюмкой. После чего мы все садимся к столу, пьём за встречу коньяк, закусываем, я начинаю вскрывать конверты. Если цена, предложенная абонентом, совпадает с моей, всё остается в тайне, если же нет, то в скором времени вы прочтёте о себе в моей газете. Торг уместен. Условия игры обсуждению не подлежат. Итак, Анечка, ты первая. Кстати, это не шутка.
Глаза Лёвушки сделались злыми и холодными.
Анна пожала плечами, хмыкнула и зашла в столовую. Появилась в гостиной она быстро, тогда Лёвушка сделал приглашающий жест Ольге. Никто из семерых гостей долго в столовой не задерживался. Они переглядывались между собой и бросали косые взгляды на хозяина. Пожалуй, никто из них ещё не верил, что всё так серьёзно.
Когда после процедуры с конвертами все расселись за столом, Лёвушка провозгласил тост, гости выпили в зловещей тишине и даже не сразу поняли, что случилось, когда хозяин дома  захрипел, схватившись за горло, и рухнул на пол как подкошенный. Глеб подбежал к нему, пощупал пульс и удивлённо произнёс:
- Ребята, он же мертв… – Понюхал рюмку, из которой пил Лёвушка, и простонал. - Ей Богу, Агата Кристи какая-то, запах горького миндаля, цианид что ли? Ничего не понимаю!
Все испуганно притихли.
- А чужих здесь не было. Так, однокласснички мои, выходит кто-то из нас убийца, - заговорил Алексей, когда прошёл первый шок. – Я как юрист думаю, никто из вас не хочет, чтобы здесь сейчас была полиция, поэтому попробуем разобраться сами, а там решим, что делать дальше. Все согласны? – Кто-то пожимал плечами, кто-то кивал, но возражать  не пытались. - Тогда придётся нам колоться, друзья, что же такого о каждом из нас знал Лёвушка. И надеюсь, что все останется между нами. Или кто-то против? – Все обречённо молчали. - Анечка, начинай.
- Почему-то сразу Анечка. И зачем трясти грязное белье? Ну да ладно, я же не убивала. В общем, после окончания института Лёвушка обещал на мне жениться. Я тогда работала у своего отца. Лёвка попросил у меня крупную сумму денег на три дня, я их взяла из сейфа в бухгалтерии на заводе, а когда поняла, что ни жениться, ни отдавать деньги он не собирается, боясь гнева отца, я подставила одну девушку. Всё тогда замяли, отец где-то нашёл деньги, а девчонку уволили. Дело давнее, но  моей репутации, бизнесу, сами понимаете, эта история могла бы повредить: конкуренты только и ждут, за что бы зацепиться.
- А он и не мог на тебе жениться, - вступила Ольга. - Он к тому времени уже был женат на мне. Расписались как бы в шутку, родителям хотелось доказать, что уже не маленькая. Позже поняла, какая была глупая. Расстались быстро, а разводиться-то было лень, и Лёвушка предложил мне заявить в милицию, что у нас украли паспорта. Короче, в новом паспорте не было штампа о заключённом браке, и я вышла замуж второй раз, не оформив развод. Двоемужество вроде карается законом. Или нет?  А, главное, мой муж об этом не знает. Даже не представляю, как бы он воспринял такую новость. Он большой человек, а жена Цезаря должна быть вне подозрений. Может, в пылу скандала и могла бы треснуть чем-нибудь тяжёлым, но на хладнокровное убийство я не способна, уж поверьте.
- А я люблю нимфеток, - заговорил Алик. – Как-то раз мы загуляли с Лёвушкой, и он сфотографировал меня в весьма недвусмысленной ситуации с двумя малолетками. На своих учениц я не смотрю, но всплыви эти фотки - разразится грандиозный скандал, меня тут же уволят с работы. А гимназия наша частная, меня устраивает моя зарплата, но ведь из-за этого не убивают, согласитесь.
- У меня ситуация похожа, - вздохнул Альберт. – Ну что я, так сказать, нетрадиционной ориентации, – об этом всем известно. Мы с Лёвушкой как-то хорошо подпили у меня в кабинете, я плохо соображал, в общем, изнасиловал молодого актёра прямо у него в гримерной, а он там же и повесился. Утром его нашёл Лёвка и уничтожил предсмертную записку, где фигурировал я. Хватит с меня и этой смерти, чтобы я на Лёвушку руку поднял. Да никогда!
- Я тоже попался, - Алексей вздохнул. – С Лёвкиной подачи за большие деньги помог бежать из тюрьмы одному мафиози. Совесть меня особо не мучает: у нас каждый второй – мафиози, просто попадаются не все. Только Лёвушкины угрозы меня не сильно взволновали – я ведь юрист и знал, на что шёл, и его возможная статья в газете – лишь буря в стакане воды, – Рябинин саркастически улыбнулся. - Ну а вы что молчите – будущий президент и непогрешимый врач?
- Да что тут скажешь? – ответил Валерий. – Я же депутат, а у меня, как у всякого нормального мужика, есть любовница. Лёвушка нас и познакомил, так что компромат по полной программе. Отдыхали однажды вместе, думаю, у Бернштейна есть видеозаписи наших утех, только не посмел бы он это обнародовать, я ведь для его газеты – курица, несущая золотые яйца. Да и рассчитывал я на него в своей избирательной кампании, он ведь отличный пиарщик, не резон мне его убивать.
- А я всю жизнь казню себя за мой поступок: по моей вине умер пациент. Тогда я ещё был начинающим врачом, на ночное дежурство ко мне явился Лёвушка с каким-то бешеным количеством коньяка, все вдрызг напились, и медсестра, и анестезиолог. Когда привезли больного с банальным аппендицитом, я не смог никого добудиться и решил всё делать сам, а ассистировал мне все тот же Лёвка. В общем, больной скончался от передозировки наркоза, и я удалял аппендицит уже мёртвому. А так как пациент оказался бомжом, никто и разбираться не стал, от чего тот умер, знал один лишь Лёвушка. Только я думаю, его статье бы не поверили, мало ли какие гадости у нас обо всех пишут. Да и клятву Гиппократа я давал, и заповеди чту, а там сказано – не убий!
- Все высказались, невиновные мои? Весело, - ухмыльнулся адвокат. – У каждого свой скелет. И кто-то из нас врёт. Кто? Я, конечно, и не ожидал, что убийца сознается в содеянном, – он обвел глазами всех присутствующих, которые напряженно молчали. Это безмолвие