Множитель-2

и вреда никакого, а жуть берёт.
В дальнем углу послышался негромкий шорох. Худой резко обернулся и, потеряв равновесие, хлопнулся на задницу, запнувшись об сваленные в кучу сапоги.
В злополучном углу, в том самом, откуда ночью выползала бесконечная череда таинственных "потаскунов", как он их про себя окрестил, в этот раз никого не было.
Лесная мелочь какая-нибудь. Друг друга испугались.
А вот этот хлам надо отсюда - того! Он схватил охапку сырой обуви и понёс к выходу. Сапогов он вчера наваял много, а потому уложиться пришлось аж в три ходки за пределы хибары. Снаружи природа радовала глаз, чего нельзя было сказать про внутреннее убранство приютившего их жилища.
Поискав какую-нибудь ёмкость, в которую можно было сложить пустые бутылки, он со вздохом признал, что единственный на всю хату пригодный для этой операции мешок утащил с собой Рваный. Что ж, придётся таскать так, сколько в руки поместится.
В руки много не помещалось, а потому уже на пятом походе за дверь с полностью занятыми руками он выдохся. Сколько же много они за ночь настрогали абсолютно ненужного материала!
Когда дело дошло до битого стекла, в которое превратилась часть стеклотары стараниями буйного Рваного, отсутствие веника в избе неприятно поразило. Не голыми же руками? Они ещё и для более нужного занятия пригодятся. Но убирать-то всё равно придётся.
Худой вышел наружу и наломал веток с ближайшего кустарника. Вернувшись в дом, как он про себя уже величал неказистое жилище, он опять упёрся в очередное отсутствие. Теперь нечем было связать наломанные ветки в некое подобие веника.
А хотя... Он подошёл к куче тряпья, служившему им сегодня ночью постелью и, нагнувшись, потянул за край ближайшего полотна. Нет, сильно грубая ткань. Хоть и гнилая, по всей видимости. Сил не хватит полос из неё нарвать. Вот же проблема на пустом месте! А, вообще-то, вот что-то более-менее мягкое и податливое. Он покопался в недрах своего ложа. Вроде как старая рубашка...
Он потянул за находку и с усилием вытащил на свет божий вместе с рукавом грязной рубашки чью-то... руку!
Худой взвыл и брезгливо отпрянул, при этом натолкнувшись задницей на волшебный "шкапчик". Тот накренился и, увлекая за собой виновника происшествия, грохнулся на тыльную сторону, предоставив на обозрение пыльную и запаутиненную нижнюю сторону днища. При этом поднялась туча пыли и дышать стало невмоготу. Худой вперемешку с кашлем и завываниями с неожиданной ловкостью подпрыгнул из лежачего положения прямо на ноги и, кромсая каблуками битое стекло на захламленном полу, вылетел из хибары, успев при этом плотно закрыть за собою скрипучую дверь.
Отбежав от избушки метров пятьдесят, он остановился с выпученными глазами. Его мутило от увиденного. Мертвяк! Тряпьём накрыт мертвяк! И они всю ночь на нём пролежали!!! То-то ему и некомфортно было! Всё какие-то желваки перекатывались под задницей и кошмары всякие виделись!
- Бли-и-ин! - подвывал Худой. - Что делать?! Куда бежать?!
Ужасная ночь продолжилась средь бела дня! Кто б знал, что это за хата такая! Ни в жисть бы...
Худого трясло, как осиновый лист. Он затравленно вертелся по сторонам, пытаясь хоть как-то сориентироваться.
- Эй, мужик! - раздался женский голос за его спиной. - Ты чего потерял?
Худой дёрнулся, как от удара током.
- А? - Он обернулся на голос и безумными глазами уставился на невесть откуда появившуюся бабку с корзинкой в одной руке и с клюкой - в другой. - Я это... Я ничего... Я сам!
Он чувствовал, что кем бы она ни была, её надо срочно отвадить от этого места. Потому как "шкапчик".  Рваный же голову оторвёт!
- Чё сам-то? - Бабка подозрительно приглядывалась к нему. - Потерял кого, говорю?
- Да я это... Я сам потерялся! - наконец, нашёл он, чего соврать. Что было не так далеко от истины.. - У мменя напарник... эт-та...
- Заблудился, што ль?
- М... Мне м... магазин бы надо! - Нервная дрожь никак не отпускала его. - Он эта... как? Отсюда недалеко? - попытался он изобразить заискивающую улыбку.
- Да нет, - задумчиво протянула бабка, продолжая сверлить Худого подозрительными глазками. - А ты чей будешь-то?
- Я? - изумился тот. - Я Худой... Ну, эта... Димка я! - нашёлся он.
- Да уж вижу, что не толстый. Или хвамилия у тебя такая?
Худой вдруг перестал дрожать и буквально мгновенно с ним произошла метаморфоза:
- Бабка! - рявкнул он. - Ты чего тут вынюхиваешь? - И вызверился: - А ну иди отсюда, подобру-поздорову!
- Ишь ты какой! - изумилась та моментальному перерождению "потеряльца". - То помирает со страху непонятно отчего, а то, гляди, сразу - ишь! - Она отковыляла подальше от Худого и погрозила клюкой: - А я вот как милицию-то сюда позову, тогда вот и посмотрим, какой ты на самом деле, худой али тощий! Ух, паршивец-то! - повернулась она и стала быстро удаляться по малозаметной тропинке. - Грубиян какой! Много вас тут шастает! Больных на всю голову! - продолжала она озвучивать свой мыслительный процесс. - Да ить с дурдома, небось, и сбежал! Ишь, какой! "Вы-ню-хиваешь"!..
Её недовольное бормотание ещё было слышно некоторое время.
- Ну и чё? - раздалось у Худого над самым ухом. - Ушла, что ль, старая мымра?
Тот опять крупно вздрогнул и с ужасом обернулся. Небритая физиономия Рваного смотрела на него в упор.
- Слава Богу! - едва не кинулся ему на шею Худой.
Но его радость тот понял по-своему.
- Не дам! - Отстранился он от неожиданного проявления радости. И добавил уже тише. - И сам пить не буду. Теперь мы экономить будем!
- Да ради Бога! - возопил Худой, на всё согласный. - Я ж не о том! Тут такое! Такое!..
- Чего ещё? - недовольно скривился Рваный. - И почему ты здесь, а не на службе? Я ж тебе сказал...
- Да ты послушай! Потом! Потом будешь меня разматывать!
- Ну? - рыкнул Рваный нетерпеливо.
- У нас в хате мертвяк! - взвизгнул Худой и испуганно заозирался, прикрывая себе рот. - Понимаешь?! И мы с тобой на нём спали!!!
- Что за хрень? - нахмурился Рваный. - С чего ты взял? А ну, дыхни!
- Да при чём тут это?! - возмутился Худой и схватил Рваного за руку. - Вот пойдём! Пойдём! Сам увидишь!
И он, истерически причитая, потащил Рваного, как ему показалось, назад, в приютившую их развалюху.
Тот вырвал свою руку из неожиданно цепкой хватки товарища по несчастью и некоторое время, угрюмо сопя, шёл следом за ним. Потом остановился, недовольно оглядываясь:
- Куда ты меня тащишь?
- Как "куда"? Забыл, где мы с тобой ночевали?
- Это, походу, ты забыл. Нам туда надо! - указал Рваный куда-то вправо. - Чё? Совсем кукушка съехала?
- Это от переживаний, Лёнечка, от переживаний! - продолжал лебезить Худой в каком-то забытьи. - Туда, так туда. Сейчас сам всё увидишь! Как хорошо, что ты так быстро вернулся! А то я, вообще, не знал, что делать, когда ЭТО увидел!
- Гм! - грозно нахмурил "Лёнечка" свои кустистые брови и уверенно зашагал вперед.
Едва среди зарослей кустарника проявилась их загадочная покосившаяся развалюха, как Худого опять начала бить крупная дрожь. Рваный обернулся на него, презрительно фыркнул и взялся за ручку двери.
При дневном свете внутреннее "убранство" их пристанища выглядело несколько приветливее, чем вчерашним дождливым вечером. Даже несмотря на разгром, учинённый Худым при поспешном бегстве.
- Твоя работа? - строго спросил Рваный, взглядом указывая на лежащий "в обмороке" волшебный буфет.
- К-кажется, - выглянул из-за его широкой спины трясущийся Худой. - Я к-как отк-копал вот это, - носом указал он на торчавшую из кучи тряпья безвольную кисть руки, - так меня аж подбросило. Я и наткнулся з-задом на шкапчик. Знаешь, как больно было? - И для убедительности он потёр пострадавшее место.
- Мне на твой зад как-то наплевать! - заявил Рваный, присаживаясь на корточки возле так не вовремя нарисовавшейся конечности. - Верни буфет на место, варвар! Да не развали его окончательно, блин! - прикрикнул он на Худого, слыша, как тот с готовностью бросился выполнять его указание, топоча, будто слон. - С ним, как с любимой женщиной! Он старше нас с тобой!
А сам в это время со всех сторон разглядывал торчащую из тряпья руку, не решаясь к ней прикоснуться.
- И ты хочешь сказать... - Рваный осторожно взялся за рукав, неплотно облегающий запястье торчащей руки и потянул его на себя. Сначала потихоньку, а потом с усилием. От его стараний следом за рукой из кучи тряпья выпросталась фигура человека почти по пояс. Голова его безвольно болталась. В этот момент рукав не выдержал тяжести тела и с громким треском оторвался. А труп с глухим стуком повалился на пол, раскинув в стороны теперь уже две освободившиеся руки. Худой, с напряженным вниманием наблюдавший за манипуляциями товарища, громко айкнул и присел, спрятавшись за "шкапчик", из-за которого остались торчать только два его вытаращенных от ужаса глаза.
Рваный отбросил кусок рукава, оставшийся в его крепко сжатых пальцах, и брезгливо вытер руку об себя:
- Ффу ты, блин... Подфартило же! Ни раньше, ни позже!
Он внимательно всмотрелся в лицо покойника, лежавшего на спине и удивлённо протянул:
- Твою же ма-ать!..
Худой пискнул из своей засады:
- Чавой-та?
- Да "чего"-"чего"! Я его знаю! Да и ты, небось, тоже!
- А кто это?
Рваный свирепо глянул в его сторону:
- Да ты подойди! Чё там прилип-то? Гля! - указал он пальцем в лицо покойнику, едва Худой на цыпочках подкрался к нему со спины. - Это ж Толян с Камаринки! Помнишь? - Худой уклончиво повёл подбородком. - Кто ж его так приложил? Или сам ласты склеил? А тогда закопал его кто? Ну-ка!
Он по-хозяйски попытался перевернуть труп на живот, видимо, с целью осмотреть его, но тут же испуганно отдёрнул руку, отчего труп головой глухо ударился об пол.
- Блин! Да он тёплый ещё! Это, случАем, не ты его?
Худой в ужасе часто-часто затряс головой. Рваный рыкнул с хмурой усмешкой, оценивающе скользнув по его тщедушной фигуре:
- Ну да. Куда уж тебе! Толян - во! - ещё тот лось!.. Был...
Последнее слово он сказал изменившимся голосом, потому что "покойник" медленно открыл глаза и тупо уставился в потолок. Рваный отшатнулся, а Худой в один прыжок оказался в своей засаде.
- Толян... - пробормотал Рваный потерянно. - Ты это... Ты чего? Такой-то...
Воскресший "Толян" продолжал тупо смотреть в потолок остановившимся взглядом водянистых глаз.
- Э! Харэ уже! - продолжил Рваный процедуру воскрешения, толкая "Толяна" носком сапога в бок. Но тот не реагировал. Никак. Даже не моргал и не морщился от чувствительных пинков. Только ровно и едва заметно вздымалась и опадала его волосатая грудь, прикрытая грязной рубашкой.
- Чем его таким накачали? - задумчиво проговорил Рваный, поворачиваясь к зашуганному Худому. - Тут больше никого не было?
- Нет! - опять затрясся тот. - Только призраки...
- Какие ещё призраки? - как бы очнулся Рваный.
- Ну, эт-та... Ты чё? Не помнишь? Ночью... Двое пакет тащили... К-куда-то...
- А! - дошло до Рваного. - Ну и чё? Просто показалось.
- Сразу обоим? Да они меня всю ночь мучили!
- Кто? - изумился Рваный. - Привидения?
- Ну да! Ты-то спал! А я всю ночь… Да раз пятьдесят одно и то же!.. А то и больше!
Рваный ещё больше изумился:
- А меня-то чё не разбудил?
Худой виновато сморщил нос:
- И что бы ты им сделал? Идут и идут... Они ж ненастоящие... как бы...
- Да хрен его знает!.. Но это ладно! - крякнул Рваный, одной рукой подбоченясь, а другой яростно теребя свою жёсткую шевелюру. - С этим-то экземпляром что