Те, без которых государственным мужам и шагу не ступить покинули кабинет, и заседание Президиума продолжилось.
– Теперь, когда никто не мешает, – начал Первый. – и не подслушивает, можно поговорить. – Первый на то и Первый, сам пошутил, сам первый и рассмеялся своей шутке.
Присутствующие одобрительно зашумели, правда негромко. Принятая табель о рангах и не только она, но и партийная дисциплина, требовали чтобы всё сказанное Первым Секретарём, в первую очередь им, получало живой отклик со стороны народа. Причём партийная дисциплина на пару с табелью настойчиво рекомендовали, чтобы полярность откликов целиком и полностью совпадала с полярностью того или иного заявления.
Отклик получился пусть и не таким эмоционально насыщенным как на какой–нибудь там демонстрации, но зато максимально соответствующий партийной дисциплине. Собравшиеся, если честно, не ожидали услышать чего–либо нового. Всё что касалось первого полёта человека в космос было им известно чутьли не до мелочей. Этому способствовали всевозможные заседания, ежедневные сводки, доклады и прочие пусть и скучные, но необходимые в руководстве страной вещи. Поэтому все приготовились внимательно слушать, задавать якобы уточняющие вопросы и единогласно поддерживать.
Но слепой дождик всегда случается неожиданно. Это когда дождь с тучами, громом и молниями, он предсказуем. А вот когда солнышко светит и вся природа этому радуется, дождика, как правило, не ждут, а он случается, правда нечасто. Так и сегодня: солнце светит, в смысле всё хорошо, и на тебе! У какого–то из народов слепой дождь называется, «ведьма замуж выходит». Так что из двух предложенных определений, подберите на ваш взгляд более подходящее тому, что произошло на заседании Президиума ЦК в дальнейшем.
– Итак, полёт человека в космос – дело решённое. – продолжал Никита Сергеевич. – Мы планируем этот полет примерно через год. – Никита Сергеевич одел очки, что–то прочёл в лежащих перед ним бумагах. – Дело серьёзное, переть вылупив глаза смысла нет. Поспешишь – кошистов насмешишь! А нам их надо не насмешить, а свалить наповал, понимаешь!
***
Как ни крути, а всё–таки политики – народ умный и дальновидный. Не зря Первый выгнал всех этих дармоедов. Здесь немного надо объяснить что к чему, поэтому те кто терпеливые, наберитесь чуточку терпения, а те кто нетерпеливые, пропустите это место.
Наверняка заседания столь высокого уровня стенографировались и стенографируются. Для чего это делается, толком и убедительно вряд ли кто сможет объяснить. Может для отчётности, хотя перед кем Президиуму ЦК отчитываться, ну разве что перед историей. Наверное в тот момент, когда история попросит этого самого отчёта ныне здравствующие члены Президиума здравствовать в своём подавляющем большинстве уже перестанут и спроса с них не будет никакого, для того и нужны стенограммы с протоколами. Конечно же там, куда они попадут после здравствования, тоже спросят, но там протоколы не нужны, там и без протоколов всё известно, а здесь нет. Вот и выходит, что здесь протокол или стенограмма, неважно что, нужны, без них никак, а там – как получится…
Ну а если они нужны, тогда всё понятно. То, о чём собирался сообщить Первый по своей исторической важности и значимости было сравнимо даже трудно представить с чем, но не менее чем с изобретением колеса, потому что это событие тоже останется в человеческой памяти навсегда. Причём, сейчас руководство партии явно не собиралось поступать также безответственно как в своё время поступили неизвестные ответственные товарищи с не менее неизвестным изобретателем всем известного колеса. Колесо есть, а кто его изобрёл – нету! С первым полётом человека в космос должно быть всё иначе, всё должно быть сделано политически грамотно, так что ли. Но об этом чуть–чуть попозже.
Никита Сергеевич начал готовить присутствовавших на заседании к исторической новости, а для того чтобы их подготовить надо ну хоть какую–то речь сказать, на то она и подготовка.
Во времена партийных съездов, когда речь руководителя партии по своей продолжительности занимала несколько часов, эти речи воспринимались только своей продолжительностью: это если по радио и телевидению, и объёмом текста, это если в газетах и журналах. Вряд ли кто помнит, о чём там говорилось и печаталось. Содержание тех речей помнят разве что вероятно–потенциальные противники в лице кошистов и их братьев меньших и то не все, а те кто был вынужден по долгу службы всё это читать.
От простого народа таких жертв не требовали. Конечно же, прочесть рекомендовали, но говорили об этом так, как будто народ и без них знает, что читать эти речи надо, и во всю читает. Запоминать тоже никто не призывал, достаточно было обсуждать и цитировать, это да, это чем больше, тем лучше…
Вспомнилась довольно–таки пошлая шутка того времени. Парень склонился над девушкой в готовности сделать своё паскудное дело. А дальше, для того чтобы прокомментировать происходящее предлагалось взять любой заголовок статьи из любой газеты тех лет и сравнить, подходит или нет? Что удивительно, практически все заголовки были в тему и по теме… Это к тому, что речи на партийных съездах предлагалось цитировать направо и налево, что и делалось. Мудрить особо не надо было, взял практически любой абзац и дабы придать значимости своим словам, вставил, к месту или не к месту, неважно, всё равно никто не обратит внимания.
Вот такие вот речи были в те времена, да и сейчас, что греха таить, иногда проскакивают. Это, так сказать, эмоциональная составляющая того, что должно будет произойти на самом деле. И делалось, и делается это для того, чтобы те кто в бессильной злобе рвали на себе волосы злились бы ещё больше, а те кто свои, радовались. На самом же деле то, что намечалось и намечается сделать лишено каких либо эмоций, даже намёков на них, сплошь прагматичные руководства к действиям. Но прагматика доступна меньшинству, а удел большинства – эмоции.
От автора: Кажись сам запутался, свалил всё в кучу. Да вроде бы нет. А в конце концов, кто вам сказал, что я умный?
***
Первый секретарь прошёлся по эмоциональной составляющей предстоящего, упомянул об успехах в деле социалистического строительства и неминуемом крахе капитализма, но сильно не распространялся, не съезд всё–таки да и народ собрался политически грамотный. И когда с эмоциями было покончено, и все по его мнению уже готовы были радоваться, выдал прагматичную составляющую:
– Настало время прекратить разговоры об экспорте, как революции, так и социалистического образа жизни. – собравшиеся в знак согласия закивали. – Будем убеждать народы мира личным примером в преимуществах социализма, а они уж пусть сами решают, какой строй лучше – социалистический или капиталистический.
Члены Президиума и с этим были согласны, правда, представляли себе это несколько по–другому. А Никита Сергеевич тем временем продолжал:
– Поэтому есть мнение, что поскольку коммунистическая партия является авангардом советского народа и социалистического общества в целом, то первым в космос должен полететь руководитель коммунистической партии, то есть я.
Неизвестно что происходило после. Может быть, «...все сразу повскакали с мест...», а может быть ведомые партийной дисциплиной и осознанием значимости услышанного дружно согласились, стенограмма заседания–то не велась.
Так или иначе, но предложение Первого было принято и наверняка единогласно. Там же политики собрались, а они народ дальновидный. Хочет лететь, пусть летит, примерно так рассуждали они. Если вернётся, то хорошо, значит я поступил политически правильно и дальновидно. А если не вернётся, всяко бывает, тогда тоже неплохо, тогда своё «за» сейчас, можно будет развернуть в любую сторону, в смысле, в любое будущее.
– Медкомиссию я прошёл и годен хоть куда, даже в космос. – было видно, что Первый остался доволен результатами голосования, хотя мнение присутствующих его мало интересовало, потому как политика. – Это я говорю для тех, кто надеется. Не надейтесь! Сейчас же я прохожу курс подготовки. Техника сложная, так что надо соответствовать. Но мы, коммунисты, трудностей не боимся, сами знаете.
А вот теперь о стенограмме, вернее о том, что её не было, и вот почему. Если бы стенограмма велась, то в истории так и осталось бы что первый космонавт – Первый Секретарь ЦК, а не тот, чью кандидатуру утвердили в этом же кабинете немногим ранее. По политическим соображениям первым космонавтом должен стать первый коммунист страны запустившей космический корабль, но стать им ненадолго. Это требовалось из соображений высокой политики и было рассчитано на короткий промежуток времени. Первый полёт руководителя партии и государства ненавистной страны для страны не менее ненавидимой был подобен удару дубиной по голове, причём со всего маху. Оправиться от такого конечно можно, но противопоставить в противовес что–то не менее эффектное и эффективное практически невозможно. И вот покуда невероятно вероятный противник будет отходить от такого удара и перекошенными мозгами придумывать чтобы этакое подсунуть в свою очередь, Первый рассчитывал сделать много разных дел полезных для партии, своего государства, ну и конечно же для всего прогрессивного, не сомневающегося в этом самом прогрессе человечества тоже.
По историческим же соображениям первым космонавтом должен стать тот самый парень с открытой улыбкой, любящий петь песни и играть в хоккей. Конечно же он полетит в космос, но чуть–чуть попозже, когда шумиха с первым полётом уляжется и то, что было намечено сделать под этот шумок будет сделано. Тогда мощная пропаганда мощного государства обрушится на человечество, как прогрессивное, так и не очень, и скоро полет Никиты Сергеевича будет восприниматься как непроверенные слухи. А вероятный противник, в лице КОШЭ и им подобных, с готовностью забудет о полете Первого Секретаря. Кому же приятно вспоминать о том, что по морде получил и тем более раз за разом рассказывать об этом?
Без сомнения в великом произведении говорится: «Недаром помнит вся Россия про день Бородина». А почему помнит? Да потому что написано, и не только в этом великом произведении. Так и о космонавте, которому предстоит стать первым, потому что он полетит туда не за тем, зачем туда полетит Первый Секретарь. О том, что он утверждён первым космонавтом, есть соответствующая запись как в стенограмме, так и в протоколе заседания Президиума ЦК, а о Никите Сергеевиче такой записи нет. А время, чем дальше, тем больше верит не тому, что было на самом деле, а тому как и что об этом написали. Вот она, какая штука – политика. Как всё тонко рассчитано, и волки, и овцы чуть ли не в обнимку. Разумеется это не о кошистах, им в обнимку незачем и вредно, для человечества вредно.
***
– Михална...
– Чего тебе?
– Михална, поди сюда. – милицейский капитан держал в руках дипломатический паспорт Гласса и очень хотел, чтобы этого паспорта у него в руках сейчас не было. –Смотри…
– Ну, чего там? – Михална, женщина лет пятидесяти, уверенной в себе комплекции и в белом халате, она же дежурный врач вытрезвителя, подошла к капитану.
