Как обычно, я чуть-чуть опоздала к завтраку. Папочка выразительно поглядел на часы. Мамочка поцеловала меня в лоб и налила чашечку чая. Чорт щелчком пальцев отодвинул для меня стул и вернулся к чтению утренней газеты. Он полагал хорошим тоном быть в курсе последних сплетен. Бесик вместо приветствия показал язык, наверное, до сих пор дулся за слоновьи уши, которыми я его наградила вчера, поймав подслушивающим у моих дверей.
Ну, так вот, Чорт уткнулся в газету. С этого все и началось.
- Ого, - воскликнул Чорт, - послушайте-ка! Ночью неизвестные грабители пытались проникнуть в Зал Редкостей. Заклятье, защищающее его, разбито. Сторож утверждает, что о попытке взлома ему ничего не известно.
- Не удивительно, - заметила мамочка, - старик туг на ухо, и легче покойников на кладбище разбудить, чем его. Что там еще пишут?
- Окаменевших грабителей тоже не обнаружено, и ничего не украдено, - прочел Чорт. – И приложен список редкостей, которые там хранятся.
- Вот как, - проговорил папочка.
И мамочка бросила на него Взгляд. Он был коротким, и я не успела заметить, что именно это был за Взгляд. Папочка встретил его, не дрогнув, с ледяным выражением лица. Чорт смотрел в другую сторону. Бесик, быть может, и видел, но не сумел понять – мал еще.
«Странный день», - шепнуло предчувствие. Легкая задумчивость охватила меня.
Красный кирпич и узкие, поднятые высоко над землей окна придавали нашей старой школе насупленный, угрюмый вид, с которым не мог совладать и солнечный день. Ощущение мрачности сохранялось и внутри. Здесь в классах свет плавал где-то там, вверху, под высокими потолками, недосягаемый, как управление стихиями для лягушки, а ученики в любую погоду корпели над книжками при свечах.
Недавно начались летние каникулы, но школьный совет любой ценой решил облагодетельствовать горожан пьесой на праздник Летнего Солнцестояния, а папочка решил помеценатствовать и вложил в спектакль кругленькую сумму. И эти, чужие, легкомысленные решения отразились на моей жизни, подпортив ее. До праздника оставалась всего неделя, мы суматошно разучивали пьесу «Сон в летнюю ночь», в которой я играла Титанию.
В пустом школьном коридоре голоса разносились далеко. И я, шагая к классу, где репетировали, слышала каждое слово.
- Отдайте эту роль кому-нибудь другому, - это говорил Герой.
- Пусть бы Фиалетта ее играла, - тут же нашлась Победа. Она, Герой и Лев недолюбливали меня. Мальчишки досаждали мне от случая к случаю. Победа отличалась последовательностью, и нас с ней связывала истинная вражда, которую теперь редко встретишь. Корни ее терялись в нежном детстве, а возможно, она досталась нам от родителей. Как бы то ни было, никто не может сказать, что Чорены не умеют ценить своих врагов, и я платила ей той же монетой.
- Господин Чорен очень щедр. Мы не можем, - со вздохом явного сожаления произнес наш режиссер, он же учитель ворожбы на предметах домашней утвари, господин Лазарь, маленький и лысый волшебник. Он благоволил к этой компании. Впрочем, мне дела нет до того, что они думают. Я распахнула двери.
- Мариша!
- Наконец-то!
- Неужели!
- Ты заблудилась?
- Мы ждем тебя целый час! Мы уже гадали какой несчастный и ужасный случай с тобой приключился! – тотчас понеслось со всех сторон.
- Я здесь и можно начинать!
И первой поднялась на сцену.
Господин Лазарь хотел что-то сказать, даже пожевал губами, но, увидев, мое лицо передумал. Ледяное выражение у меня выходит столь же великолепно, как у папочки.
И мы начали. Репетиция прошла так же, как и другие. Актеры не выучили роли, не знали, куда деть руки, орали друг на друга, а господин Лазарь бегал между нами, стараясь уследить, чтобы никто в пылу спора не прибег к такому действенному аргументу как волшебная палочка. Ведь мы скорее швыряем в противника заклинанием, чем камнем, выясняя отношения.
В такой карусели пролетело время до обеда.
Выйдя школы, я купила мороженое и отправилась в ближайший сквер, поискать тени под старыми вязами. К полудню опять стало нестерпимо жарко. Горожане прятались в прохладных комнатах, наглухо зашторив окна, и улицы опустели, будто на другое утро после праздника Солнцестояния.
Я ела мороженное и думала, что надо все-таки поговорить с папочкой. Странная прихоть – потратить деньги на школьный спектакль. В чем он усмотрел выгоду? И какая нелепость – вынуждать меня участвовать в этом! Бездарная трата моего времени… Господин Лазарь, думая, что его не слышу, банально сравнил меня с мраморной статуей – прекрасной, но застывшей. Он прав! Но знать ему об этом незачем.
И вдруг на другом конце сквера я увидела папочку. Он шел к Ратуше. Счастливый случай! Я как раз придумала, как правильно объяснить мое нежелание участвовать в спектакле. И кинулась за ним, но он скрылся в здании, то ли не заметив меня, то ли сделав вид – с ним не никогда не угадаешь.
В здании Ратуши, просторном, облицованном желтоватым камнем, было безлюдно и прохладно, даже холодно. Отчего-то тут всегда было холодно, так холодно, что через полчаса зубы стучали. Может, потому Совет быстро улаживал дела. Звук шагов раздавался далеко впереди. Я побежала следом, повернула за угол – там коридор разветвлялся. И в нерешительности остановилась. Мне еще не приходилось бывать в этой части Ратуши. Как и все горожане, я посещала Великий зал Большого Совета, когда там проводили какие-нибудь праздники. Ходить по Ратуше не запрещали, но только никто этого не делал, потому что все знали – тут нет ничего интересного. А сейчас пожалела, что поддалась общему мнению. Одна лестница спускалась вниз, другая поднималась наверх, и трудно представить, куда они могут завести. Человеческие чувства – плохое подспорье в такой ситуации. Оглянулась – никого, и обернулась в кошку. Это очень сложное превращение - нужно перестроить не один физический закон, и им владеют волшебники четвертого уровня. Но мне повезло – дар врожденный. Родители считают, что я унаследовала его от прабабушки по материнской линии. Сама не знаю, как проделываю превращение, но не было случая, чтобы оно не удалось.
Кошачий нос указал направление, и я побежала на мягких лапах вниз, в подвалы, раздумывая по дороге, какое дело может быть у папочки там. Было холодно, остро пахло мышами и бледными грибами. Странно! В застоявшемся воздухе плавали свежие запахи нескольких людей. Они казались знакомыми, но вспомнились не сразу – кошки понимают мир по-другому.
Потянуло сквозняком, опахнуло вечной сыростью, старой гнилью, уши уловили дальний отзвук бьющихся в трубах подземных вод, и я вступила в кромешный мрак, пропитанный удушливой вонью. Волны ее накатывали медленно, но неотвратимо и убийственно. Я чихнула и, уловив путеводную нить запаха папочки, припустила по туннелю.
Чутье подсказывало, что подвалы Ратуши остались позади, и теперь я брожу в подземных ходах, которыми источено гранитное основание острова, как гриб червями. О них говорили много и ничего лестного. Я давно мечтала изучить их, но не знала, где отыскать вход. Эти знания, как и все ценное, тщательно оберегались. Шептались, что в подземелье до сих пор есть алтари Князя Тьмы, а в катакомбах сохранились невообразимые древние ужасы, которые верно служили Ему. И много чего еще говорили, поэтому о входах в катакомбы нельзя узнать так, между прочим, как, например, о входах в Большой Мир. И вот, надо же! вход нашелся в самом неинтересном месте на Острове – в Ратуше.
Свернув в очередной раз, я увидела слабый и бледный, точно больной свет, и услышала голоса.
- Непростительная оплошность! Не исполнить такого простого дела - войти и взять его, – это говорил папочка. Слова его падали отрывисто и тут же разлетались по каменному полу осколками сухого льда.
- Но… но… но я не виноват-с, - лепетал второй голос.
- Как же это так, Крыс? – мягко спросил папочка, и я услышала, как другой в темноте шаркнул подошвами, пятясь.
- Я думаю соль в ином – ты переметнулся!
- Нет, нет, нет, - забормотал голос истерично, взахлеб. – Как Вы можете-с такое говорить?! Я предан… я верен… всей душой… печенкой… сделаю… исправлюсь…
- Как, как исправишь?!
И тут я разобрала еще голоса, тихие, как ветер на закате, они прошелестели и тут же угасли.
- Я так и знал, что он! – сказал первый.
- Тс-с-с, услышат! – ответил второй.
Первый голос принадлежал Герою, а второй – Льву. Теперь понятно, что я попала сюда по небрежности мальчишек – это они не закрыли за собой потайную дверь. А им, как видно, многое известно. Никогда бы не подумала! Узнался и запах – их запах. Почему так складывается, что люди, которые особенно неприятны тебе, всегда оказываются на дороге?!
Тот, кого звали Крысом, залопотал что-то бессвязное, окончательно перетрусив.
- Только не отдавайте-с меня Ему! Пощадите! Помилуйте! Не убивайте! Или нет! Убейте сейчас, тут, быстро! Ну, что Вам стоит-с?!
- Замолчи и слушай! – приказал папочка. – Сегодня, сегодня же ты сделаешь это…
Мне было слышно, как стучат друг о друга зубы Крыса. Жалкое, подлое создание!
Обратно я пробиралась следом за мальчишками. По дороге они сговорились подкараулить господина Крыса в музее. А это могло кончиться очень печально.
Традиционно в шесть вечера наша семья собиралась за обеденным столом.
Как ни в чем не бывало, вошел папочка. На улице стояла неимоверная жара, даже у нас в доме было душно, а он носил черный костюм, белую крахмальную сорочку, и казалось, не испытывал неудобств.
Как обычно, Бесик больше других жаждал поделиться новостями и соображениями. Мы выслушали занимательную историю о том, как наш милый мальчик наловил на пруду лягушек и пиявок. Пиявки были поджарены на камнях, лягушки выпотрошены и распяты.
Мы с Чортом вежливо улыбались. Что возьмешь с ребенка!
- У мальчика необычайные способности к естественным наукам, - мамочка ласково потрепала Бесика по светлым волосам. – Надо найти для него хорошего преподавателя.
- Способности к естественным наукам – наследственное, – ответил папочка. – Это для Чоренов само собой разумеется, дорогая. Надеюсь, он удивит нас еще чем-нибудь.
- Что ты от него хочешь?! – тут же взвилась мамочка, встав на защиту своего любимчика. – Он только десятилетний мальчик.
Папочка сделал лицо, но от спора уклонился. Мы с Чортом пристально и неотрывно глядели в окно. В нашей семье приходилось быть благоразумным, чтобы однажды не найти на дне стакана странный осадок.
- Мариша, - наконец, после паузы сказал папочка. Слишком долгой паузы, шея у меня затекла, а еда в тарелке остыла. – Ты не забыла, что скоро бал?
- Нет, - ответила я. – Помню. Завтра последняя примерка платья.
- Надеюсь, туда ты доберешься вовремя, милая, - проговорил он так мягко, что не трудно догадаться: ему доложили о моих опозданиях на репетиции. Папочка мог не беспокоиться – кому же хочется пропустить свой первый бал?
На Острове всего две портнихи. Одна хорошо подрубает постельное белье, а вторая, мадам Фифа, шьет дамские платья, и к ней очередь чуть ли не на год вперед. У мадам крутой нрав, и наши дамы могут пренебрегать другими обязательствами, но на примерки являются минута в минуту. Опоздавшим мадам Фифа отказывает безо всякой жалости, обрекая их носить вещи из Большого Мира. Нет, конечно, никто не имеет ничего против вещей оттуда,
19 Апреля 2024Пасха
26 Апреля 2024Международный день интеллектуальной собственностиМеждународный день памяти жертв радиационных аварий и катастроф
28 Апреля 2024Всемирный день охраны труда
30 Апреля 2024День пожарной охраны
Все праздники
скучно)