Дорога в Птац шла по холмам, разной формы и размеров. Иногда разбитая колёсами колея вела вокруг возвышений, а иногда приходилось взбираться по пологому склону, проклиная лентяев дорожников, не удосужившихся вырубить участок чахлого леска или перекинуть мостик через ворчливую речку. Правда, обычно после подъёма путников ожидала небольшая награда: возможность рассмотреть холмистую равнину до самого городка. Смотрелось всё действительно весьма живописно: зелёные холмы, синие полоски рек и коричневые кляксы леса – точно неведомый художник наугад хватал краски с палитры и швырял на холст.
Правда впечатляло это только первые несколько раз, а после несколько поднадоело. Поэтому путешественники поднимались на холм, оценивали предстоящий путь и начинали спуск к подножию.
Турнох ощущал, что его ноги мало-помалу наливаются тяжестью усталости, а спутник и не думал объявлять привал, как это было всегда на пути в Птац. Да, кажется, обычно они отдыхали подъёмов пять назад. На том холме, где неведомые путники выложили каменное кольцо очага и построили что-то, вроде шалаша. От хлипкого строения давным-давно остались только чёрные палки, а вот очаг ещё вполне можно было использовать.
Турнох пытался размышлять на какие угодно темы, чтобы только не думать о цели их путешествия. Нет, сам Птац парню нравился – небольшой аккуратный городок, почти полностью состоящий из одноэтажных построек, крыши которых горожане по какой-то неведомой причине красили в синий цвет. Как-то он спросил Тарта, почему так делается, но тот лишь пожал плечами и начал пространно рассуждать об очень странных традициях некоторых захолустных поселений.
В самом центре городка располагались городской совет, церковь Веретена, Дом ремесленников и Дом торговцев – большие трёхэтажные постройки, такие же солидные и важные, как и люди, которые туда входили-выходили. Турнох никогда не бывал ни в одном из этих зданий; Тарт всегда говорил: незачем.
Путников интересовал Большой рынок – огромная площадка, вроде той, где в своё время парню покупали одежду. Правда, всё купленное в тот раз давным-давно стало маленьким, так что пришлось наведываться в Птац и обновлять гардероб. Вот тогда-то у Турноха и начались неприятности определённого рода. Поэтому всякий визит в городок становился для Турноха источником плохого настроения. К сожалению, все остальные города находились много дальше и добираться туда можно было лишь с проходящими караванами.
- Ну всё, - удовлетворённо сказал Тарт, когда они поднялись на очередной холм. Старик вытряхнул пепел из трубки и спрятал её в карман плаща. – Ещё немного и мы на месте. Не сильно устал?
- А что, сделаем привал? – угрюмо поинтересовался Тарт, рассматривая стены Птаца. Из-за высокого бревенчатого заграждения виднелись только шпили Городского совета и церкви. На сторожевых вышках трепетали полотнища зелёных знамён. На них, насколько знал Турнох, был изображён танцующий лис, с кружкой пива в передней лапе – когда-то Птац славился пивоварением. Позже искусство утратили, а символ остался.
- Понятное дело, нет, - ухмыльнулся старик. – Ты уж прости, но я думаю, что мы с тобой уже достаточно взрослые, чтобы проделать этот жалкий путь без остановок.
- Скорее бы проделать его обратно, - проворчал парень и пнул какой-то камешек, так что тот покатился вниз.
- Я иногда замечаю, что наши визиты в эту дыру тебя почему-то тревожат, - сказал старик, вглядываясь в лицо спутника. – Это так?
- Нет, - Турнох не желал, чтобы старик знал о его слабости. Точно засмеёт. – Просто не люблю так далеко ходить.
- Да? Ну хорошо, - казалось Тарт поверил, потому что засвистел какой-то мотив и начал спускаться. – А ходить - это очень хорошо. Видишь новые земли, знакомишься с новыми людьми.
- Черти бы побрали этих новых людей, - проворчал парень и пошёл следом. – Ничего хорошего от них всё равно не дождёшься.
Дальше равнина стала действительно равниной, холмы исчезли и пошли поля, засеянные пшеницей. Среди них кое где попадались небольшие делянки, на которых выращивали овощи. На них работали местные жители. Никто из них, впрочем, не обращал внимания на проходящую мимо парочку – было не до того. А вот люди с тачками, которые тащились по дороге в сторону Птаца очень даже обращали, недобро косясь на чужаков.
То, что пришлых здесь не любят, Турнох уже знал.
Рядом с городом, вдоль дороги стояли домики временных работников-батраков, которые приехали в Птац из мест, поглощённых Чёрной Бездной. Это были маленькие убогие строения, зачастую больше напоминающие шалаши, чем настоящее жильё. Приезжих в сам город не пускали. По официальной версии – чтобы не распространять заразу, которую беглецы могли подхватить по дороге. Правда же заключалась всё в том же: чужаков в Птаце терпеть не могли.
Вот и сейчас, когда старик со спутником приблизились к воротам, стражник, до этого спокойно пропускавший людей с тачками, стал на дороге и поднял руку, приказывая остановиться. Турнох знал этого толстяка очень хорошо, запомнил каждую бородавку на рябом загорелом лице и тот, вне всякого сомнения, так же хорошо знал эту парочку путешественников, но не преминул показать власть.
- Документы, - сказал стражник, отирая руки о изрядно испачкавшиеся штаны. Вот на них появилось новое жирное пятно. – Шастают тут всякие, объедают нас, скоро уже с голоду пухнуть станем.
- Уже весь опух, - пробормотал Турнох, прежде чем Тарт успел закрыть ему рот ладонью. Толстяк недобро покосился на наглеца, но возмущаться не стал, получив вместо документов серебряную монетку.
- Проходи, не задерживайся, - сказал страж ворот и мотнул головой. – Шастают тут всякие, работать не дают спокойно.
На улицах города, примыкающим к стенам, оказалось малолюдно, что и не удивительно: большая часть живущих здесь сейчас работала на полях. Как когда-то рассказывал старик, прежде Птац славился своими ремесленными товарами, а после всё это зачахло, переместилось отсюда в другие города и город превратился в большой посёлок, выживающий за счёт перекупки товаров и сельского хозяйства.
- Тебя кто за язык тянет? – поинтересовался Тарт, дёрнув в спутника за ухо. – Я вот искренне не понимаю людей, которые пытаются притягивать к себе дополнительные неприятности.
- А чего он? – шмыгнул носом Турнох.
- Почему он говнюк? Вырос таким. Как и многие другие. Время, когда его ещё можно было изменить к лучшему, осталось далеко в прошлом. От того, что ты ему станешь дерзить мир лучше не станет.
- Вроде мы его испугались, - проворчал Турнох, поворачивая голову вслед потрёпанному фургону, на стенках которого выцветшими от времени красками намалевали дерущихся на деревянных мечах кукол. Должно быть – бродячий театр.
- Нет, не испугались. Ты ведь не боишься кучи навоза, которая лежит на дороге, но тем не менее не станешь туда прыгать, чтобы доказать свою отвагу. Так и здесь, сделай вид, что ты общаешься с пустым место и топай дальше. Поверь, буде гораздо меньше вони.
- Но он-то подумает, что мы его боимся! - Турноху это не давало покоя. С ним рядом шагал Воспитатель Защитников, ну, пусть – бывший Воспитатель. А какой-то никчемный жирдяй из захолустья смеет ему грубить и вымогать деньги.
- Тебе-то что до того, как он про тебя подумал? Не пытайся кому-то понравиться, всё равно не получится. Будь самим собой, действуй по совести, не бойся опасности и не ленись. Увидишь, что хорошие люди станут тебя уважать. А эти…
Старик сплюнул в пыль.
За разговором Турнох и не заметил, как они пришли в квартал менял. Здесь обычно, перед походом на рынок, Тарт обменивал какие-то свои ценности на монеты, которые ходили в Птаце. Занимало это достаточно долгое время. Как объяснил Тарт, можно было и побыстрее, но в таком случае они получили бы едва половину того, что ему обычно удавалось выторговать. И всегда Турноха оставляли за дверью домика менял, ибо маленьким там не место.
И вот это самое парень просто терпеть не мог.
Сейчас, когда они шли мимо одноэтажных построек из добротного красного кирпича, Турнох замечал, как за ними следят внимательные недобрые глаза. Пока он с Тартом, ему ничего не грозит, но стоит тому скрыться и…
- Давай, сегодня побыстрее, - сказал парень, постаравшись, чтобы его голос звучал, как можно беззаботнее. – Скукотища же, так долго ждать.
- Постараюсь, - старик бросил быстрые взгляды направо и налево. – Всё нормально? Тебя ничего не тревожит?
Турнох помотал головой. Даже если его это и тревожит, он всё равно не признается, не маленький же!
- Ну, смотри, - Тарт пожал плечами и остановился перед блестящей новой краской жёлтой дверью. – Ладно, постараюсь добить этого живоглота, как можно быстрее. Не поверишь, но когда сражался с порождениями Бездны было намного проще.
И пропала внутри дома. Хлопнула закрывшаяся дверь и Турнох остался один. Заложил руки за спину и посмотрел по сторонам: вроде бы пусто, никого не видать. Однако, дела обстояли несколько иначе.
К огромному сожалению Турноха.
Парень постоял, подумал. Возможно имело смысл никуда не отходить и в случае чего постучать в дверь дома? Да нет, он же не трус какой-то! Да и что они смогут ему сделать? Опять как-нибудь обозвать, кинуть камнем, толкнуть, как это уже бывало не раз? Ничего особо опасного. Тем более для того, кто хотел бы стать Защитником.
Турнох вновь осмотрел пустынную улицу и обнаружил, что она уже не столь пуста, как прежде. Из переулков и тупиков выбирались подростки. Кто – его возраста, кто – немного младше или старше. Все те, кого он заметил ещё по дороге сюда. Только прежде они играли в свои непонятные игры, бросая кусочки камня о стены домов и пальцами отмеряя расстояние до того места, куда отлетел камень. После этого проигравший становился на четвереньки и все остальные в группе, били его ногами по заду.
Как по мнению Турноха игра выглядела жестокой, однако в свой первый приход в Птац, он таки попробовал познакомиться с местными детьми и попроситься играть с ними. Сначала на гостя никто не обращал внимание, а после сказали, чтобы убирался и больше не возвращался в их город. Нечего тут делать всяким бродягам. В общем, глядя на стражника у ворот, вполне понятно, откуда такие берутся.
После стало хуже. Всякий раз, как Тарт оставлял парня на улице, местные подходили к нему и оскорбляли, приказывая немедленно убираться. Насмехались, плевали, а теперь ещё и кидали камнями. Вот и сейчас Турнох заметил, как подходящие подростки подбирали булыжники. Слышался громкий смех, в котором не чувствовалось ничего хорошего для того, корму эти смешки предназначались.
Парень огляделся. Ага, то что надо. В проулке у дома менялы лежала палка в половину роста Турноха. Нет, он не собирался нападать на местных, однако и позволить им просто так бросать камни тоже не желал.
Однако, в этот раз дела, как выяснилось, пошли ещё хуже.
Хулиганов оказалось не меньше двух десятков – все в грязной оборванной одежде, так отличающейся о чистой и целой у Турноха. Словно не доставало мелких негодяев, из проулка медленно выбрались двое двадцатилетних, в кожаных куртках и штанах с на лысо выстриженными головам. Эти просто стояли поодаль и улыбались, глядя, как пришлого мало-помалу окружают.
- Эй, урод, - крикнул самый
