люди. И, клянусь, они тебя не тронут. Твои холуи в сотни раз опаснее.
- Не может быть. Мне каждый день докладывают об организации терактов, меня хотят убить. Я постоянно под прицелом, - испугавшись собственных слов, мессия закрыл лицо ладонями.
- Хотя бы ближайшее окружение освежи. Они же откровенно мечтают о твоей смерти. Невооружённым взглядом видно.
- Пока боятся – пусть окружают.
- Неужели тебе приятно это вылизывание задницы?
- Привычка, знаешь ли. Похоже на массаж. Они мне таким образом душу массируют. Напоминают, что не зря я затеял проект Таркос. Хотя… Проект – дерьмо, а я уже старый.
- Гарри, мы ровесники, нам всего по пятьдесят пять. Жизнь только начинается.
- Не, брат, я уже всё. Забронзовел. С ужасом жду, когда начну ордена и медальки себе на грудь вешать. Начну же.
Мы попрощались, и я ушёл домой с испепеляющим желанием устроить на Таркосе революцию.
Уилл и Анжела пришли на обед. Она не была красавицей – короткий жесткий ёжик чёрных волос вызывал у меня желание спрятать руки за спину, чтобы не уколоться. Под ёжиком вращались во все стороны угольно-черные глазищи. Царица ночи в юности. При этом она была удивительно обаятельной, но обаяние будто дремало. Складывалось впечатление, что это игрушка с искусственным интеллектом, которая включается кнопкой, а просто так ничего не будет, кроме видимого потенциала. Нам с Уиллом предстояло активировать это чудо. И мы принялись за дело.
Для начала я задорого продал ей Шекспира. Сказал, что землянин, не знающий Вильяма нашего - не землянин. Потом придумал байку про «Ромео и Джульетту» - пара, не плакавшая над этой пьесой – не семья.
- А что такое «плакать»? – спросила девушка.
- У-у-у, ребята… Всё крайне непросто…
- Что, простите? – напряглась Анжела.
- Ничего, милая, - успокоил я. - Мы будем читать Шекспира.
Я вывел текст в пространство над журнальным столиком, и мы приступили к чтению. Наблюдать за молодыми людьми было очень интересно. Светящийся Уилл сгорал в каждом слове и возрождался из пепла перед следующим. Анжела читала ровно, хорошо поставленным голосом, но это был пластмассовый Шекспир.
- Так не пойдёт, моя дорогая, - остановил я девушку.
- Что я делаю неправильно? – она внимательно смотрела на меня, искренне пытаясь понять свои ошибки.
- Ваша героиня любит Ромео. А вы просто читаете буквы.
- В пьесе есть слово любовь. Я его прочитала, точно помню, - она резким взмахом ладони отмотала текст назад. – Вот – любовь.
- А что такое любовь, Анжела?
- Любовь?.. – девушка на мгновение растерялась, но тут же сориентировалась. – Мужчина и женщина, у них двое детей, красивый дом, два суборбитальных скутера и роботы последнего поколения. Ещё робот-собака у дома и красивая лужайка. Это любовь.
Она посмотрела на Уилла в поисках поддержки. Бедняга чуть не плакал, но одобрительно кивал.
- Дочитаем до конца… - что ещё я мог предложить?
Передо мной сидели две непересекающиеся галактики. У них не было ни единого шанса понять, услышать, почувствовать друг друга. Но Уилл был влюблён. И я не мог его бросить. Одна маленькая глупая безнадёжная любовь гораздо важнее всех достижений нашей Вселенной. Важнее самой Вселенной. Надо было срочно что-то придумывать.
- Странная пьеса… - дочитав до конца, Анжела явно хотела сказать, что пьеса идиотская, ни о чём, и жаль потраченного времени, но перед ней сидел уважаемый экспат с планеты Земля.
- Не стесняйтесь, дорогая, говорите всё, что считаете нужным. За полторы тысячи лет эта пьеса восхитила стольких, что вашу критику выдержит.
- Хотите сказать, что во времена… - она вернула текст к началу. – Во времена Шекспира не было мобильной связи?
- Не было даже автомобилей, если вы помните, что это такое. А если бы мобильная связь была – Шекспир не написал бы этой гениальной пьесы.
- Два убийства и два суицида… Это гениально? Мне рассказывали, что у нас до прихода мессии такое было… Слава Сириусоликому, мы живём на цивилизованной планете.
- Они убили себя, потому что не могли жить друг без друга… - Уилл очнулся и вступил в разговор.
- Подожди, Уилли, я объясню мистеру экспату. Ромео должен был познакомить Джульетту с родственниками и друзьями, рассказать о своих возможностях и перспективах, предложить ей план развития семьи. А тут… неправда написана. Вот - Уилл хочет быть со мной. Он всё это сделал. С вами меня познакомил. Наша семья будет правильной. Это и есть любовь. Зачем нам себя убивать?
- Их родители – враги, - напомнил я.
- Что такое враги?..
Мы оставили затею с Шекспиром. Ещё пару часов я поработал на Уилла. Или против него? Восхищал девушку рассказами о своих изобретениях, травил земные байки о звёздах галовидения. Обычная светская болтовня. Временами Анжела казалась вполне нормальной. Но только временами. Я понял самый страшный побочный эффект чипа – он блокировал чувство юмора. Можно жить без чувства прекрасного, без эмпатии, даже без любви. Но без чувства юмора… Лишать людей чувства юмора – это самая страшная разновидность геноцида.
Уилл проводил Анжелу домой и вернулся ко мне.
- Не для вас эта роза расцвела, мой юный друг.
- Ничего не поделаешь… Или я с ней, или…
- Уилл, вариантов всего два. Первый - ты вырезаешь её чип и ждёшь, когда она снова станет нормальной. Не факт, что станет, её цепочка ДНК жестко отформатирована. Второй вариант - вставляешь чип себе. Мне нравится первый, но он не для вашей планеты. Хочешь, я приглашу вас на Землю, там с этим будет попроще.
- Анжела невыездная. Мессия ограничил перемещения таркосян суборбитой. Улетишь дальше, и чип взрывается. Я-то улечу, только она… Но Анжела не допустила бы и мысли покинуть планету.
- Ты давно её любишь?- оставалось надеяться, что время химических реакций, отвечающих за страсть, отмеренное человеческому виду природой, скоро закончится.
- Неделю, два дня, шесть часов, тринадцать минут и сорок две секунды, - он взглянул на виртуальный монитор, чтобы уточнить секунды.
- Да… твои гормоны будут играть ещё долго. Кстати, если её чип не мешает тебе любить, притворяйся дальше обычным жителем Таркоса. Она, насколько ДНК позволяет, тоже тебя любит. Плодитесь и размножайтесь.
- Увы. Брачная церемония включает в себя синхронизацию чипов. Я не знал, мне Анжела сейчас сказала. А мы только что назначили день свадьбы, - грустно выдохнул Уилл.
- Что за синхронизация?
- Он и она перезагружают чипы, заново подключаются к планетарной сети, инсталлируют положительный опыт самых благополучных пар, - объяснил юноша.
- Эврика! – появившаяся идея вызвала у меня такой восторг, что я даже подпрыгнул. - Можешь раздобыть мне обычный чип, типа того, что вшит Анжеле?
- Зачем он вам?
- Я его перепрограммирую. Заражу вирусом. Вживим чип тебе. На брачной церемонии ты, Уилл, заразишь вирусом всю вашу сеть. Не только Анжела станет нормальной. Мы всю планету вылечим!
Я назвал вирус «Сонет #155». Шекспир написал сто пятьдесят четыре сонета, во имя любви вполне можно было создать ещё один, автор бы не возразил. Оценив все возможности нейросети Таркоса, я придумал программу, которую невозможно обнаружить. Цепляясь к чипам, она мгновенно мимикрирует и начинает дублировать их работу. Антивирусные системы ничего не видят. Но, дублируя работу чипов, программа доводит её до абсурда. Таким образом, достигается обратный эффект. Обновления программы генерируются сами собой в соответствии с необходимостями. Процесс обновлений очень похож на постановки шекспировских пьес в разное время: в «Глобусе» ставили так, во МХАТе иначе, на сцене театров Меркурия или Альфы Центавра пьесу ставили в совсем неожиданных трактовках. Но это всегда был Шекспир.
Поместив чип в шприц с витаминным коктейлем, я впрыснул его в филейную часть Уилла, пожелал им с Анжелой счастья и улетел домой – моя ссылка закончилась. Примерно через месяц галовидение сообщило о бархатной революции на Таркосе. Мессию Гарри вместе с холуями выслали обратно на Землю. Место топ-менеджера занял, кто бы вы думали, Уилл. Анализируя побочные эффекты моего «Сонета #155» я не обратил внимания на алгоритм реорганизации сети вокруг первоисточника вируса. Сам того не желая, я создал для Таркоса нового диктатора.
Планета мгновенно проснулась, потребовала страстей и зрелищ. И Уилл дал людям всего этого в избытке. Пользуясь абсолютной властью, он превратил Таркос в театр.
Следующее вынужденное посещение некогда унылой планеты – меня наказали за оцифровку марихуаны - началось с карнавала. Уилл устроил в мою честь трёхдневные торжества. Поил меня фирменным таркосовским кьянти, рассказывал о новых программах, которые помогают ему управлять планетой через чипы.
- Смотрите, вот я загружаю «Одиссею» на западный материк. С завтрашнего утра там будет античность, и всё по Гомеру. Можем этот спектакль три дня смотреть, а надоест – ускорю выполнение до пары часов. Если хотите, можем чем-нибудь другим развлечься, программисты у меня под шекспировскую «Бурю» красивый остров на неделю выпросили. Или давайте сами пьесу придумаем?
- Интересные у тебя развлечения, Уилл.
- Не то слово! Мои умельцы научились религии загружать. Запрограммировали их в виде приложений. Я недавно удивительное открытие сделал: людям по барабану, какая у них вера, лишь бы кто-то монотонно бубнил и была красивая картинка. Религии у нас в основном земные, ничего нового на Таркосе не изобрели. Уже несколько раз ради хохмы загружал ислам на католический материк, а ортодоксальное христианство мусульманам – никто ничего не заметил. Веруют, лбы об пол расшибают, не замечая перемен. Иудеи лихо садятся в лотос и медитируют, будто всегда только это и делали. Получается, бог у них – я. Только не хочу, чтобы в мою честь строили храмы. Скучно это.
- Рад это слышать, друг мой.
- Скажу вам больше. Не только религии – идеология, экономика, философия, политика – это всего лишь приложения к чипам. Почему люди раньше этого не понимали? Римская империя, фашизм и коммунизм по сути своей были приложениями, но сколько крови из-за непонимания.
- Раньше не было чипов, Уилл.
- Были! Всегда были. Только не искусственные, а натуральные. И не в заднице, а в самом геноме, в ДНК! Создавая программы и приложения для Таркоса, мы проанализировали всю историю нашей цивилизации и полностью базировались на человеческой природе. Большинство людей всегда носило в себе «чип» невежества, «чип» страха, «чип» рабства. Приложением к ним может стать любая подлость. Поэтому было столько крестовых походов, тоталитарных режимов, звёздных войн. «Нечипированных» за последние шесть тысяч лет в каждом поколении было немного, примерно пятнадцать процентов. Их мы и взяли за образец.
Мне было сложно сформулировать своё отношение к произошедшим в Уилле переменам. Я запомнил его несчастным влюблённым, отправленным в логово дракона. Теперь передо мной сидел хулиганистый и одновременно мудрый бог, не нащупавший границ ответственности. Он был хорошим парнем. Но достаточно ли этого для управления планетой с десятью миллиардами жителей?
- Не обижайтесь, но ваши мысли считала программа, - прервал Уилл мои размышления.
- И что же она считала?
- Я понимаю и уважаю ваши волнения. Но, поверьте, в моей божественной жизни есть только один страх – не
