Рассказывающая к чему привела спешность принятия решений, упомянутых в прошлой главе людей, и что они принесли с собой для людей, встреченных ими на своём пути.
– Прошу предъявить ваше приглашение. – Насколько возможно и мог, вежливо обратился с этой просьбой к странного вида людям широчайшей груди охранник на воротах, – все гости пребывают на люксовых автомобилях, а эти странно одетые типы, на такси, – подошедшим к дверям, ведущим в особняк одних из хозяев жизни, о личности которых, себе право взяли распространяться только специализирующиеся на такого рода публикациях, бульварные издания, ну и плюс их завистливые соседи, этот вечный источник слухов, то есть самой заслуживающей доверия, если вы правильно это всё понимаете, информации.
– Приглашение? – с задумчивым видом переспросил охранника самый высокий человек из тех трёх людей, прибывших на такси.
– Всё верно, приглашение. – Уже сказал другой человек, не менее внушительной наружности, вдруг возникший из-за спины первого охранника. Ну, а судя по тому, что этот человек не был так пуст на голове, где наблюдалась шевелюра, а из его уха торчал провод, да и вообще он выглядел куда как основательней и дороже костюмом, чем этот первый охранник, то можно было сделать вывод, что он занимал более высокую ступень в иерархии сотрудников службы обеспечения безопасности.
И видимо когда был замечен приезд этого такси, – а вся телевизионная пресса, со своим пронырливыми всюду стрингерами, была блокирована на самых дальних подступах в этот элитный посёлок только для своих (и тогда совсем непонятно, как сюда было пропущено это такси), – то начальнику службы безопасности, скале Антону Лебедю (как раз этому типу с причёской ёжик, обрамлённого сединой и смахивающего прозвищем на другую авторитетную скалу), было немедленно доложено о прибытии подозрительных субъектов. И он, действуя на их опережение, – а так пропуск гостей на автомобилях был свободен, – им навстречу направил Бориса, охранника с внешнего сектора охраны, который должен был их задержать, пока он не пребудет. И вот он как мог быстро прибыл и взял на себя рассмотрение этих подозрительных типов и складывающуюся ситуацию вокруг них.
И скала Антон Лебедь, при виде этих типов, сразу почувствовал какой-то имевший в них место подвох – они точно не имели никакого отношения к гостям. И уж он-то, столько времени подвизающийся среди той публики, которая считает себя высшим светом и хозяевами жизни, кто только и имеет сюда доступ, в один взгляд может раскусить человека, не имеющего никакого отношения к этой прослойке людей, хозяев жизни. И даже наряди тебя по последнему писку моды, то всё равно скала Антон Лебедь тебя из тысячи людей-сановников вычислит и выловит. – Такого властного взгляда не переваривания на людей обычных, невозможно добиться путём эволюции, с ним нужно, либо родиться с серебряной ложкой во рту, либо же, как говорят, из грязи в князи, сорвав джек-пот. – Вот на такую установку, на гостей этого дома, заряжен был скала Антон Лебедь.
– Ах, приглашение! – только сейчас догадался, что от него требуют, а по мнению охранников, делающего вид и играющего в непонятные с ними игры, Вавилонянин, самый высокий человек из прибывших на такси людей. С чем он полез рукой в карман своего пиджак, от всё того же белого, льняного костюма, который вызвал у Табинега столько критики.
Ну а охранники, несмотря на то, что сами и потребовали от приезжих приглашение, в момент напряглись во всём теле и, задержав в себе дыхание, принялись не сводить своих взглядов с рук этого, всё больше вызывающих у них подозрение человека, уж очень странной внешности, даже несмотря на то, что сегодня человека, живущего в современном информационном поле, уже трудно чем-либо удивить.
И вот этот странный человек вынимает руку из кармана, и как видят охранники, то в ней не опасное для их жизни оружие типа пистолета, а это всего лишь самая обыкновенная чайная ложка. Правда, что она там делает и для чего достаётся, это с трудом ими сразу понимается. Но по мере подъёма руки и ложки в ней незнакомцем, для них начинает постепенно вырисовываться значение появления этого столового предмета в руках этого незнакомца, и как следствие всего этого, и их появление здесь в таком виде, уж точно не отождествляющим их с гостями. А всё дело в том, что чайная ложка в руках Вавилонянина, ничем не удерживалась осязаемо, а она как бы висела в воздухе, на небольшом расстоянии от его ладони руки, и она, как бы находясь в орбите действия сил притяжения рук Вавилонянина, двигалась вслед за его рукой.
И вот, удерживая ложку в таком приподнятом положении над ладонью своей руки, выставленной перед собой, Вавилонян обращается к охранникам, а в частности к скале Антону Лебедю. – Вот моё приглашение, как было озвучено в прайсе.
– Ах, вот оно что! – расплывается в догадке скала Антон Лебедь. – Так вы имитаторы.
– Имитаторы? – удивлённо переспрашивает Вавилонянин.
– Ну, эти, как его там, – пытается себя поправить скала Антон Лебедь, за поддержкой обратившись к Борису. Но что-то его сегодня сбивает и он не может никак вспомнить это вертящее на языке слово, а от Бориса одно только расстройство и несварение желудка. – А, фокусники. – Скала Антон Лебедь, так и не добравшись до знакового слова, решает остановиться на этой нейтральности.
– Фокусники? – вновь удивлённо переспрашивает Вавилонянин. А скале Антону Лебедь уже начинает это всё надоедать, и он хочет поскорее всю эту ситуацию разрулить. И он со словами: «Да-да, любимейшие ученики Рабиндраната Тагора», парируя возмущение Вавилонянина: «Ему далеко до меня», – а я что говорил, – обращается к Борису. – Это из службы услуг по обслуживанию мероприятий. Пропусти их.
Ну а дальше скала Антон Лебедь скрывается в глубине ворот, ведущих внутрь особняка, а Вавилонянин и его спутники провожаются Борисом до заднего двора особняка, где они перепоручаются во всём обходительного типу, услужливой внешности, представившегося распорядителем праздника, Эдуардом. Правда, как только Борис оставил их, этого Эдуарда, как подменили, и он начал испускать из себя нервного характера волнения, заявляя, что всё на нём одном здесь держится, и только он один во всём белом свете ответственный человек, а вот все остальные, и как понимается Вавилонянином и его спутниками, и они входят в число этих беззаботно живущих людей, во всём опаздывают и подводят его под монастырь. А вот с этим его последним тезисом они бы могли с высокой вероятностью на успех поспорить. И не только Вавилонянин, а даже Ид, ничего не смыслящий в монастырях и ещё не получивший информацию о значении этого слова, но нутром чувствующий, что этот Эдуард зря так за себя беспокоится – его туда, подальше от греха, ни за что не пустят.
Но по этому поводу никто не стал спорить и заводить дискуссии, а Эдуард проводил их всех в расположенную на заднем дворе пристройку для прислуги и других хозяйских нужд. Где он их быстро ввёл в курс того, где, что находится, – там туалет с ванной, где можете привести себя в порядок с дороги, там гардеробная и заодно примерочная, ну а там кухня, но она сейчас не про вас, – и так же быстро покинул их.
– Нужно осмотреться. – Говорит Табинег и вместе с Идом направляется в сторону помещения названного кухней. Оставшийся в большой гостиной комнате Вавилонянин, немного подумал и подошёл к окну, выглянул из него, и не найдя там для себя ничего занимательного, – там в разные стороны, прямо как на перроне вокзала, сновали разные люди, и всё в той же спешке, – отошёл от окна. Затем окинул своим вниманием окружающее и решил заглянуть в глубину уходящего в свою неизвестность коридорчика.
Ну а любой познавательный поход в неизведанные дали, всегда ведётся неспешно, со своей осторожностью и осмотрительностью по сторонам, где также не забывается ко всему прислушиваться. И такой ответственный подход к делу познавания, обязательно даст свои плоды, и приведёт к какому-нибудь открытию, о котором путешественник даже не догадывался, и представить себе не мог. И Вавилонянин не стал исключением из этого правила. И вот когда он, можно сказать и будет сказано, преодолел этот узкий коридорчик до своего предела, а дальше он упёрся в дверь и идущее в сторону другое коридорное ответвление, которое, судя по исходящему оттуда шуму, вело в хозяйскую половину дома, и собрался было повернуть назад, как до него вдруг, со стороны двери, в которую упирался этот коридорчик, доносится шорох поспешных человеческих движений, каким-то образом связанных с одеждой, и всё это под пыхтение запыхавшегося человека, борющегося не только с этим своим затруднением, но и с обладательницей женского голоса, которая своим смешливым повизгиванием сбивала со всякого настроя и мысли этого пыхтящего человека.
И первым желанием Вавилонянина было желание немедленно покинуть это место своего стояния. Но то, что он замешкался и остановился, когда всё это услышал и таким образом стал невольным свидетелем происходящего за этой дверью, внесло свои коррективы в его решение, и он не покинул это место, а принялся прислушиваться к происходящему за дверью.
А там между тем произошли свои существенные изменения, и оттуда начали доноситься голоса.
– Ну, вы и фокусник, Иван Павлович. Как вы на удивление быстры. – Давится смехом молодая особа, видимо окончательно сбивая этого пыхтящего человека, Ивана Павловича, с того, с чем он подступал к этой молодой особе и хотел её там поразить. И если Ивану Павловичу не удалось поразить свою собеседницу в той степени, в какой он хотел это сделать, то Вавилонянин был удивлён, когда услышал, как назвала Ивана Павловича его собеседница. И Вавилонянин решил, что ему стоит обратить своё внимание на этого фокусника Ивана Павловича, и выяснить, что это может значить. Ведь их на входе приняли за тех же людей, фокусников, и это послужило их пропуском сюда. Так что понимание того, что это значит, совсем не будет лишним.
– Ну, Иван Павлович, не спешите так. В этом деле спешка ни к чему. – Из-за двери вновь доносится голос молодой особы, правда теперь в нём звучит некоторое затруднение. – Вот оттого у вас ничего и не получается. Да и мне это неинтересно, здесь, в чулане. – Добавляет она.
– Тогда где? – с волнением в голосе и несколько запыхавшись, задаётся вопросом, как понял Вавилонянин, этот Иван Павлович (а кто же ещё).
– Наверху, – после совсем небольшой паузы звучит голос молодой особы, – в спальне для новобрачных.
– А что скажут молодожёны, если нас там застанут? – удивлённо спрашивает Иван Павлович, явно сбитый с толку этим предложением своей собеседницы. А вот ей ничего в этом удивительного не видится, и как само собой считается. – А ничего они не скажут, – смеётся в ответ эта дерзкая на язык и свои шалости молодая особа, – когда такое видишь, как-то совсем не до разговоров.
– Да вы, Альбина Викторовна, та ещё стерва. – Усмехается в ответ Иван Павлович, уловив посыл своей столь опасной собеседницы.
– Тогда до встречи наверху. – Звучит голос этой Альбины Викторовны, и Вавилонянин еле успевает юркнуть за угол, в тамошнюю темноту, чтобы не встать на пути опасной Альбины Викторовны и
