трудом подняв голову, я посмотрел вверх. Все двоилось и плыло, но я понял, что передо мной Эль-Орин. Я едва кивнул в ответ; на большее не было сил.
Тогда он легко поднял меня и понес. Под своей щекой я ощущал рукав из плотной, шершавой ткани, и под ним твердую, жилистую руку; и, невольно уткнувшись носом в грудь чужака, вдыхал едва заметный запах жаркой смолы, словно от тлеющих поленьев, и чего-то еще непонятного, что всколыхнуло воспоминание о сухом ветре с примесью степного песка.
Опустив меня на кровать в моей комнате, он снял с меня рубашку и сосредоточенно поводил ладонями над моим телом, начав с головы и останавливаясь над каждым участком, словно прислушивался к своим ощущениям. Длинные худые пальцы-щупальца витали надо мной, почти осторожно, почти… заботливо.
— Сейчас пришлю лекаря, чтобы он тебя проверил.
— Тар… зачем вы это делаете? Почему заботитесь обо мне?
— Потому, что ты нужен Маура, — коротко и без улыбки ответил Эль-Орин. — А он нужен нам.
Вторую часть его ответа я пропустил мимо ушей, целиком сосредоточившись на первой, которая мгновенно меня согрела.
Поднявшись, Эль-Орин накрыл меня одеялом и поднес к моим губам плошку с горькой лечебной жидкостью, которую я действительно с утра забыл выпить.
— Оставайся в комнате, — обернулся он у порога. — Иначе дверь будет запираться.
Сквозь тяжелую пелену сна я чувствовал, как очень теплая ладонь нежно и ласково поглаживает мой лоб, отводя назад непослушные завитки волос.
— Из-за меня… — едва разобрал я приглушенное бормотание. — Я себе не прощу…
— Чего не простите, хозяин? — не выдержал я, узнав его голос и тревожно приоткрывая глаза.
Он вздрогнул.
— Бан! — воскликнул он, склоняясь еще ближе. — Как ты себя чувствуешь?!
Это спрашивал меня он, растрепанный и исхудавший, покачивающийся на стуле от усталости, едва только оправившийся от своей собственной двухнедельной пытки.
Осознав всю странность и нелепость ситуации, я невольно рассмеялся.
На его бледном скуластом лице появилась растерянная улыбка.
— Тебе лучше? — крепко сжал он мою руку.
— Да, хозяин, — прислушался я к себе. — Гораздо лучше.
Мне не пришлось врать — благодаря долгому сну большая часть дурных ощущений действительно ушла, оставив только небольшую слабость. Должно быть, проспал я много часов подряд, так как в комнате было светло, и судя по теням вдоль стен, солнце уже ползло к зениту.
— Слава небесам, — облегченно и радостно улыбнулся он. — Но ты пока лежи, не вставай, тебе нужно как следует отдохнуть.
Кивнув, я немного помолчал, затем все-таки тихо спросил:
— А я потеряю волосы?
— Нет! — быстро успокоил меня он. — Великие силы, нет. Не бойся, волосы при тебе останутся, и ничего такого не будет. Лекари говорят, что это по большей части переутомление, а сама болезнь легкой степени. Не надо было тебе у меня день и ночь дежурить, но ты же упрямый, как баран.
Я вновь засмеялся, и он присоединился к моему смеху.
Затем он налил из стоявшего на столике глиняного кувшина воды в стакан, давая мне напиться, поправил подушки и одеяло, пока я смущенно принимал его заботу.
В первые сутки мне все же пришлось тоже воспользоваться белым сосудом для справления малой нужды, так как местный лекарь запретил мне слишком скоро подниматься.
Только испытав на себе эту ситуацию, я почувствовал, насколько она унизительна.
— Думай о том, что здесь никого нет, — понимающе шепнул мне Маура, присев рядом и сам взяв сосуд из рук принесшего его чужака, желая облегчить мою неловкость. — Ты один в комнате, совсем один.
Я так и не смог решить, что хуже — принимать эту услугу от него, или от незнакомца; но его внушение подействовало, и я, глядя в потолок, еще несколько секунд повторял про себя, что вокруг пусто, и ожидавшего у кровати помощника не существует.
В последующие дни мне было разрешено вставать по необходимости, чему я был несказанно рад. Маура развлекал меня историями из своего детства в Зараке, а Аргон приносил из местной кухни разные вкусные гостинцы, которые мне было дозволено есть.
Чтобы позабавить меня в очередной раз, Маура вынул деревянную ложку из моей пустой миски, поставил ее вертикально на поверхность прикроватного столика, крутанул… и она не упала, танцуя самодельным волчком. Мой хозяин держал над ней руку, не прикасаясь, а я наблюдал с открытым ртом за этим зрелищем.
— Как же это, хозяин?! Как вы это делаете?
— На самом деле простой трюк, — он опустил ладонь, и ложка тут же упала обратно с глухим стуком. — У меня само начало получаться, как у Аргона, помнишь, он тогда Калимаку это показал? Не знаю, как тебе объяснить, я просто хочу, чтобы ложка двигалась, и она двигается. Я сначала мысленно себе это представляю, и она словно реагирует на самом деле. Может, разберусь в чем тут дело, и с тобой как-нибудь попробуем что-то покруче передвинуть, когда ты хорошенько поправишься, конечно.
Обнадеженный, я широко улыбнулся.
* * *
— Ясно, что худшего момента для этой церемонии нельзя было и придумать, — покачал головой Аргон. — Но старейшины не будут ждать. Каждый десяток лет в этот сезон они приходят за договором, а на сей раз из-за недавних событий мы совершенно об этом забыли и не подготовились. Мы бы не стали просить тебя об этом сейчас, в твоем состоянии, но они должны видеть того, кто как можно больше похож на них. Это вызывает доверие. Прежний посредник внешне почти ничем не отличался, и долгое время жил в Гоне, что позволило поддерживать мир между нашими общинами, пока не усилились атаки. Впрочем, это дело прошлого, — перебил он сам себя. — Ты все запомнил?
— Ага.
Странник еще раз с беспокойством оглядел моего хозяина, одетого в торжественную белоснежную тунику и брюки, с таким же белым, плотно прилегающим небольшим тюрбаном на голове — наряд, который смотрелся на нем на удивление гармонично и естественно, заставляя меня исподтишка им любоваться.
— Готов? Как ты себя чувствуешь?
— Да нормально же, — кивнул Маура. — Поехали.
— Что случилось с предыдущим посредником? — вдруг подозрительно спросил Маура, пока мы ехали в повозке к месту встречи. Не дождавшись ответа, он в упор взглянул на сидящего рядом. — Его убили, так ведь?
— Это была ошибка по нашей вине, — удрученно признал тот. — С ним было слишком много сопровождающих, а сам он во время переговоров машинально дотронулся до своего оружия. Охранник со стороны аннан принял это за сигнал атаки, и метнул нож в посредника, попав ему прямо в горло. Наша команда в ответ застрелила его и почти всех остальных. Мне до сих пор снится тот день.
— Неудивительно, что го́нцы не верят в ваши добрые намерения, — хмыкнул Маура.
— Не волнуйся, ты в полной безопасности, — заверил его Аргон. — Мы будем следить за малейшим движением.
— Посредник, — подошедший белобородый старец склонил голову в приветствии. — Нам стало известно, что правитель Румина повержен. Так ли это?
— Это так, — подтвердил Маура, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Значит ли это, что наш край свободен?
— Ваш край свободен от его гнета, — громко объявил мой хозяин. — Старейшины, вы принимаете перемирие?
— Погоди, — тот неожиданно отвел его руки с протянутым деревянным ларцом, в котором, по словам Аргона, находились щедрые дары, а также свиток с обещанием чужаков на общем языке. — Мы хотим знать, кто способствовал этой победе. Убил ли Народ-со-звезд своего собрата, или же это заслуга людей?
Наступила опасная пауза. Маура, казалось, растерялся, и я из своего укрытия за деревьями заметил, как у него дрогнули руки.
— Отвечай же, Посредник, — нетерпеливо потребовал старец. — Кто убил тирана?
Аргон медленно вышел на поляну, держа открытые ладони на виду, и показывая, что он безоружен. По рядам людей прошел ропот, но трое старейшин приказали им успокоиться.
— Отвечу вам, почтенный, — обратился он к главному. — Правитель Румина и его подчиненные были убиты совместными усилиями наших двух народов, и заслуга эта общая. Примите же перемирие, и не будем вспоминать зло!
Посовещавшись друг с другом, те наконец приняли решение. Главарь взял тяжелый ларец из рук Маура, и поднес ему взамен большой деревянный кубок, в котором плескалось темное вино. Быстро и едва заметно понюхав жидкость, мой хозяин решительно отпил из кубка, передавая его затем обратно владельцу. Тот также сделал глоток, восклицая:
— Итак, война окончена!
Подозвав одного из своих сопровождающих, он жестом дал указание, и юноша выкрикнул как можно более высоко и протяжно нечто вроде «нхи́ииий-га!» [6].
Еще в пору нашего беспечного детства я убедился, что Маура может подражать и чириканью птиц, и вою зверей, и имитировать любой услышанный голос с потрясающей точностью. Так что в ответ он без труда повторил условленную фразу, намного выше и протяжнее, чем стоявший перед ним юноша, и с небывалой силой. Стайки мелких птиц взметнулись ввысь с окружающих поляну деревьев, и, казалось, дрогнули сами ветки.
Договор о невмешательстве был принят, и, на прощание склонив головы, люди удалились — до следующего срока.
— Ты блестяще справился. Но не понимаю, зачем тебе понадобилось скрывать свой подвиг, — начал Странник, когда мы в молчании ехали обратно к базе. — Твое промедление едва не всколыхнуло у них мысль об обмане. Почему ты не сказал, что ты и есть тот, кто сверг Эль-Таура? Тем более, что у тебя есть боевые раны, доказывающие это. Уже сегодня ты был бы их спасителем, на которого они молились бы долгие годы.
— Если бы я действительно победил в справедливом бою… А ты бы сам хотел такой славы, Аргон? — прищурился мой хозяин. — Можешь объявить им, что их край освободил ты. Ведь вы с Эль-Орином начали это дело, когда я еще не родился. Почести ваши по праву.
— Может, мы еще будем чествовать самого правителя Румина, взорвавшего себя вместе со всеми своими подчиненными, только чтобы не сдаться врагу? — едко поинтересовался Аргон.
— Кстати, да. На его месте я сделал бы то же самое, — не моргнув глазом, ответил Маура, а я только в ужасе ахнул.
— Молодец, родной мой. Ты неисправим, — горько заключил Странник, соскакивая с остановившейся у дверей здания повозки.
* * *
— Я тебе тут кое-кого привез, — весело сказал Аргон, входя в комнату. — Бери этого товарища под свою опеку, иначе я за себя не ручаюсь.
Его бесцеремонно оттолкнули, и в дверях возникла знакомая загорелая физиономия.
— Ну ты опять учудил, мерзавец! — сходу воскликнул Калимак. — Я ж тебя по всему Гону с месяц искал!
Приблизившись, он крепко, но неожиданно осторожно обнял моего хозяина и присел рядом с ним на кровать. На этот раз он, хоть и с трудом, но воздержался от комментариев по поводу внешнего вида друга, и я понял, что Аргон, должно быть, кое-как объяснил ему ситуацию.
— Твой долговязый сказал, что ты еще с возвращения из Румина болен, поэтому вы так срочно сюда умотали. Почему ты мне об этом не рассказывал, когда мы встретились?
— Не хотел тебя волновать, — пожал плечами Маура.
— Не хотел меня волновать?! А то, что ты исчез посреди ночи, черт знает, куда, это, по-твоему, не должно было меня взволновать?
— Прости, Каль, — виновато сказал Маура. — Я не знал, что так получится. Я хотел тебя предупредить тогда,
