из народа, выходящий на свет из сельской местности?
- Да, Андрей, нечто похожее.
- Ну, что же, давайте пройдём всю лыжную трассу и посмотрим, какие ещё места могут нам подойти.
Александр не спеша начал складывать своё оборудование в сумку. Любава свою камеру убрала достаточно быстро. Мне прятать было нечего, я просто стоял и смотрел на озеро. В нём купались всё те же две семьи. Я подумал о том, что если мы сюда приедем на следующей неделе для съёмки, то купающиеся люди будут для нас некстати. Как и посторонние шумы. На противоположном берегу озера была проложена железная дорога, о чём сначала мне рассказали столбы с проводами, а затем и сама электричка поприветствовала нас своим зычным гудком. В своих съёмках мы использовали живой звук, так что это для нас могло стать большой проблемой. Но не смертельной.
Александр собрал аппаратуру, забросил сумку на плечо и пошёл вслед за нами по останкам асфальтовой дорожки.
- Весь круг должен быть не больше четырёх километров, - обрадовал Александр нас длинной дистанции, которую мы должны были одолеть за сегодня. Впрочем, сегодня мы должны были одолеть любое расстояние и вернуться в Питер со знанием того, что место для съёмок фильма точно выбрано.
Асфальт закончился довольно быстро, и на земле совершенно чётко стали видны следы от протекторов. Следы были достаточно свежие. Судя по всему, на машинах здесь проезжали довольно часто. Как и положено порядочной биатлонной трассе, эта изобиловала крутыми спусками и подъёмами. В низшей точке каждого спуска обязательно находилась тропинка, которая вела или по направлению к озеру, или в лесной массив. На одной из таких тропинок Александр остановился.
- Андрей, я думаю, что это хорошее место, чтобы снять Вас, выходящим их леса, - задумчиво произнёс он, снимая с плеча сумку, - давайте сделаем тут остановку.
Я не возражал. Внезапно для себя я поймал на мысли, что мне нравится быть в кадре. Конечно, я не профессиональный артист, и никогда им не буду, но кино, - это особый вид искусства, в котором могут участвовать все, кто пожелает. Я почувствовал, что камера любит меня, и мне захотелось ответить ей тем же.
Однако Александр предложил мне выходить не со стороны леса, а со стороны озера. Не от самого берега, конечно, а поодаль, как раз там, где начинают расти деревья. Я послушно выполнял его команды, - останавливался, смотрел в нужном направлении, говорил с деревьями. Александр ходил вокруг меня кругами. С каждой минутой во мне росла любовь к кинематографу.
Закончив снимать меня, выходящего к народу из леса, мы пошли дальше. Вскоре трасса сделала крутой поворот, из чего можно было сделать вывод, что половину пути мы прошли. Ничего интересного и подходящего для нас не попадалось. Не было ни открытых широких полян, но что-то похожего на них. Сплошной лес, из которого ручейками отходят узкие тропинки. Одна из них оказалась довольно широкой. Александр остановился возле неё, после чего повернулся ко мне.
- А вот здесь, Андрей, - обратился он ко мне, - я хочу снять Вас, сидящим на траве. Как Вы к этому относитесь?
- Я буду читать стихи сидя? – уточнил я?
- Да, если Вы не возражаете.
Я не возражал. Чтобы мне было удобнее сидеть, Александр положил на землю свои резиновые сапоги, которые случайно оказались у него в сумке. Сидеть на них было намного удобнее, чем на голой земле. Стихотворение, которое я собрался прочитать в такой позе, было тоже коротким, всего восемь строчек. Кроме обычного микрофона, который находится возле камеры, Александр прикрепил ко мне микрофон поменьше, чтобы звук был лучше записан. Но как только мы все были готовы начать запись, в небе над озером появился вертолёт.
Мои мысли о том, что это всё-таки военная база, тут же полезли в голову. Но дело было, разумеется, не в этом. Просто вертолёт создавал такой шум, что записывать было категорически невозможно. Было бы у нас игровое кино с последующей студийной озвучкой, мы бы спокойно досняли всё, что хотели, и ушли бы. Но у нас не было такой возможности, поскольку мы снимаем пока только кино документальное. С другой стороны, я не мог встать с места, потому как пришлось бы заново всё пристёгивать и настраивать. Поэтому мне пришлось сидеть в неудобной позе довольно долго.
- Вот надо же было ему прилететь так не вовремя, - злился Александр на летающую металлическую птицу, - и ведь неизвестно, сколько он так может ещё нам тишину портить.
Мне оставалось только согласится с Александром, подвинув руками затекающую постепенно левую ногу.
В общей сложности я просидел на одном месте около сорока минут. Всё это время Любава и Александр всячески развлекали меня, а я старался двигать левой ногой, избегая совершенно не нужной в этой ситуации судороги. Наконец, гул винтов вертолёта стал стихать, и можно было приступить к съёмке.
Читать стихи с умным видом в тот момент, когда у тебя одна нога практически онемела, не так-то просто. Но помня мудрую фразу о том, что искусство требует жертв, я прочитал стихотворение до конца. Хорошо, что оно было короткое, всего восемь строчек.
Встал на ноги я не с первой попытки. Ни Александр, ни Любава мне в этом тяжелом деле не могли помочь. Поднять сто тридцать килограмм с земли не так-то просто. Я справился самостоятельно. Нога отходила от отёка минут десять. Благо, что мы никуда не спешили.
Биатлонная дорожка уже почти закачивалась, когда мы нашли нечто похожее на поле. Это была небольшая площадка, на которой росли полевые цветы и тоненькие деревья. Если её снять в определённом ракурсе, то можно было выдать за широкое русское поле, оставшееся за кадром. Внешне всё выглядело красиво, что и подтвердил Александр своим опытным операторским взглядом.
- Вот вам и поле, и цветы, только речки не хватает, - радовалась Любава тем, что нашлось место, похоже на написанное в сценарии, - вот тут и будем снимать встречу художника и поэта.
Я посмотрел на Александра и понял, что это эта площадка нравится ему меньше, чем у озера. В этом плане я был с Александром согласен. Вода придаёт картине важный настрой. И не важно, речка это или озеро, подошёл бы любой водоём. Вслух я высказываться не стал, но был уверен, что снимать мы будем именно у озера.
Оставалось выяснить, кто из нас достанет картину для съёмки. Выполнить эту трудную миссию на себя взяла Любава.
- Картину я спрошу у своего одного хорошего знакомого, - пообещала она, - очень важно, что будет на ней изображено?
- Нам бы, конечно, было намного удобнее, чтобы на картине был изображён тот самый пейзаж, который мы будем снимать, - вкрадчиво обрисовал ситуацию с картиной Александр, - но если Вы, Любава, принесёте картину с другим изображением, то мы найдём способ выйти из этой ситуации.
Съёмки назначили на следующей неделе, в будний день. В выходной делать нам на этом диком пляже было нечего. Поскольку мы писали живой звук, то лишние люди нам явно ни к чему, а берег озера, судя по всему, никогда не пустовал. Да и достать картину Любава могла не успеть. Так что четверг следующей недели подходил нам как нельзя лучше.
