которого у него, если что, есть свой компромат (это такие матерные слова, которые используются в обратку), как Иван Павлович своим откровением (он с таким проникновенным говорит, что эти его слова по другому и не воспримешь) прямо вбивает Альтернатива Каутского в ноги, а ноги в свою очередь в землю.
– Не знаю, как тебя там звать, – говорит Иван Павлович, – да и это не важно, когда о тебе вскоре все позабудут и при встрече с тобой, как звать тебя знать не будут. Так вот, тебя ждёт то, чего ты больше всего страшишься. Безвестность в своей Оклахоме, куда ты сбежишь впопыхах. – И только это сказал Иван Павлович, – а все вокруг в это время смотрели на Альтернатива Каутского, – как тот уронил вниз свою челюсть, а ещё за миг до этого, выронил из рук бокал. Но последовавшего дребезга падения бокала никто не заметил, и не потому, что его заглушила трава лужайки, а оттого, что все внешние звуки у каждого из находящихся здесь людей, заглушила их дрожь в теле, ставшая следствием их страха за себя. И нёс им этот страх, как не трудно догадаться, Иван Павлович. Чьего взгляда и внимания теперь все пытались избежать – кто знает, что он там им напророчит.
Но от внимания Ивана Павловича ничто не уйдёт, и тем более такие попытки избежать своей ответственности за его осуждение и желание над ним подтрунить. И он уже без всякого выбора, а следуя своим чередом, начинает открывать глаза этим людям на их страшное будущее. Что тут поделать, такой уж дурной глаза у Ивана Павловича, всё видящего в чёрном свете. Хотя не без своих исключений.
И вот когда предшественнику Виктора, то есть тому типу, кто стоял перед ним, Иван Павлович напророчил прикупить пистолет, при этом не объяснив цели покупки, но дав знаковую подсказку для чего он понадобится: «На патроны сильно не траться. И одного патрона будет достаточно, чтобы не промахнуться в цель», и наступила очередь Виктора, то тот попытался было избежать этой страшной участи, знать своё будущее. Но таков уж Виктор, что когда ему становится очень страшно, то он теряет всё понимание себя и врастает в одно место, которым он всегда думает. И как результат, он остаётся на месте и ничего не слышит о том джек-поте, который ему вскоре выпадет. Из-за чего Виктор, чуть позже от товарищей узнав об этом предсказании ему Иваном Павловичем, впал в ещё больший ступор и глупое, в крайней степени недовольство в сторону Ивана Павловича, который так хитро провёл его, выкинув такой фокус. И теперь Виктору нужно сообразить, как выудить из Ивана Павловича эту информацию о том джек-поте, который ему должен выпасть.
А, зная, насколько паскуден и прижимист в ведении своих дел Иван Павлович, – б**ь, ничего личного, только бизнес, всегда говорит этот Иван Падлович (так иногда, в особых случаях, себе позволяет выражаться Виктор), вытряхивая последнее из своих конкурентов по бизнесу, – то это крайне затратное дело. – Половину джек-пота за эту наводку себе затребует, а вторую за напоминание. – Взмокнув от мысленного напряжения, впоследствии рассуждал Виктор, пытаясь разгадать загадку этого предсказания. Но ему ничего так на ум и не пришло, а знать так хочется, что нет сил и он готов ради этого, всё, что есть потратить и заложить.
Ну и точка в этом сеансе предсказаний Ивана Павловича, должна быть жирной – для этой цели он и пропустил мимо себя двух разноплановых господ, уж было обрадовавшихся такому своему счастью. Но как скоро выясняется, то слишком рано они обрадовались – а Иван Павлович резко покидает Виктора, и он уже вот тута, рядом с ними.
– А вы, господа, уж разберитесь, наконец-то, с собой и между собой. И определитесь, что вам на самом деле нужно. А то как-то спать с жёнами друг друга не по-товарищески и не всегда понятно, прежде всего, самим. – На этом месте Иван Павлович замолкает, и вся компания погружается в глубокое молчание. Да такое глубокое, что только благодаря тому, что вокруг сновали люди, играла музыка, и вообще было шумно, не было слышно сильнейшего биения их разбежавшихся сердец.
И на этот раз быстрее всех в себя приходит Виктор, – и это понятно, у него для этого есть уважительная причина, ему ничего такого жуткого не предсказали, – и он, собравшись с силами, попытался всё перевести в шутку.
– Да ты, Иван Павлович, верно шутишь? – впившись взглядом в Ивана Павловича, с надеждой вопросил Виктор. И к нему присоединяются все вокруг, для которых такой вариант развития событий с шуткой, наиболее нравится. А Иван Павлович, что за человек вредного качества, и не спешит успокаивать, после его слов разволновавшиеся сердца собравшихся здесь людей, рассмеявшись и, с задорным весельем заявив: «Ну как, ловко я вас всех тут поддел!». А он со всё тем же серьёзным видом, внимательно посмотрел на Виктора, затем ушёл в свою задумчивость, и в итоге сказал какую-то странность. – Так значит, Иван Павлович, любил пошутить. – И тогда спрашивается, кто есть сам Иван Павлович, когда он о себе говорит во втором лице. А вот это уже наводит на некоторые успокаивающие себя мысли. У Ивана Павловича от перепоя (вот почему он отказался от выпивки) произошло раздвоение личности, и он не только не может адекватно соображать, но он и себя за себя не считает. А это всё значит то, что все эти слова Ивана Павловича, выданные им как предсказания, не считаются, и нет оснований к ним прислушиваться.
Правда не все так подумали, и среди этого единства мысли, были свои отступники. А вот кто это был, то это всеми тут легко догадывается – это небезызвестный Виктор, человек, честно сказать, продажный, которого Иван Павлович, зная его податливую на подарки судьбы натуру (ему для своего их розыгрыша нужен был сообщник, кем он будет играть в тёмную), и подкупил обещанием джек-пота.
А Иван Павлович между тем продолжил удивлять всех своим странным поведением со своими странными вопрошаниями. Так он, для начала окинув ближайшую округу своим мутным взглядом, что подтверждает догадку о его переборе с алкоголем, и не обнаружив там для себя искомое, выбрав для себя всё того же Виктора, как всеми здесь понялось, своего любимчика (прибить мало этого гада), и, подозвав его пальцем руки, по его подходу спрашивает. – А я с кем сюда прибыл?
– И точно, надрался! – вздох успокоения прошёлся в ряду господ, стоящих вокруг Ивана Павловича.
А вот Виктор, что за дурак бестолковый, не понимает, в каком состоянии находится Иван Павлович, и ему сейчас противоречить не стоит, а его нужно мягкими словами ко сну успокаивать, а не проявлять непонимание, задаваясь ответными вопросами. – Вы это о чём, Иван Павлович?
А Иван Павлович всё тем же блуждающим и невидящим в упор взглядом смотрит на Виктора и дальше за ним, как бы высматривая того, кто отвечал его вопросу и поиску. И так не найдя объект своего поиска, прибегает к уточнению своего вопроса. – Тот, кто полностью мне подвластен, подчинен и от меня зависим. – А вот это, достаточно провокационно прозвучавшее уточнение Ивана Павловича, по своему и немало удивляет стоящих в этом кружке господ.
А удивляет их удивительная решительность Ивана Павловича называть вещи своими именами, и не только за закрытыми дверями, в этом затаённом кругу самых отчаянных и близких людей; ну и в гипотетическом плане, при случае интересуясь о возможности так посмотреть на свою супругу у своей супруги. – Лучше запиши на диктофон, а мы в суде это дело рассмотрим и выясним. – Был такой её ответ и на этом все эти эксперименты были забыты, но только не властной супругой того решительного человека, кто хоть сделал попытку так на неё посмотреть – теперь только она так смотрела на этого решительного человека, который безропотно переносил на себе эти её взгляды, как наказание за эту свою глупость (и сдаётся кому-то, что все эти господа испытали на себе такого рода понимание и взгляды со стороны своих супружниц).
– Всё равно непонятно. – Сожалеющи пожимает в ответ плечами Виктор. А Иван Павлович видно начал слегка нервничать из-за непроходимой тупости Виктора, дальше своего носа ничего и унюхать не способного. И господа вокруг даже впали в своё непонимание Ивана Павловича, который и не пойми из каких побуждений, решил обратить своё внимание на этого непроходимого тупицу Виктора, когда здесь находится столько достойных его внимания господ. – Дуракам и круглым идиотам всегда везёт. – Догадались эти господа, заодно поняв, почему именно Виктору выпал шанс хапнуть джек-пот (если, конечно, принимать в расчёт все эти разглагольствования в виде предсказаний Ивана Павловича) – всё по той же круглой причине.
А Иван Павлович тем временем озадачен невозможностью добиться от Виктора внятного ответа на свой вопрос. И другой на его месте, давно бы отослал этого Виктора куда подальше, за такую его недалёкость мировоззрения (кто недалёк, тот всегда далеко посылается, такова одна из аксиом жизни), но видимо этот вопрос для него имеет чрезвычайное значение и Иван Павлович даёт новую подсказку Виктору.
– Тот, с кем я делю таинство постели. – Говорит Иван Павлович. И по Виктору видно, и притом чуть ли не сразу, что это уточняющее замечание Ивана Павловича ещё больше отдалило Виктора от понимания того, что от него просят. Но не только один Виктор после этого уточнения Ивана Павловича порозовел лицом и в его глазах появился затейливый огонёк, а и у господ, стоящих позади от Виктора, возникли такие же поползновения во внешности, навеянные романтического характера воображением. Уж больно необычно такое слышать для их круга, и вообще, уж больно неожиданно описал Иван Павлович эти свои взаимоотношения с тем, с кем он делит постель. И это вызвало у всех этих господ свои удивительные трактовки и толкования этого действия, названного им таинством.
– Это как это? – озадачились самые любопытные господа, а те двое господ, без видимых причин и оснований обвинённых Иваном Павловичем в нетоварищеском поведении по отношению друг к другу, искоса переглянулись и заволновались за то, что ничего не знают об этот таинственном методе соблазнения и приведения в своё подчинённое положение ту, с кем решил разделить постель. И при этом каждому из них начинает ощущаться, что его соперник посвящён в некоторые детали этого таинства и совсем скоро он, тот, кто так о сопернике подумал, будет ему совсем не соперник.
Ну а Виктор из всех так размечтавшихся господ пошёл дальше, и заглянул не только себе в голову, но и за спину Ивана Петровича, где прохаживалось столько интересных персоналий женского пола, с кем бы Виктор с большим удовольствием разделил бы постель и без всякого таинства.
Но были среди этих господ и люди с приземлёнными мыслями. Это скорей те, кому Иван Павлович напророчил всякий негатив. Да тот же Альтернатив Каутский, человек беспокойный и неусидчивый на одном месте, который сам спать не сможет, если кто-то спокойно где-то спит. И этот Альтернатив, чисто для своего успокоения, всё, что можно делает, чтобы никто вокруг спокойно не спал, а всё мучился и мучился над тем, что он про него в своём бульварном издании прописал. И Альтернатив Каутский вот так помыслил. – Да он всегда вдрыбаган ложится спать, вот и ничего и не помнит из происходящего с ним в постели. И для него всегда поутру
