Они были, эти непридуманные острова, они есть и сейчас, просто время, проведённое на них, осталось в далёком прошлом, во временах моего детства. Тогда основным и самым доступным местом отдыха горожан были именно они - острова. Ездить по курортам простым советским людям, да ещё полной семьёй, было практически невозможно. Поэтому многие дубненцы стремились приобрести лодку и мотор, чтобы отдых в летний период полностью зависел исключительно от их желания, ну и погоды, конечно. А уж матушка природа позаботилась о нас со всей щедростью - город окружён водой и лесами практически со всех сторон. Помнится, за многие годы пребывания на островах погода лишь несколько раз задерживала наш выезд на природу.
Каждую пятницу, сразу после окончания работы, от дамбы одна за другой уходили гружёные лодки. Уставшие за трудовую неделю люди полными семьями ехали отдыхать на два выходных дня. Даже затяжные дожди никогда не были для них существенным препятствием. На сидящих в лодке накидывались дождевики, полотно брезента укрывало ребятишек на дне лодки и, невзирая на непогоду, народ настойчиво плыл на места отдыха. Нередко желающих поехать на острова было гораздо больше, чем лодка могла взять на борт за один раз, в таких случаях делалось несколько рейсов, но и это многих не останавливало. В выходные дни острова заселялись отдыхающими особенно плотно. Палаточные стоянки растягивались вдоль берегов и, исключительно по меркам тех далёких времён, многие из них были не плохо обустроены. Однако наблюдая за отдыхающими сейчас, мне всегда становится невыносимо жаль того тёплого, радостного, но абсолютно не приспособленного для истинно комфортного отдыха, времени. В ту пору туристическое снаряжение практически у всех было невероятно скудным, не красивым, маленькие брезентовые палатки были одинаково грязно-зеленого цвета, с дыркой – окном. Надоедливые комары беспрепятственно проникали в них, и каждый вечер мужчины выкуривали их оттуда табачным дымом, но эта нехитрая процедура помогала ненадолго. Обычно под утро изрядно искусанные отдыхающие, пытаясь избавиться от надоедливых насекомых, гоняли их по палатке, нарушая тишину громкими хлопками. Как правило, все предусмотрительно привозили лосьоны, щедро обливались ими, но эффект и в этом случае был весьма кратковременным. Конечно, такие завсегдатаи островов, как мы, привыкали к комарам и не обращали на них внимания, да и те, как мне тогда казалось, привыкали к нам и, принимая за своих, не сильно докучали. Сейчас я понимаю, что тогда наша одежда была просто насквозь пропитана стойким запахом дыма и костра, поэтому въедливое кусачее комарьё облетало нас стороной. А вновь прибывшие туристы лесными запахами пропитывались не сразу, и потому ходили искусанные с головы до ног. Даже вблизи костра, где клубы дыма кружились практически круглосуточно, комары не оставляли их в покое.
Костёр занимал особое, можно сказать, главное место на стоянках, помнится, огонь горел всегда, даже в сильные дожди. Пламя то жарко разгоралось, то утихало, и к утру само кострище напоминало притаившийся вулкан, густо припорошенный седой золой. Именно тогда, постигая лесную науку на практике, я научилась разводить и поддерживать огонь при любой погоде. Дров в лесу было предостаточно, долго искать и далеко ходить не приходилось, а ещё мне хорошо запомнилось, что мужчины рубили только сухие деревья и большие высохшие сучья. Правило - не наносить ущерб природе - соблюдалось твёрдо, и этому взрослые учили нас, детей, на собственном примере, что особенно ценно и важно. Не было у нас проблем и с уборкой территории от мусора. Для него специально рылись неглубокие ямы, в них аккуратно отправлялись все пищевые отходы, и перед отъездом они обязательно плотно закидывались песком. Таким образом, место нашего отдыха всегда оставалось чистым, даже разбросанные детьми конфетные фантики подбирались и сжигались в костре. Зато в следующий приезд чистая лесная поляна встречала нас во всей красе. Такого количества мусора, какое приходится наблюдать в наши дни после молодёжных посиделок на берегах водоёмов, в ту пору не было точно, причём везде, не только на островах. Сегодня благосостояние людей выросло в разы, а вот культура поведения у наших дедушек, бабушек, отцов и матерей была намного выше, чем у современной молодёжи. Любовь и трепетное отношение к окружающей среде были развиты у них куда сильнее, это я могу сказать с полной уверенностью и ответственностью.
В нашем палаточном городке между всеми взрослыми были чётко распределены обязанности, мужчины ловили рыбу и притаскивали дрова, женщины обустраивали лагерь, готовили еду на костре, ходили в лес за цветами и ягодами. Сколько же в ту пору в лесах было этих даров! На длинном столе, сделанном из двух тёмно зелёных лодочных сланей, нередко красовался огромный букет ромашек или васильков. Вы когда-нибудь видели букет ярко-синих крупных васильков, который с трудом умещался в большом ведре? Думаю, разве что на картинке. А запах и вкус сваренного на костре земляничного и черничного варенья? Я помню его до сих пор. Тогда набрать трёхлитровый бидончик земляники или малины было делом не трудным и недолгим. Практически играючи, мы, дети, наполняли небольшие ведёрки и корзинки, и довольные, тащили их к костру, где нас уже дожидалась уха и большой поднос отварной рыбы. Кстати, рыбу в уху мама закладывала за два приёма, для особого крепкого навара, она на таком бульоне получалась особенно вкусная и сладкая. Кроме этого, у нас была своя коптильня, и тут уже наши мужчины соблюдали все правила копчения: для особого терпкого, душистого запаха использовались только ольховые поленья. Кто-нибудь из них специально обходил остров, чтобы найти именно ольховое дерево. Позже, золотисто-коричневые копчёные подлещики размером с две сложенные ладони, издавая невероятный аромат, красовались посреди стола. Остатки недоеденной рыбы, а их всегда было много, относились на опушку леса и вываливались под ель или другие деревья. Туда сбегались толстопузые ёжики и, не опасаясь людей, с удовольствием уплетали оставленное для них лакомство. Нам, детям ёжики давались в руки без проблем, мы их гладили, таскали с собой в палатки, именно тогда я узнала, что их колючки могут быть совсем гладкие, а мордашки невероятно красивые. Ёжики дружелюбно тыкались носами в наши руки, вызывая восторг и изумление. Нередко эти лесные гости сами прибегали к столу, неторопливо шныряли между палаток, а потом, нахально завалившись на бок где-нибудь недалеко, смотрели на нас чёрными яркими глазами-горошинами. Рядом с нами им можно было всегда чем-то полакомиться - хлебных крошек и рыбных остатков хватало. Это сладостно ароматное время осталось для меня незабываемым и неповторимым.
Далеко за полночь все разбредались по палаткам, и под убаюкивающий шум волн сладко засыпали в этих, некомфортных по нынешним понятиям, условиях. Спали обычно до полудня, спальных мешков в ту пору у нас не было, матрасами служили положенные друг на друга телогрейки. Детей укрывали привезёнными лёгкими одеялами, под голову подкладывали сложенные куртки, пропахшие рыбой и костром. Перед установкой под днище палаток плотно укладывались нарубленные еловые ветки, это позволяло придать определённый комфорт на время сна. Спать на ветках было гораздо мягче, да и в случае дождя дно палатки промокало не сразу, а то и вовсе оставалось сухим. Пышные ветки хорошо впитывали влагу и задерживали её. Конечно, бывали редкие случаи, когда в непогоду мы всё-таки подмерзали, особенно если дождь и ветер были особенно сильными. Днища палаток промокали, телогрейки становились влажными, одеяла волглыми, и тогда мы, едва забрезжит рассвет, неслись греться к костру. Он пылал жарко, согревались обычно быстро, а тем временем в котелке закипал крепкий невероятно ароматный чай. В заварку добавлялись молодые веточки и листья чёрной смородины, чай при этом приобретал особый вкус и душистый аромат. Раньше в тех местах стояли деревни и кое-где остались старые посадки ягодных кустов и деревьев. За долгими беседами за столом взрослые много рассказывали об этих деревнях, несколько из них ушли под воду, я, конечно, слышала эти разговоры, но тогда мне это казалось незначительным, малоинтересным, и я не старалась запоминать. Костёр между тем пылал во всю и наши замёрзшие спины и ноги быстро согревались, кстати, промокшая одежда тоже развешивалась у костра и высыхала за считанные минуты.
Обычно к обеду тучи рассеивались, волглые одеяла и телогрейки болтались на верёвках до вечера, основательно сохли под жарким летним солнцем, а ночью, засыпая, я вновь могла вдыхать и вдыхать неповторимые ароматы леса. Эти запахи я помню до сих пор, и даже сейчас, попадая в лес, или оказываясь на берегу водоёма, я с большим наслаждением вдыхаю их, и в памяти одна за другой пробуждаются картины детства.
Когда небо заволакивали тучи, над столом предусмотрительно натягивалась обычная плёнка, специальных для этого тентов тогда не было, прикреплялась она к четырём высоким кольям, вбитым в землю. Но если дождь был особенно сильным, небольшой самодельный навес уже не спасал, и мы перебирались с едой в палатки, сидели там поджав под себя мокрые ноги. Использованная посуда мылась прямо в море у берега, моющим средством служил жёлтый прибрежный песок, он отлично отмывал жир и копоть. Только когда вода была очень холодной и в ней стыли руки, её согревали в котелке, и мыли посуду в обливном тазике, опять же без каких либо моющих средств. Для приготовления чая и ухи вода набиралась далеко от берега, так сказать на глубине, по мнению взрослых она там была чище, хотя в ту пору она везде была не грязная и очень прозрачная. Употребляли воду всегда только кипячёную, и насколько я помню, никто и никогда не страдал кишечными расстройствами. Набор привезённых из города продуктов чаще всего был один и тот же, но при этом его нельзя было назвать скудным. Уха оставалась первым и обязательным блюдом нашего рациона, в него же входили рыба отварная, жареная, копчёная. Это были судаки, щуки, язи, лини, подлещики, последние брались всегда только большие. Мелкую рыбу мужчины не брали - не было никакой необходимости, даже маленьких щурят отпускали обратно в море. Кроме этого, в меню непременно входили традиционные горячительные напитки для взрослых, отварная и печёная картошка, хлеб, лук, огурцы, помидоры, тушёнка, обычно с ней готовили толстые белые макароны. Как же сладко тогда пахла банка открытой тушёнки, можно сказать, аромат стоял на весь берег! Сейчас бы хоть понюхать её, вспомнить этот потрясающий, вызывающий аппетит, запах, о вкусе я уже не говорю. Обо всём этом сейчас можно только грустно вспоминать и сожалеть. К чаю обычно предлагались баранки, пряники, кусковой сахар и варенье, сваренное из лесных ягод, из конфет привозилась только карамель с разной начинкой. Чаёвничать у нас любили все, за день выпивали по три десятилитровых котелка чая, при этом взрослые всегда вели беседы, которые неизменно
С удовольствием читала Ваши воспоминания, потому, что они многим схожи с моими и всколыхнули то давнее. Только мы уходили на выходные или пешком с рюкзаками, или на велосипедах, иногда на электричке. И почти всегда места и направление выбирали разные, так интереснее. Мы это называли "вылазки на природу".
Успехов Вам, Любовь!
Успехов Вам, Любовь!