Владимир Макаров-Чалдон
СТРАННИК
«Мы все странники, но каждый бредет
своим путем»
Бетховен
Глава первая
Май 1958 года. В выпускном 10 «Г» последний урок по расписанию - классный час. Прозвенел звонок, и класс вошла классный руководитель небольшого роста, худенькая как де-
вочка, подвижная средних лет женщина. За ней шел стройный уже не молодой седовласый мужчина. В опущенной левой руке он держал видавший виды портфель и берет. Ученики встали, приветствуя вошедших.
- Садитесь, знакомьтесь, это журналист «Комсомольца» Жданович, - при этих словах мужчина слегка наклонил голову и приветливо улыбнулся. - Мы с вами не раз восхищались его статьями и очерками. Даже писали отклики в газету, и он нашел время побеседовать с вами. Не буду Вам мешать, - она улыбнулась Ждановичу и вышла из класса.
Жданович положил портфель и берет на учительский стол. Сам же присел на пустую переднюю парту. Видимо, он считал, что таким образом станет ближе к ученикам, сумеет расположить их к себе.
- Через месяц вы оканчиваете школу, входите во взрослый мир. Читателей «Комсомольца» интересует, что волнует вас, чего вы ждете, о чем мечтаете. Несмотря на задушевный тон Ждановича разговора не получалось. Девчата хихикали, юноши смущенно ограничивались междометиями: «Да, нет». Раздраженный Жданович воскликнул:
- Но неужели нет ничего, что вас поразило!? Не заставило пересмотреть свои взгляды, ведь мы с вами живем в переломный момент нашей истории? Страна отряхивает культ личности!
В этот момент раздался звонок об окончании урока. Ученики не спросив разрешения, быстро покинули класс. Через минуту в нем остались разочарованный Жданович и хрупкий невысокий юноша. Невысокий рост подчеркивали брюки «клеш» с широкими штанинами. За учительским столом Жданович укладывал в портфель экземпляры «Комсомольца» со своими очерками, которые ранее он достал из него, пытаясь вызвать ребят на откровенность. Юноша подошел к столу и, близоруко щурясь, попросил:
- Можно мне проводить Вас?
- Да, пойдем. Они вышли со школьного двора и расположились в ближайшем сквере на скамейке.
- Вы спросили, что нас поразило, я Дамир Боязный на всю жизнь запомню смерть Сталина. В марте 1953 года вся страна, затаив дыхание, следила за здоровьем Сталина. Несколько раз в день по радио передавался бюллетень о его здоровье. В школе учителя и дежурные следили, чтобы на переменах не было игр и шума. 6 марта передали сообщение о смерти Сталина. Никогда ранее и после я не видел такого всеобщего горя.
9 марта организованно пришли к райкому партии слушать трансляцию траурного митинга и похорон в Москве. 6 марта была оттепель, светило солнце, а 9 марта мороз под 30 градусов. У всех быстро замерзли ноги и руки. Но как писал поэт: «в ладоши бить нельзя, не уместно». На митинге в Москве Молотов не смог сдержать слез и договорить речь до конца. Вместе с ним плакало и стоящее на площадях население Великой страны. Умер Сталин, и люди почувствовали себя беззащитными сиротами. Народ глубоко верит, что только благодаря Сталину, мы одержали победу в страшной войне.
Я давно читаю Ваши очерки в «Комсомольце». Ответьте мне, когда Вы были искренни? Три года назад, когда писали: «под руководством великого вождя и полководца товарища Сталина» или сейчас : «мы с вами живем в переломный момент нашей истории. Страна отряхивает культ личности!»
Он замолчал и выжидательно посмотрел на собеседника. Жданович с большим трудом сдержался, чтобы не вспылить. Как этот мальчишка смеет требовать от него отчета! От него, который всю войну прослужил во фронтовой газете, не один раз рисковал жизнью! От него, который имеет боевые награды! Но он понимал, что юноша, мировозрение которого еще только формируется, ищет ответ на вопросы, на которые непросто ответить и ему. Еще вчера на Сталина «молились» как на бога. Слово Сталина было откровением. За Родину, за Сталина бойцы шли в атаку. А сегодня он объявлен преступником.
Усилием воли он попытался сосредоточиться. Лихорадочно искал слова, способные объяснить юноше его Ждановича миропонимание. Не найдя таких слов он начал оправдываться:
- Пойми, мы не знали об этих преступлениях…
- А что изменилось, если бы знали, -перебил Дамир ,- ведь дело не в преступном использовании культа личности, а в самом культе! Как стало возможным такое в самом демократическом государстве, где власть принадлежит трудящимся массам? А впрочем, извините! Он встал и быстро пошел прочь мимо квартала строящихся пятиэтажных жилых домов.
Глава вторая
Отец Дамира был мелким служащим, мать домохозяйка. Оба росли круглыми сиротами. Ими их сделала гражданская война двадцатых годов. Как и все русские люди, они хотели мира и ненавидели войну. Даже сына назвали Дамир – даешь мир. Оба мечтали, чтобы их дети не повторили их трудной судьбы. Они всеми способами старались уберечь Дамира и его младшую сестру от сложной действительности, от знания как трудно им достается кусок хлеба. Мать была тяжко больна, а зарплата отца была невелика. Часто, чтобы дожить до зарплаты родители занимали деньги у знакомых. Оба они внушали детям, что им нужно получить высшее образование. По глубокому убеждению матери только инженеры живут хорошо. Общий уровень жизни населения был низок. Жили только на зарплату. Самая высокая зарплата была у высших чиновников, научной интеллигенции, имеющей степени и звания, и технической интеллигенции из руководящего состава предприятий. Затем по уровню зарплаты шли квалифицированные рабочие, после них - рядовые инженеры. Последнее место в этом ряду занимали гуманитарии без степеней и званий. Причем у тружеников одной и той же квалификации в тяжелых отраслях индустрии зарплата была значительно выше, чем в легкой промышленности.
Выпускники, не имевшие трудностей при освоении школьного курса естествознания и математики, стремились поступить в технические вузы. В гуманитарии шли те, кому обучение давалось с большим трудом и те, у кого еще в школьные годы проявлялись талант и любовь к определенному виду гуманитарной деятельности. Талантливых людей власть всячески поддерживала.
Хотя Дамир окончил школу в числе четырех лучших, он, видя, как трудно живут родители, решил год поработать на предприятии рабочим, чтобы помочь семье, а затем уже поступать в ВУЗ. К тому же в этот период в средствах массовой информации, в партии и комсомоле была развернута агитационная кампания, что только молодой человек, поработавший на производстве рабочим, делает сознательный выбор будущей профессии и становится классным специалистом.
Поступил он учеником токаря на машиностроительный завод, в цех штампов и приспособлений. В это время на заводе шла реконструкция. Трофейные немецкие станки, а также довоенные «Дипы» срывали с фундаментов и сдавали на металлолом. Взамен устанавливали более современные, конструирование которых было начато после войны. По личному указанию Сталина были выделены деньги на их производство.
Два месяца вместо освоения работы на станке Дамир вместе с другими учениками трудился на бетонных работах. Он физически слабо развитый и не выполнявший ранее тяжелой физической работы приходил домой не чувствуя ни рук ни ног. Только через два месяца ученики стали учиться работать на станках. К каждому из них был приставлен наставник из числа кадровых рабочих.
Через месяц ученики сдавали экзамен. Сначала теорию токарного дела, а затем по чертежу точили деталь. Из ста пятидесяти человек только трое, в том числе Дамир, получили четвертый разряд. Остальным был присвоен третий.
После сдачи экзамена за каждым был закреплен станок, и бывшие ученики стали работать самостоятельно. Стипендия, которую они получали, была отменена, они стали получать заработную плату. Платили с выработки. Зарплата была не большая, так как мастера выгодную работу распределяли среди кадровых рабочих, а вновь «испеченным кадрам» доставались заказы дешевые, но требующие длительного времени для выполнения.
В конце сентября в одну из суббот, незадолго до конца смены к Боязному подошел комсорг и сказал, что в воскресенье коллектив цеха участвует в рейде народной дружины. Дамиру к пяти часам вечера необходимо подойти в опорный пункт милиции. Когда Боязный пришел в опорный пункт, там кроме работников милиции никого еще не было.
Один из сержантов рассказывал капитану, сидящему за столом с телефоном:
- В октябре прошлого года я с напарником патрулировал на втором участке. Часа в два ночи мы решили пройти по «шанхаю». В одном окне увидели качающийся свет. Нас заинтересовало, что это такое. Заглянув туда, увидели в комнатушке спираль, которая протянута от стены до стены и включена в электророзетку. Видимо под действием разницы температур раскаленная спираль раскачивалась и уже почти касалась кровати, на которой спала женщина. Мы не знали, что делать. При стуке в окно женщина с перепугу может наткнуться на спираль и обжечься. Но обошлось, она сразу не вскочила и выключила спираль. Представляете это в октябре, а что было зимой в сорокаградусный мороз!?
- Чему ты удивляешься? Если представители власти узнали о незаконном строительстве, но дом уже построен, то сносить его запрещено. Строят из всякого подручного материала, даже из ящиков, лишь бы возвести крышу до приезда властей. Вот и горят эти «шанхаи», как спички. А очередь на получение благоустроенной квартиры расписана на 10-15 лет вперед.
В семнадцать ноль-ноль капитан стал объяснять дружинникам их задачи, обязанности и права. Их задача состояла в пресечении уличного хулиганства и поддержании правопорядка.
В заключение капитан сказал:
- Из колонии бежал рецидивист Костя Граф. Не ваше дело его ловить. Но если кто-то из вас увидит человека, похожего на него, срочно позвоните сюда или по 02. И он показал фотографию Графа. Дружинникам раздали красные нарукавные повязки, разбили на группы. И группы разошлись по участкам. В качестве командиров в группы были включены милиционеры. В опорном пункте остались капитан, два сержанта и группа дружинников, в которую был включен Боязный.
Капитан сказал:
- В вашей группе в качестве командира будет командир комсомольского оперативного отряда (КОО) Григорий Тимохин. Все вы его хорошо знаете. Группа из шести человек во главе с Тимохиным приступила к патрулированию своего участка. Группой они ходили по улицам и переулкам участка. От нечего делать травили анекдоты, говорили о женщинах, обсуждали международные события. Петька, белобрысый крепкий парень в свободное время занимался самбо, какой-то хитрой борьбой, о которой мало кто слышал. Он взахлеб рассказывал о Харлампиеве-создателе самбо, о приемах самообороны без оружия, показывал сами приемы.
На тротуаре валялся пьяный. Попытки привести его в чувство ни к чему не привели. Тимохин решил отправить его в вытрезвитель. Минут пятнадцать-двадцать он не мог остановить ни одной проходящей автомашины. Наконец, остановилась одна грузовая
