пахнущее там, в городе, и тихое, молчаливое, здесь, выражение покорности города, Иван не воспринимал как подарок судьбы или ещё что–либо такое неопределённое и нежданное, от чего слёзы на глазах наворачиваться обязаны. Иван воспринимал происходящее как само собой разумеющееся, как то, что должно быть в обязательном порядке. Ну, с чем сравнить бы? Ну как утром сапоги одел! Не пойдёшь же босиком! Так и город, и он, князь Иван Премудрый – хозяин этого города и не только его. Ну а то, что Иван сам себя назначил князем, его нисколько не смущало.
***
Старики говорят, что ещё до самого царя Гороха было известно, что народ обдурить невозможно. Народ, он в своей подавляющей массе мудр, хитёр и сам кого хочешь обдурит. А в городе, что, не народ жил, что ли?
Поначалу, ну, пока не опомнились, в себя, так сказать, не пришли, мужики всё больше нервничали: кричали, пару раз было дело, даже подрался кто–то. А потом смотрят: убирать грязюку всё равно надобно, никуда не денешься, скучковались по принципу соседства, подумали малость, и сразу же повеселели. Распределили меж собой кому и что делать: кому кучи эти зловонные разгребать, а кому всю эту гадость за город вывозить и куда вывозить. Поначалу спор возник, кому вывозить, мол, телегу жалко, провоняет вся, но малость подумали, и этот вопрос был решён. Раз уж такое случилось, решили скинуться и купить новые телеги, а эти, не пропадать же добру, натереть чем–нибудь и тем же заезжим купцам продать, купят, никуда не денутся.
Покуда судили–рядили, глядь, а вот она и причина всех бед в жизни человеческой пожаловала, тут как тут – бабы! Бабы, они так–то спокойно на месте сидеть не могут, вечно им куда–то надо, сделать что–то надо, ну а уж нос в каждую щёлочку засунуть, для них это наипервейшее дело. И тут точно также. Ну не может баба ни сидеть, ни стоять, да вообще, она жить не может, если видит, что мужики кучкуются, о чём–то про меж собой разговаривают, а она не знает, о чём. Вот бабы к мужикам–то и полезли, ну, чтобы узнать, что эти ироды опять надумали, а заодно и советов дать великое множество. А как же?! На том и попались, за то и поплатились.
Как только бабы приблизились и встряли в мужские разговоры, так сразу же были определены, как изначальная причина всех бед, начиная от куч мусора у заборов и заканчивая вселенским злом в чистом виде. Случилось, вернее, наступило самое главное облегчение в предстоящей неприятной работе – был найден виноватый, вернее, виноватые – бабы.
Что дальше? А дальше и подсказывать ничего не надо, душа, она сама знает, что ей делать. Бабы тут же, не сходя с места, узнали о себе всю правду, некоторые, видать наиболее отличившиеся, даже по спинам–задницам получили, вот и всё. Здравствуй хорошее настроение и весёлое расположение духа, с которыми, как известно, любая работа – не работа, а так, развлечение. Ну и конечно же бабам было приказано принести, сами знают, что надо для того, чтобы зараза никакая не пристала, ну и закусить что–нибудь.
Вот и удивляйся или не удивляйся после этого. Вроде бы народ пострадал, но на самом деле – нисколечки, боярин, тот не в счёт, так ему и надо. И тут же, не сходя с места, выгоду себе усмотрел и даже праздник умудрился сообразить и устроить. Ну а то что лопатами, да мётлами поработать придётся, так это мелочи – дело пустяшное и привычное.
***
Яблочко раза три прокатившись по тарелочке, явило перед Иваном хоть и бородатую, но весьма довольную физиономию Черномора:
– Опять ты? Ну, говори скорее, что надо? Некогда мне!
– Здравия желаю, ваше сиятельство!
– Хорош издеваться, а то сам знаешь.
– А я вовсе и не издеваюсь.
А вот тут Иван врал, безбожно врал. Вернее будет сказать, врал–то он не совсем, это он таким образом благодарил Черномора. Ведь не попади он тогда к нему, ещё неизвестно как бы оно все получилось. Нет, получилось бы конечно, Иван в этом ни секундочки не сомневался, но как и самое главное, когда – неизвестно. Ну и, без этого тоже нельзя, издевался малость конечно. А почему бы и не поиздеваться, если сам из себя, Черномор тот, весь волшебник, ни на какой козе не подъедешь, а подсунул ему несколько смазливых девиц, тот и поплыл–потёк, как снег по весне. Разве не смешно? Смешно конечно. Ну а раз смешно, значит и поиздеваться не грех.
– Ладно, врать–то. А то я не знаю. – да, видать и правда, хороших девиц предоставил Иван Черномору, если тот нисколько не рассердился, да что там, он так и продолжал улыбаться во всю свою бороду. – Говори, что надо?
– Да ничего не надо. Договаривались постоянную связь поддерживать, вот я и поддерживаю.
– И всё что ли?
– Да. А что, разве мало? – ну, это Иван опять какую–то свою премудрость на белый свет извлёк, по другому не скажешь.
– Тьфу ты! – и всё равно Черномор не рассердился. Вот только на этот раз неизвестно почему, из–за девиц или из–за чего ещё. – Дурак ты, а не Премудрый. Ладно. Молодец, хвалю!
– Рад стараться, ваше сиятельств!
– Хватит! Дело говори. Надобно что?
– Ничего не надобно, ваше сиятельство, все идёт по намеченному плану.
– По плану говоришь? Ну ладно, пусть идёт. – Черномор перестал улыбаться, малость помолчал. – Посольство тебе надо будет собрать. Люди надёжные есть?
– Найду. А к кому посольство?
– Ишь ты, быстрый какой! После узнаешь. Ну всё, не отвлекай меня, а то рассержусь.
Яблочко покатилось по тарелочке, только в обратную сторону и, сделав точно такое же количество кругов, остановилось. Физиономия Черномора исчезла.
