"А я еду за туманом"

=12]Дыхание Алтая. Белуха - суровая гора.[size
   Настало время уважаемый читатель рассказать тебе о горе Белуха.
Если ты еще не был там, то не знаешь ничего из того, чего я и сам предпочел бы не знать, а просто тривиально умолчать в самую что ни есть маленькую тряпочку. Что же подвигло меня совершить столь роковую и трагичную ошибку? Внимательный читатель это незамедлительно спросит.
     Сидел бы наслаждался красотой уральских гор, нещедрой на ласку природой, так нет, поперся на Алтай на самую высокую его гору!
Вот тут наверное и по настоящему порылась собака, а чтоб сбить со следа сделала сами знаете что.
Не знаю как, но застала меня природа в хорошем состоянии духа и физического тела, и в этот момент нанесла свой смертельный кинжальный удар, в виде крамольной мысли “Надо подняться на вершинку!»

Если б посидеть, подумать, то может и прошло все незаметно. Но начав собираться, я не собирался останавливаться.
 Первым делом посоветовался с опытными людьми. Решил вобрать весь опыт предыдущих поколений.
Опыт Бориса и Ольги оказался не столь впечатляющим. Ходили они давно и значительно ниже.
Впитав его был направлен на курсы повышения к Саше. Он конечно попытался вскрыть кусочки действительности, но меня так не напугаешь: стал готовиться еще серьезнее.
Далее ,по возрастающей ,был перенаправлен к Володе с Наташей. Говорили они много, вещей «без которых точно не обойтись» купил у них еще больше. Кроме закладок под лямки рюкзака ,из купленного ,ничего мне не пригодилось. Однако, сносив 3-4 кг бесполезных вещей на 140 км, смог уменьшить свой вес на 7 кг.

Боря мне подсказал про кроссы. В начале намерения мои были исключительно оптимистичными.
Темп бега слегка отставал от черепахи, зато превосходил улитку. Мой живот в ходе процесса выписывал круги, овалы, гиперболы и даже лемнискаты, качался исключительно не в такт бегу и дыханию.
Про дыхание это совершенно отдельная песня. Паровозы 19 века, должны были сесть в уголок и покурить нервно бамбук.
Собаки, которые встречались мне на пути и подумать не могли, чтобы напасть на меня, услышав за несколько кварталов приближающегося легкоатлета, они поджимали хвосты и прятались за своих хозяев.
С хозяев собак мне бы следовало собрать налог: собаки после встречи делали свои дела дома, и гулять с ними надобность отпала.

Эти мелкие неприятности не смогли напугать меня. В итоге предстартовая подготовка претерпела секвестирующие изменения: длинна пробежек сократилась до 5 км, а итоговое количество не превысило шести штук. Где то после 5-6 пробежки дело приобрело положительную динамику: я смог обогнать черепаху, и меня начинали слышать всего за 100-200 метров.

Это позволило мне сделать смелый вывод: к походу готов!

Далее, как у всех в походах, путь начинался вокзалом.
Лена провожала меня вся в слезах, и в темной одежде. Поцеловала меня напоследок, для чего я встал на коленки в тамбуре, поезд отправлялся с секунды на секунду.
Два мужика – проводника на этот безобидный поцелуй изрекли: «Ну нельзя же так!»
«Как так? –спросил я - «Давно вы в дороге?» .
Оказалось давно, о чем и свидетельствовала болезненная припухлость их лиц и непроходящие синяки под глазами.
 
Впрочем я отметил и полезное действие алкоголя на подвижной состав. Самое ценное заключалось в том, что алкоголь не способствует рекламе. Только один раз в день проводники собирались с духом, страдальческими лицами и невокальным голосом рекламировали изделия передвижного ресторана, и дешевой продукции пристанционных киосков. На больший подвиг их не хватило.
Ажиотажного спроса не было, и самостоятельными героическими усилиями проводников выполнялся план по продаже водки с закуской. Я так думаю, что в конце сезона им приходилось еще доплачивать железной дороге из своих денег.

Железная дорога может разориться из-за бережливости женщин.
Именно женщины, собираясь в дорогу, варят яички, курочку, покупают огурчики, помидорчики, яблочки.
Мужики обычно ограничиваются запасом денег; сходят в ресторан, со всеми последствиями, купят, что мимо несут, а в крайнем случае выползут на остановке до ближайшего киоска. В ближайшем киоске это тоже отлично понимают и выдерживают продукты ,как марочный коньяк; до полной реализации.

Пиво, водка, беляши – вот имена трех всадников железнодорожного апокалипсиса.
Не мудрено, что туалеты выглядят так, будто в них разорвался не один снаряд.
Хорошо выручает фирменная паленая водка: яд, содержащийся в водке, нейтрализует поступившие микробы и теряет свои ядовитые свойства.

Весь железнодорожный сервис, благодаря такому единству и борьбе противоположностей, живет как здоровый организм.
Но я поступил нехорошо; в дорогу был собран Леной по полной программе. И никакой прибыли подвижному составу не принес.
Наоборот, когда раскладывался на столике, ловил на себе косые взгляды попутчиков и расстраивал беспредельно проводников.
Проводники пытались мне продать пузырь паленой водки, но с такими здоровыми и чистыми продуктами, я б от нее помер. Вместо нее, со смаком, заваривал кофе «3х1», и пил его вприкуску со свежим ароматным печеньем.

Проводники громко вздыхали, и быстро удалялись к себе в купе. Иногда даже были слышны их спитчи с использованием фольклорной лексики и непереводимых идиоматических выражений.
Пассажиры путешествовали не полностью мужским составом, и не так давно, поэтому у них вопрос питания ребром не стоял.

Аутентичные продукты я смог доесть самостоятельно. Ибо «Вам здесь не тут!», что попало есть не буду. Подавай мне осетринку с хреном и ананасами, обязательно на вытянутом расписном хохломском блюде, с гроздьями рябины, а чай, только из гжельского сине-белого фарфора с вензелями и лебедями, ручного высокогорного сбора. Для невнимательного читателя спешу заметить: рябина и лебеди нужны только для эстетического украшения, их назначение - подчеркнуть аутентичность посуды и способствовать усилению аппетита.

Мне интересно; кто это однажды сказал казахам, что без китайско-казахской электроники, видеоаппаратуры и «президентского» казахского коньяка нам, россиянам, живется туго?
Вычислить бы этого говорливого, снять с него штаны и всыпать ему, как следует, крапивой!
Казахи запомнили его слова на всю оставшуюся жизнь. И как мы только пересекли границу, неизвестным мне способом начали просачиваться в поезд.
Проводники боролись как могли, но сделать что либо со все прибывающими коммивояжерами были неспособны.
Джеймс Бонд – неразумное и неумелое дите, по сравнению с казахами; через тамбуры, туалет, окна везде просачивались коммерсанты.
Если ты оборачивался и смотрел в окно, то в течение трех секунд перед тобой возникало широкое лицо в широкой улыбке, и тыкало свой товар в стекло.
Поезд тупо стоял по часу на каждой казахской станции. А еще мне интересно, зачем при таком изобилии товара выворачивать каждую сумку и шмотку, у тех несчастных, кому непосчастливилось приехать или уехать из Казахстана?
Знакомый новосибирский вокзал встречал, как старого друга.
Ничего там не изменилось, ничегошеньки, кроме того, что поставили рамку на вход и посадили полицейского.
Бомбилы роем надоедливых мух встречают и провожают каждого путешественника.
Причем складывается впечатление, не то, что ты такой эксклюзивный, а то, что ты являешься пищей для мух, или полным паралитиком.

И никакого тебе оркестра и запотевшей рюмочки водки.
Из всех торжественных процедур - только коридор из бомбил, вытянувшихся в стойку охотничьей собаки, почуявшей дичь.
Это на западе тратят миллионы долларов, создают концепции рекламной продукции, снимают ролики.
У нас все гораздо дешевле и сердитей: стоит навытяжку человек с немигающим взором поверх и вдаль, в руках барсетка. И всем понятно – таксист. А на миллионы, оставшиеся вместо рекламы, можно самому до конца жизни ездить на такси!

Миновав контролируемую полицией и бомбилами зону, я оставил вещи в камере хранения.
Персонал в камерах хранения специально подобраны так, чтобы измотать все нервы неопытному путешественнику; двери захлопываются непосредственно перед носом, и вся очередь бежит к следующим.
А еще у каждой камеры имеется свое расписание работы: здесь проверяют пассажиров на умение решать систему уравнений с двумя неизвестными.
Причем оплачивают чеки в отдельной кассе, и там всегда свободно.
Куда теперь пассажир с чеком денется! Не плевать же на все и уходить с багажом.
Непонятно, почему? Прибыль камеры дают стабильную, вещи кладовщицы не шерстят (все на виду). Специально злить пассажиров, чтобы выслушивать ответы, кладовщицам, полагаю незачем. Прибыль от таких действий неизбежно уменьшается.

Этот вопрос остался подвешенным в космосе. Кроме философской мысли о загадочной русской душе ничего не пришло на ум. Есть еще один чисто русский вариант: «Сам не съем и другому не дам!». Не поленись, уважаемый читатель, выбери сам, что больше тебе по нраву.

Вернувшись к людям, отправился бродить по Новосибу.
Побродив, отдохнув, отведав явств сибирских, посетил спортивные и альпинистские магазины. Купил себе горные ботинки «Гранит» на восхождение. Консультант, парнишка бывалый, досконально разбирался в вопросе, за что ему большой респект. Бюджет мой получил при этом ощутимую пробоину;1/4 свободных запасов денег.

Вечером получив багаж без проблем, сел на легендарную бомжевозку Новосибирск- Бийск.

Путь предстоял на Юг, в Барнаул.
Если кто-то ездил по железной дороге, то он знает, что комфорт поезда определяется широтой.
С уменьшением широты исчезает комфорт. В речи попутчиков резко уменьшился словарный запас, большую часть диалогов составляли паузы, междометия.
Вместо союзов и предлогов использовался универсальный фольклор. Убранство вагона стало суровым: поручни и полки были гораздо толще, светильники прятались за железными решетками, кипятильник топился дровами, занавески на окнах пошиты из мешковины.

«А скатерти на столиках?». Палас на полу и скатерти на столиках к поезду не прилагались! Проводницы – молодые девчонки, в диалог с пассажирами не вступали. Почти все время они прятались в своем купе. Билеты контролировали только при посадке, просыпались и выходили пассажиры самостоятельно.

Во всем стало чувствоваться нарастающее напряжение. Хорошо, что это были поздний вечер и полночи, я поспал часа три. Очкуя очутиться на финише этой поездки, сошел с поезда в Барнауле.
В Барнауле, в «зале повышенной комфортности» вернул долг Морфею: потерял сознание еще на три часа.

«Зал повышенно комфортности» отличается от зала ожидания тем, что на скамейках не было посередине спинок, на потолке не были включены все светильники. Все остальные услуги считались дополнительными, получить их можно было за дополнительные деньги.

«Отдых» в буквальном смысле отравляло семейство: сыночек и мама 60 и 80 лет соответственно.

От сына несло потом, как от козла, даже глаза начинали слезиться. Остальные отдыхающие, обладали врожденным иммунитетом: спали, как младенцы. Открыл окно, перетащил туда скамейку, и только тогда уснул.

Разбудил меня телефон: приехала вся наша команда на восхождение.