глаза от статуэтки, он недоверчиво посмотрел на девушку.
— Неужели ты та самая малышка? Тот несчастный забитый котеночек, которого я обнаружил среди…
— Да, это я, — перебила его Кэрол, не дав договорить.
Бросив взгляд на незнакомого мужчину, который, по-видимому, не собирался принимать участия в разговоре, и даже не соизволил представиться, Мэтт понимающе промолчал и снова посмотрел на девушку.
— Я не помню твоего имени, — извиняющимся тоном признался он.
— Кэрол.
— И ты все еще меня помнишь? — он спросил это с таким удивлением, что Кэрол не удержалась и тихо засмеялась, невероятно счастливая оттого, что он все-таки ее не забыл.
— Если помнишь ты, то почему должна забыть я?
Он погладил статуэтку огрубевшими пальцами, и выражение изумления никак не покидало его лицо.
— Ты сохранила мой подарок, — чуть слышно шепнул он. — Поверить не могу. Чудеса, да и только!
Его пристальный взгляд ничуть не смущал Кэрол.
— Что ж, вижу, я был прав, когда говорил, что ты вырастишь красивой. А как насчет моего второго предсказания?
Девушка неопределенно пожала плечами.
— Ты все еще живешь там?
— Нет! — слишком запальчиво возразила она, и заметила, как Джек Рэндэл украдкой бросил на нее быстрый пронзительный взгляд.
— Нет, — уже спокойно повторила она. — Отец забрал меня, когда мне было тринадцать лет.
Ей было неприятно обсуждать эту тему при Джеке Рэндэле, но она не могла допустить, чтобы Мэтт подумал, что она стала такой же шлюхой, как и мать.
— Я же говорил, что все у тебя будет хорошо.
— А я тебе верила. Я знала, что ты не мог меня обмануть.
Некоторое время они молчали, неотрывно смотря друг другу в глаза.
Кэрол не могла понять, о чем он думает. Она чувствовала этого совершенно чужого человека таким родным, таким близким, как будто все эти тринадцать лет он был рядом. Она хотела, чтобы он понял, как много значила для нее их встреча в мотеле, как он дорог ей.
Ей хотелось остаться с ним наедине, чтобы все это ему сказать. В эти минуты она мечтала о том, чтобы Джек Рэндэл вдруг взял, да и провалился бы куда-нибудь.
— А как ты меня нашла? — поинтересовался Мэтт.
— Это мистер Рэндэл нашел тебя, по моей просьбе, — Кэрол кивнула на молодого адвоката, который никак не отреагировал на ее слова.
— А зачем? — в голосе Мэтта промелькнула грусть.
— Тогда ты очень поддержал меня. Я не смогла забыть твою доброту и внимание. И я хочу поблагодарить тебя за это. Тогда для меня это очень много значило, так много, что я никогда об этом не забуду.
— Теперь забудешь. Ведь ты знаешь, за что я здесь?
— Знаю.
— И все равно пришла.
— Да. Потому что я не верю. Я знаю, что ты не такой.
Мэтт не поверил собственным ушам, пораженно приоткрыв рот. Потом горько усмехнулся и потупил голову. Кэрол ждала, что он на это скажет, но он молчал, и она почувствовала, как в груди разливается неприятный цепенящий холод.
— Мэтт, — голос ее дрогнул. — Скажи мне это. Правду.
Она не заметила ехидную ухмылку, скривившую губы Джека Рэндэла, который при ее словах поднял взгляд на Мэтта. Зато заметил Мэтт, и в его глазах, встретившихся с холодным взглядом незнакомца, загорелась неприязнь.
— Милая девочка, мой преданный маленький котеночек, ты единственная, кто усомнился в моей вине, — он потянулся к ней скованными руками, желая прикоснуться к ее пальцам. Кэрол без колебаний вложила руку в его крепкую ладонь. Нежно сжав ее одной рукой, он другой погладил нежную гладкую кожу.
Джек Рэндэл напрягся, с трудом сдержав порыв вырвать руку девушки из пальцев этого больного извращенца. Он бросил на нее гневный взгляд, удивляясь, как ей не противно, что он прикасается к ней?
Неужели она не видит вожделения в этих прикосновениях, которое сразу заметил он? Его это, конечно, не удивило, ничего другого от мужчины, семь лет не видевшего женщин и оказавшегося рядом с красивой молодой девушкой, и ожидать не приходится. Но ведь он не просто мужчина — он насильник и убийца, и этими самыми руками, которыми он к ней прикасался, он убивал детей.
Но девушка не замечала возмущенного взгляда адвоката, погрузившись в прекрасные бездонные глаза Мэтта. В них затаилось столько боли, что Кэрол почувствовала безграничную жалость к этому человеку.
Когда-то он пожалел ее, теперь настал ее черед.
— Скажи мне, Мэтт, — умоляюще прошептала она.
— Мои слова ничего не значат, — он удрученно покачал головой. — Все считают меня убийцей, я признан виновным и осужден за эти преступления. Я буду здесь до конца своих дней. Какая разница, виновен я на самом деле или нет? Лично мне уже все равно.
— А мне — нет.
— Я этого не делал, — равнодушно сказал он, смотря на девушку ясными искренними глазами.
— Если ты этого не делал, то как получилось, что обвинили тебя? — не выдержал Джек Рэндэл, сверля его колючим неприветливым взглядом. — Помимо твоих слов и невинных глазок, есть что-нибудь еще, подтверждающее твою невиновность?
Мэтт не ответил ему, даже не посмотрел в его сторону. Лицо его сразу как-то ожесточилось, и он крепче сжал кисть девушки, словно боялся, что после этих слов она захочет вырваться.
— Джек, — Кэрол с упреком повернулась к адвокату.
— Что? — он вскочил. — Смотреть не могу, как он вешает вам лапшу на уши, а вы ему верите! Я задал ему вполне естественный вопрос, почему он не хочет ответить? Если он действительно не виновен, то не может такого быть, чтобы не было ничего, что он мог бы предъявить в свою защиту, чтобы попытаться убедить нас в правдивости своих слов!
— Тебя я не собираюсь ни в чем убеждать, — Мэтт смерил его ненавистным взглядом. — Что тебе до того, верит она мне или нет? Ее вера не выпустит меня на свободу и не снимет клейма убийцы детей. И, вообще, кто ты такой, чтобы требовать от меня оправданий?
— Он адвокат, — примирительно сказала Кэрол. — Очень хороший адвокат. Самый лучший.
— Он что, собирается меня отсюда вытащить?
— Нет! — рявкнул Джек Рэндэл.
— Тогда заткнись и дай мне поговорить с Кэрол.
Кэрол обмерла, смотря на адвоката. Лицо его окаменело, а глаза жестоко сузились. Наклонившись к Мэтту, он уперся ладонями в край стола и приблизился к его лицу.
— Разговоры окончены.
— Джек, ну, пожалуйста… — в отчаянии вскричала Кэрол.
Но он уже подошел к двери и решительно ударил по ней ладонью.
— Я все испортил, извини, — Мэтт поник, брови его печально сдвинулись над переносицей. — Спасибо тебе. Спасибо за то, что не забыла меня, что веришь мне. Теперь я не буду чувствовать себя таким одиноким и никому не нужным. Знай, отныне ты всегда будешь здесь, — он прижал руку к сердцу. — Я буду помнить о тебе, пока не сдохну в этой помойной яме.
Девушка отчаянно сжала его кисть.
— Я помогу тебе, — шепнула она так тихо, что Джек Рэндэл не мог ее услышать.
— Сам Бог мне уже не поможет, котеночек.
— Встать!
Резкий голос офицера грубо вклинился между ними. Мэтт тяжело поднялся, Кэрол тоже вскочила и, повинуясь внезапному порыву, подбежала к нему и обняла. Офицер растерянно застыл на месте. Но Джек Рэндэл быстро разрешил эту ситуацию, оттащив девушку от заключенного.
— Будь счастлива, — нежно сказал Мэтт. — Прощай, котеночек!
Отвернувшись, он вышел в сопровождении офицера.
— Отпустите! — обиженно буркнула Кэрол, стряхивая с плеч сильные цепкие руки адвоката. Опустившись на стул, она спрятала лицо в ладони, с трудом сдерживая слезы.
— Ну, зачем вы так? — чуть слышно выдавила она.
Он промолчал, нахмурившись.
— Неужели вы не видите, что он не виновен? — опустив руки, Кэрол посмотрела на него.
— Я вижу, что вы окончательно потеряли голову! — резко бросил он.
— С моей головой все в порядке. Просто мне до боли его жалко! Он же хороший человек, а с ним такое сделали!
Она вдруг решительно поднялась и, подойдя к нему вплотную, в упор посмотрела в серые глаза.
— Он не виновен, и его нужно освободить. Помогите, Джек, умоляю. Только вы на это способны. Вы ведь можете все.
Он ошеломленно приподнял брови.
— Кэрол, опомнитесь! Это невозможно!
— Только не для вас, я знаю! Прошу вас…
— Нет!
Его ответ прозвучал решительно и категорично. Кэрол отошла от него и повернулась к столу. Взяв в руки статуэтку, она с печальной улыбкой погладила ее и спрятала в карман. Теперь, когда она твердо знала, что Мэтт не виновен, в груди ее занозой поселилась тупая боль. Как жить дальше, зная, что он здесь, заживо погребенный, лучший из людей в ее жизни?
Как жить, помня, сколько боли и отчаянья в его ласковых глазах? Человек с разбитой жизнью, с разбитым сердцем, поставивший на себе крест, а не тот веселый добродушный парень с открытой душой, теперь стоял у нее перед глазами. И его безнадежность, его тоска, обида на несправедливый мир передались ей, наполняя ее невыносимой горечью. И сейчас, за него, она возненавидела весь этот мир.
Продолжение следует...
