Немодная профессия

Встретивший Игоря около школы Павел Николаевич, увидел хмурое лицо внука и сразу смекнул, что у того что-то случилось. Однако сразу с вопросами да расспросами не полез: вдруг повезёт и парень сам обо всём расскажет!
Какое-то время они шли молча. Игорь, поддевая носками кроссовок то упавший с дерева листок, то камешек, то клочок газеты, периодически пытался что-то насвистывать, но тут же замолкал. По-видимому, плохое настроение заняло прочные позиции и ни в какую не хотело отступать.
- Купить тебе мороженого? – кивнул Павел Николаевич на киоск, но Игорь только рукой махнул:
- Да ну, дед…  Маленький я, что ли?
Чувствовалось, что он что-то хотел рассказать, но то ли стеснялся, то ли хотел поговорить дома. Продолжая вышагивать всё так же широко, парень продолжал хмурить лоб, и через какое-то время Павел Николаевич не выдержал:
- Может перестанешь в словесные прятки играть?
Игорь остановился, а дед развернул его к себе лицом и серьёзным, почти суровым, тоном, задал второй вопрос:
- Случилось-то что? Опять, что ли, с Витьком не поладил?
- Витёк болеет, - пробурчал Игорь, - три дня уже, как в школу не ходит. Насморк у него сильный.
- Ну, я не знал таких подробностей, - развёл руками Павел Николаевич. - Значит, насморк, говоришь…

- Дед, - Игорь вдруг потянул Павла Николаевича за рукав, - а давай я тебе кое-что расскажу. Покрутившись, он увидел скамейку и указал на неё глазами.
- Что ж, давай, - согласился мужчина, сообразив, что разговор на улице имел ряд преимуществ. Если бы они всё-таки добрались до дома, и бабушка увидела расстроенное лицо внука, перво-наперво, что бы она сделала -  это забросала бы его вопросами. Прямо у двери.  И тогда Игорь, который не любил лишних расспросов, или вспылил, или, отмалчиваясь, ушёл бы в себя. Ни тот, ни другой вариант Павла Николаевича не устраивал, потому что он хорошо знал, что вытащить парня из его внутренних переживаний – дело не из лёгких.
- Ну, слушаю тебя, - сел он на прогретую солнцем деревянную скамеечку, - натворил что ли опять чего?
- Ничего я не натворил, - брови Игоря опять почти сошлись у переносицы, - тут такая история вышла…
Он немного помолчал, словно собирался с мыслями, а потом неожиданно выдал:
- Нас сегодня спросили, кто кем себя в будущем видит.
- Надеюсь, ты выбрал для себя что-то приличное? - чуть сжал в улыбке краешки губ Павел Николаевич.
- Приличное… - фыркнул Игорь, - я вообще хотел бы футболом профессионально заниматься.
- И что мешает? – поинтересовался Павел Николаевич, доставая очки с тёмными стёклами, потому что солнце светило ему прямо в лицо, - тренер, кажется, хвалит тебя. Мало того, что ты хорошо играешь, ты ещё и расстановку сил на поле безошибочно видишь. Не зря же тебя в капитаны юношеской сборной взяли.
- Да мне рта даже открыть в классе не дали! – вскочил Игорь, - сразу все как заорали: «Менеджером! Бизнесменом! Банкиром! Это сейчас модно, престижно.» И всё такое…
- Ну я, - и тут он густо покраснел, - и не решился ничего против сказать.
- Ага… - протянул Павел Николаевич, которому потихонечку стала ясна причина плохого настроения внука, - ты, значит, тоже сказал, что хочешь стать бизнесменом.
- Ну да, - кивнул Игорь, снова усаживаясь рядом, - у нас ведь знаешь, как? Скажешь что-то своё, что с общим мнением идёт вразрез – и сразу на тебя косо смотреть начинают.
- Ну, это возраст у вас сейчас такой, - спокойно сказал Павел Николаевич, радуясь внутри, что плохое настроение Игоря было связано всего-то с безобидным вопросом.
- Да ну, - парень меж тем втянул голову в плечи, - все разошлись, а я теперь себя последним глупцом чувствую. Словно весь земной шар обманул.
- Ну, - легонечко похлопал Игоря по спине Павел Николаевич, - пока ты своё мнение отстаивать не научишься, ты так и будешь чувствовать себя глупцом. Или кем ещё похлеще. Тебе надо научиться говорить так, чтобы к твоему слову прислушивались. И чтобы не ты шёл за стадом, а стадо шло за тобой.
- Это ты про наших, что ли? – скривил губы Игорь, - нашёл тоже стадо.
- Нашёл, представь себе, - в тон внуку ответил Павел Николаевич, - потому что образ поведения у вас сейчас такой. Он поправил съехавшие очки и тихо, но вразумительно закончил: «Стадный».

Игорь скосил на него глаза, но ничего не ответил. Положив рюкзак себе на колени, он обхватил его и уперся подбородком в то место, где когда-то была пришита ручка, а теперь виднелись две небольшие дырки.
- Дед, - вдруг спросил Игорь, - а вас в школе спрашивали, кем вы стать хотите?
- Было дело, - улыбнулся Павел Николаевич, - учителя ведь во все времена всё о своих учениках знать хотят. И про их планы на будущее тоже.
- И кем ты хотел стать? Банкиры, надеюсь, в твоё время уже были? – в голосе Игоря послышались ироничные нотки.
- Видишь ли, - начал медленно Павел Николаевич, словно подыскивая правильные слова, - банкиры-то были всегда, со времён Царя Гороха. Вот только в наше время никто банкиром быть не стремился. А таких слов, как «бизнесмен» да «менеджер» - их и подавно не существовало.
- Но ведь ты же кем-то хотел быть, когда был маленьким? - продолжал Игорь.
- Хотел, - усмехнулся Павел Николаевич, - хотел быть, как все, космонавтом.
- Да ну тебя, с твоими шутками, - обиделся Игорь и уже хотел встать со скамейки, - я тебя серьёзно спросил, а ты…
- А я тебе серьёзно ответил, - без тени улыбки ответил Павел Николаевич, сделав упор на слове «серьёзно». Это сейчас все хотят управленцами быть. Где вот только, скажи-ка мне, столько банков напастись, ежели каждый побежит в банкиры?
- А где столько ракет найти, если каждый захочет стать космонавтом? – в свою очередь удивился Игорь.
- На управляющего банком, или как он там ещё называется, и в моё время было выучиться недолго, - продолжил Павел Николаевич, - по крайней мере, относительно недолго. А вот в отряд космонавтов далеко не каждого брали. Я маленьким был тогда, чуть помладше, чем ты сейчас, но про Гагарина – первого советского космонавта знал всё. Где он родился, кто у него родители были. Как он космонавтом стал, какие требования к этой профессии предъявляли…
- Ну, быть космонавтом в наше время не особо модно, - задумчиво сказал Игорь. Он немного помолчал и, глядя на Павла Николаевича в упор, озадаченно спросил: - Дед, ну правда... Неужели Вам действительно было так интересно всё знать про Гагарина?  А, главное - зачем?
- Жизнь раньше была другая, Игорёк, - вздохнул Павел Николаевич, - и интересы были другие, и темы для разговора другие. Ты только что про какую-то там моду, или как у вас принято говорить - "престиж" - сказал.  А ведь наша страна, если подумать, чуть ли не от сохи в космос шагнула! Вот это был прогресс! Ты меня спашиваешь, интересно ли было нам знать про первого космонавта. А представь себе, что сейчас с Марса кто-то бы прилетел на Землю. Разве ты не захотел бы что-то узнать о внеземных цивилизациях?
- Ну…. – Игорь явно не нашёлся, что ответить.
- Вот тебе и ну, - и Павел Николаевич снова поправил очки. – Мы любой информации были тогда рады. Это ведь сейчас нажал кнопку на компьютере – и, пожалуйста тебе любой фильм, любая книга откроется. А в наше время всего этого не было. Но кое-что нам всё-таки довелось узнать. Откуда только информацию не черпали!
- И что вы, интересно, там начерпали? – Игорь вновь повернулся лицом к Павлу Николаевичу.
- Да много, чего, - задумчиво произнёс тот.
- Вот, например, - внезапно оживился он, - о чём бы ты думал в то время, когда твой космический корабль облетал вокруг Земли?
- Н-н-не знаю, - пожал плечами Игорь, - ну… может быть, чтобы все системы работали слаженно. И чтобы приземлиться безопасно.
- Вот и мы так же, - улыбнулся краешками губ Павел Николаевич, - думали, что раз Гагарин отважился первым в космос полететь, значит, для него самое главное – это безопасность. А он, представляешь, оказывается о собственной безопасности даже и не помышлял. Во время полёта он о матери с отцом думал, да о единственной сестре. Мальчиков-то у них в семье трое было, а сестра одна. Вот все мысли его к ним и были направлены. Да про детей своих, от которых на триста километров на космическом корабле отдалился, то и дело вспоминал.
- Но первый же полёт, насколько я знаю, совсем недолгим был, - часа полтора, что ли… - и Игорь вопросительно взглянул на Павла Николаевича.
- Мало ли что недолгим, - покачал головой дед, - для того, чтобы какая-то система отказала – секунды нужны. Впрочем, в те времена всё настолько выверяли и перепроверяли, что отказ был бы воспринят за ЧП! А тогда такая ситуация считалась очень опасной. Виновные могли, как это раньше говорилось, «загреметь под фанфары», очень даже легко. И припоминали бы им потом про случившуюся на космическом корабле неприятность при каждом удобном случае.

Гагарин, если хочешь знать, в космосе даже петь пытался, даже невзирая на то, что каждый звук, который доносился с космического корабля, записывался высокоточной аппаратурой.  Он вообще настолько был свойским парнем, с ним так было легко общаться. Все газеты об этом потом писали. Гордость за страну у него была, конечно, что мы первыми в космос полетели, а вот себялюбия и ощущения того, что он герой – и Павел Николаевич отрицательно покачал головой – этого ни на йоту не было.
- Знаешь, какой подарок ему преподнесли лётчики, которые его после приземления в Москву доставили? – прищурился он, глядя на внука.
- Ну… - снова протянул тот в полной нерешительности, - мобильных телефонов, насколько я знаю, тогда ещё не было.
- Правильно говоришь, - усмехнулся Павел Николаевич, - игрушек, без которых вы свою жизнь ни секунды не мыслите – точно не было!
- А что ещё можно было подарить – я не знаю, - пожал плечами Игорь.
- А вот пилоты самолёта знали, - ответил Павел Николаевич, и подарили ему модель самолёта, на котором первый космонавт летел до Москвы. ИЛ-18 он назывался. Небольшая такая модель была, с ладонь величиной.
- Несерьёзный какой-то подарок, - задумчиво сказал Игорь, - вот если бы…
- Гагарин этим подарком, как ты сейчас выразился, «несерьёзным», очень дорожил. Он у него потом на письменном столе стоял. Как память о перелёте в Москву, - продолжал рассказывать Павел Николаевич, и добавил: «Вот если бы планшет новейшей марки ему презентовали – это было бы серьёзно, так что ли?»
- Планшетов тогда тоже не было, - не растерялся Игорь.
- Были! – воскликнул Павел Николаевич! – представь себе, были!
И пока удивлённый Игорь недоверчиво смотрел на него, пояснил:
- Вот только планшетами в те времена совсем другие вещи назывались. Это были такие деревянные дощечки, гладкие-гладкие, чтобы на них бумагу можно было класть и затем писать на ней. Писали, между прочим, только карандашом, шариковых ручек не было! Да если бы они и были, их в космос взять бы не позволили.
- Это почему же? – искренне удивился Игорь, - ведь это не запрещенный предмет.
- Потечь чернила могли, там же невесомость, - ответил Павел Николаевич, - мог бы и сам догадаться! А Гагарин, между прочим, очень боялся карандаш и планшет во время полёта упустить из рук, несмотря на то, что писать ему было неудобно. Да если бы он выронил планшет и карандаш, ему бы долго пришлось их ловить. В невесомости, знаешь ли, не так легко вещи поймать.

- Дед, ты так рассказываешь, не переставая удивляться, проговорил Игорь, - словно сам в космосе побывал, причём лично с