остановку, к торговому центру с обширной автомобильной стоянкой. С каждым шагом от остановки память словно возвращалась к нему после долгой мучительной отлучки неизвестно куда. Он, точно, не мог бы сказать куда она отлучалась. Но он всё это воочию чувствовал – и отлучку, и возвращение, потому что в голове у него наступало просветление. Всё это время он не испытывал ни паники, ни истерики, но у него не было и спокойствия в душе. Теперь оно возвращалось. Возвращалось вместе с уверенностью человека, почувствовавшего себя в нужное время в нужном месте. Он оказался там, где надо, на стоянке возле своей машины! Она была рядом, перед ним и улыбалась своими боками, блестя на солнце.
Его чувства в тот момент мог бы понять только человек, испытавший подобное. Небытие, из которого вернулась его память, вернуло ему машину. Нет, этим он был обязан тюбику клея. Тюбик клея заставил его задуматься и вернул к реальности. Тюбик вернул ему память.
Виктор Петрович открыл машину и в изнеможении плюхнулся на водительское кресло. «А как же полиция?». Он поспешно достал телефон и нашёл последний входящий:
- Алло! Должен вам сказать, что я нашёл машину!
- Как нашли?
- Да так получилось. Сам не пойму. Поставил её в одном месте, а пришёл за ней в другое место.
- Ваш звонок зафиксирован. Вы должны приехать в отдел и написать объяснение!
- Хорошо! С удовольствием подъеду! Готов даже к тому, что мне за это дадут в морду! Готов сам себе дать в морду! Сам виноват и готов понести наказание! Зато вам большой плюс. За полчаса угнанную машину нашли. Готов подписать любые бумаги в знак благодарности, - телефон ответил гудками. На другом конце линии связи никого не интересовала его благодарность, но радость его от этого ничуть не омрачилась.
Виктор Петрович сидел в машине, приходил в себя от пережитого, возвращаясь к ощущениям обычной жизни. Он всё равно не мог понять, как можно было забыть такое. Но он не помнил! Не помнил, как после конторы вернулся на стоянку в улице, сел в машину и перегнал её к торговому центру. Вышел, наклеил объявления, после чего прошёл на вокзальную остановку и наклеил объявления там и вместо того, чтобы вернуться назад, к торговому центру, утопал дальше в улицу на прежнее место стоянки, где окончательно впал в ступор. Как можно такое объяснить с точки зрения нормального среднестатистического человека? И как на него посмотрят после такого объяснения? Его это ничуть не волновало. Радость обретения утраченной было машины перехлёстывала все остальные чувства. Кроме того, он не мог не радоваться другому – тому, что вовремя ушёл на пенсию в свои шестьдесят лет. Какой спрос может быть с людей в таком возрасте на серьёзной работе, связанной с риском для жизни, а не в кабинетных креслах? Ему бы не хотелось участвовать в авантюре с увеличением пенсионного возраста и случившееся с ним только подтверждало его отношение к способностям пожилых людей. В молодости вряд ли подобное могло с ним произойти. Годы берут своё, и дай бог, чтобы последствиями этого были только добродушные усмешки, как в его случае.
Виктор Петрович привычно включил зажигание и с радостью тронулся со стоянки в райотдел полиции. Казалось, что машина разделяет его чувства, послушно подчиняясь командам рук и ног хозяина. За окном автомобиля мимо проплывали картины улиц родного города, возвращая в его душу удовольствие от вождения машины. Жизнь опять ему казалась уютной и приятной. Вскоре он подъехал к нужному зданию. Перед высоким крыльцом Виктор Петрович неожиданно остановился. Он вспомнил про жену и позвонил ей:
- Алло! Вера, вы где сейчас?
- Едем в город.
- Езжай прямо домой! Я сам доберусь! Всё, конец связи! – он поспешно отключился и вошёл в райотдел. Заведение это вернее было бы назвать районным отделом полиции, поскольку внутреннее его убранство не имело ничего общего с раем, и встретил он там совсем не ангелов. За стеклянной перегородкой сидела женщина в полицейской форме. Он объяснил ей цель своего визита. Женщина отвлеклась от своих бумаг на столе и посмотрела в его сторону:
- Как же Вы так? Вроде не пьяный, чтобы так шутить. Свою машину потеряли, - говорила она спокойно, без тени раздражения. Виктор Петрович ожидал более сурового приёма, не представляя, как можно относиться к человеку после таких заявлений и как бы он сам относился к такому человеку. Он понимал всю нелепость своего положения и был готов ко всему.
- Заранее согласен со всем тем, что Вы мне скажете, - начал он. – Никогда такого не было, сам не пойму, хоть убейте, как такое возможно, - развёл он руками. – Готов понести наказание, если полагается. Признаю, что виноват, - со своей радостной улыбкой на лице он скорей походил на счастливого именинника, чем на раскаявшегося грешника. Женщина сунула в окошечко чистый бланк:
- Пишите объяснение на имя начальника. Опишите, как всё было, - она снова уткнулась в бумаги, не проявляя к нему интереса или желания применить в отношении его более суровых мер. Виктор Петрович не заставил себя ждать и изложил на бумаге свою версию происшествия, которое он принял за угон машины. Его дело маленькое – попросили – он написал, а чего там подумают про всё это его не касается. Переписывать изложенное его не заставили. Но этим всё не кончилось. Женщина вышла с ним на улицу и несколько раз сфотографировала его автомобиль, отказав ему в просьбе сфотографировать его вместе с автомобилем. Видимо, в данном случае автомобиль для полиции представлял гораздо больший интерес, чем его недотёпистый хозяин. Прежде, чем уйти, женщина предупредила:
- Если возникнут какие-то неясности, то Вам позвонят, - но ему больше не позвонили. Всё ещё не веря себе, что так легко отделался, Виктор Петрович поспешил скрыться в машине и укатил прочь от районного отдела полиции.
Может быть и удаётся некоторым людям прожить жизнь, ни разу не оказавшись в таком дурацком положении, но Виктор Петрович понял, что он не из таких. Ему не дано похвастать таким фактом. Тем более он не может знать заранее какой конфуз может приключиться в будущей жизни его, пенсионера. Лишь бы этот конфуз не причинил вреда другим людям. А юмор – он всегда поможет пережить любой конфуз и превратить его в смешную историю. Дело даже не в количестве смеха, а в отношении к ситуации.
