Тана тихо отошла за спину матери-оружейницы на свое место, Долгар обхватил мальчика, будто защищая, Мира помрачнела.
Жрица задумчиво молчала. Мандо и Тана переглянулись. Наконец глава диаспоры произнесла:
- Чтож. Слово ребенка было решающим в этой беседе. Это его выбор, на чьей стороне быть, и Дайго его сделал. Мы не вправе что-то менять. Узкий шлем с силой не натянешь. Таков путь. Если вы не против, мое предложение о помощи и защите остается в силе.
Она вытащила из подсумка бескаровый знак и протянула его фермеру.
- Если будет нужна помощь, пришлите это мне во дворец Джаббы Хатта.
- Но это злачное место! - воскликнул Долгар.
- Уже нет. Мы очистили этот дом. Теперь он наш.
Форри взял кирбес, повертел в руке и перевернул. На обратной стороне было выгравировано имя: Дайго Рит.
- Мы согласны, - ответил он.
- Простите, что заставила вас снова пережить этот кошмар, - теперь голос матери-оружейницы опять стал строгим и не требующим возражений. - Нам пора.
Она встала.
- У вас хороший сын.
С этим она попрощалась и вышла. Тана и Мандо последовали за ней. Они вышли из кухни в коридор, Тана как-то неестественно оперлась о Мандо, а потом начала быстро оседать вниз. Мандалорец еле успел поймать падающую женщину. Форри, отдал сына жене и вышел проводить гостей. Он, увидев, что случилось, и вернулся в кухню за медпаком.
Некоторое время спустя, они вернулись во дворец Джаббы. Тану увели целительницы, чтобы успокоить ее и облегчить ее состояние. Мать-оружейница осталась на борту Лезвия Бритвы. Малыш действительно заснул в сумке. Джаррин вытащил спящего сына и переложил в кроватку.
- Побудь с ним, - попросил он жрицу. - Я не надолго.
Она понимающе кивнула и осталась в кабине. Дин спустился вниз. Прошло минут пятнадцать. Его все не было. Она спустилась за ним. Корабль был закрыт. Она прошлась по нижнему отсеку и обнаружила Дина, сидящего на полу без шлема и упирающегося спиной в стенку корабля. Он не видел ее. Обнимая собственные колени, он тихо плакал.
Мать-оружейница уселась рядом и стащила шлем с головы. Привлекла к себе Мандо, который тут же обнял ее, и очень нежно покрыла поцелуями его щеки, лоб и голову, как когда-то в детстве. Она погладила его по голове очень ласково, как маленького мальчика, слегка укачивая его в своих руках.
Жизнь как кузнечный пресс: может раздавить, а может выковать и выпрямить. Мандо начал ходить в трапезную, где обычно питались дети до тринадцати лет. Частью из них были дети самих мандалорцев, а другая часть и при этом большая - найденыши. Подростки приходили туда есть раньше.
Несколько дней прошли нормально, не считая подколов Паза и смешков его товарищей. Мандо ни с кем не разговаривал, так как пока еще ни с кем не подружился. Он садился на край стола, между мальчиком тви'лекком Тином и Килредом, такими же найденышами, и ел молча, стараясь не обращать внимание на Паза и его товарищей. Те, как правило, болтали, шумели и смеялись за столом. Стоило лишь заглянуть в трапезную матери-оружейнице, как воцарялась полная тишина, но как только жрица покидала помещение, тишина тут же нарушалась. Еще Дину не нравилось, что ее за глаза называли кузнечихой. Мальчику было обидно это слышать, ведь она совсем не плохая, а строгая потому, что так надо, таков путь. Несмотря на всю ее бескаровую жесткость он почему-то к ней привязался.
Он бы все отдал, лишь бы мать-оружейница еще раз приласкала его, но она будто не замечала Мандо, а если замечала, то либо была строгой, либо почему-то сердилась.
Отец все еще находился в госпитале под присмотром Салиты. Дин несколько раз навещал его и, похоже, дела у воина были не плохи: он уже вставал и понемногу ходил по палате, опираясь на ствол импульсной винтовки. Конечно Тай Т'орн был сыну очень рад. Они даже немного боролись в шутку. Т'орн был сильный. Он заваливал Мандо одной левой и тормошил его. Мальчик смеялся. Шутки шутками, а в игре воин старался кое-чему научить своего сына.
Но когда Дин возвращался к себе, ему становилось грустно и одиноко. Он скучал по отцу. Чтобы сократить свое время грусти он, по пути в свою комнату, заглядывал в оружейное святилище, где мать-оружейница, как всегда, занималась плавкой и ковкой металла, а так же производством оружия. Он тихонечко усаживался на низкую скамеечку и наблюдал. Жрица не прогоняла его, но она была занята. Если приходил кто-то из мандалорцев, чтобы решить свое дело, Мандо тут же отправлялся к себе. Именно по ее приказу он теперь ходил в Трапезную.
Вот и в это утро он пришел, получил свою порцию каши и кружку воды, уселся на краю стола и задумался. Выдача еды здесь была автоматическая и что хуже всего, ею руководили дроиды. Он не любил дроидов и боялся их, помня, как один такой охотился за его родителями и им самим. Но ничего не поделаешь. Пришлось привыкать.
Он не заметил, как мимо него прошел Паз, чтобы получить свою порцию еды, и очнулся от размышлений, когда был макнут носом в кашу.
Дети засмеялись. Мандо вытер лицо и погрозил вслед Пазу кулаком, под хихиканье девчонок. Теперь он насторожился. Паз прошел обратно с миской и кружкой. В этот раз он не тронул Мандо, но отпустил в его сторону весьма не лестный комментарий, обвинив в трусости.
- Сам ты трус, - огорченно сказал Дин.
- Это я-то трус! Да ты еще сопли сам не вытираешь, потому что папин сын! Наверное, старый Тай тебе подгузники меняет!
Дети за столом покатились со смеху. Только кто-то из девчонок негромко сказал:
- Паз, прекрати, а то кузнечиха услышит и накажет?
- Кузнечиха не услышит, - самоуверенно заявил Паз. - У нее от кузнечного пресса и станков уши заложило.
Дети опять засмеялись. Все. Кроме Мандо. Он рассердился. Доел кашу. Взял кружку воды, а она была достаточно емкой, тихонько встал и подошел к заводиле. Паз обернулся.
- Чего тебе? Джуркадир!/Отвали!/
Но этого было достаточно, чтобы Джаррин выплеснул воду в лицо своему обидчику, а остаток ему на штаны.
- Это тебе за кузнечиху! – сурово произнес мальчик.
Паз заорал с жав кулаки. Вскочив с места, здоровяк сцепился с Мандо. Он был старше и сильнее и повалил его на скамью. Но Дин не остался в долгу: зацепив рукой миску Паза, он надел ее ему на голову, а когда тот растерялся, вывернулся из рук. Теперь они снова сцепились, как две банты на мосту и никто из них не хотел уступать. Поднялся небывалый гвалт. Одни дети кричали "сделай его, Мандо", другие орали "давай, врежь ему, Паз".
И тут все закончилось. Вмиг нступила какая-то подозрительная тишина, в которой Дина Джаррина и Паза Визслу растащили в стороны сильным движением.
- Что здесь происходит?! Почему вы нарушаете устав?! Как вы посмели здесь драться и выяснять отношения?! У вас что, нет другого места для этого?! Паз, почему ты мокрый и грязный?! Мандо, что все это значит?! - жрица гневалась.
- Это все он! - кричал разозленный верзила. - Он облил меня водой и кашу на меня вылил!
- Мандо, это правда? - голос матери-оружейницы не предвещал ничего хорошего.
- Да, - тихо ответил Дин, опустив голову и покраснев до ушей.
- Мандалор Великий! И что из тебя вырастет?! Почему ты подрался?
- Из-за миски с кашей.
- Ты не поделил с ним завтрак? Почему ты не взял добавку? И из-за этого нужно было драться? - грозно спросила она, уперев кулаки в бока.- Устав запрещает драки в Трапезной, потому что это место перемирия, где делятся хлебом с собратом, даже если он не прав.
Она повернулась к оппоненту Мандо:
- Паз Визсла, вон отсюда под душ! Приведи себя в порядок! Мандо, сегодня до обеда будешь драить Трапезную до блеска. Пол, стены и мебель должны быть вычищены! И да, соберешь и сдашь всю грязную посуду. Я приду, проверю. Если ты проявишь непослушание, небрежение и лень, то будешь драить Трапезную до следующего утра! И никаких уборочных дроидов и подобных приспособлений в помощь! В подсобке рядом с Трапезной есть все. Если поел - за работу!
Она развернулась и ушла. В этой тишине кто-то из друзей Визслы негромко сказал:
- Ну, все! Мандо попал! Кузнечиха теперь до ночи не отпустит.
Но на него шикнули.
- Тоже хочешь пол драить?
Он слышал, как за девчачьим столом шли перешептывания:
- Девочки, а Мандо герой! Так Пазу навалять!
- А по-моему он дурачок. Паз ему не спустит.
Мандо огорченно уселся на свое место и с горечью запихнул в себя кусок остывшего уджа. Он переживал. Жизнь казалась ему несправедливой. Хотелось плакать, и ком стоял в горле, но посмотрев на едоков, он сказал им мысленно: " Не дождетесь!"
А главное, он не смог ничего ей объяснить, стоял и молчал как пенек. И конечно, очень расстроил мать-оружейницу. Сам виноват.
- Не переживай, - утешил его Тин. – Этот Паз дурной задира и задавака. С ним никто не связывается, а попадает ему часто. Ты не виноват. Мать-оружейница все равно доищется до правды и накажет его.
- Если бы так, - вздохнул Дин.
Дети закончили завтракать и стали уходить. Пара мальчишек из "свиты" Паза швырнули перед ним свои пустые миски со словами:
- На, убирай! Кузнечиха похвалит!
И только когда все ушли, мальчик глубоко вздохнул, посмотрел на столы и отправился в подсобку.
Дин уже закончил мыть пол. Мебель была все чистая. Оставалось помыть лишь стены. Время неумолимо бежало, приближая обед. Скоро должны были прийти подростки. Он усердно тер стену мокрой тряпкой, когда услышал шаги сзади. Обернувшись, он увидел мать-оружейницу. Она внимательно разглядывала пол и столы, пытаясь найти хоть какую-то грязь. Грязи не было, так как мальчик промыл все несколько раз.
- Мандо?
Он подошел к ней.
- Неплохая работа. И все же, почему ты подрался?
Он молчал и стоял, потупившись, разглядывая носки своей обуви.
- Мандо, ты меня слышишь? Будешь ты говорить или нет?
Она как всегда жесткими, словно из бескара выкованными, пальцами подняла его голову за подбородок. Мальчик молчал.
Она отпустила его. Он покраснел и снова опустил взгляд.
- Я тебя люблю, а ты всегда злишься...- услышала она.
Такой ответ ее удивил, но она не поняла, к чему это.
- И что он натворил? - раздался знакомый голос. Дин повернулся, в дверях стоял Тай Т'орн, опираясь на импульсную винтовку. Он прошел в трапезную, прихрамывая на левую ногу, и остановился рядом с Мандо.
- Папа, я с Пазом подрался, - сообщил ему невеселым тоном сын.
- Он не должен был драться в Трапезной. Он наказан, - жестко сказала женщина.
- Да? И как это случилось?
- Он окунул мое лицо в кашу, а я облил его водой и вылил кашу на голову, - краснея сказал Дин.
- И что, Кьяра, ты заставила его работать за то, что он не показал себя трусом и поборолся за свою честь? - удивился Т'орн. – Вот так новость!
- Я несколько раз спрашивала о причинах, почему-то он сказал о них только сейчас, будто раньше сказать было нечего, - фыркнула она.
Мальчик посмотрел на них и еще больше огорчился, решив, что они сейчас поссорятся из-за него.
- Я пойду мыть, - негромко сказал он и, повернувшись, отправился доделывать свою работу.
- Ну, знаешь ли, дорогая моя, похоже, ты перегрела бескар. Это была плохая идея, - высказал неодобрение Тай.
- Хорошо, - согласилась она жестким тоном. - Пусть работает до обеда и идет на все четыре стороны. А тебе рано еще разгуливать по Убежищу, ты не здоров.
- Вообще-то у меня к тебе есть разговор, - в голосе Т’орна послышалась хитроватая усмешка. Кьяра все поняла. Она и сама думала о том же: слишком соскучилась по
