Произведение «БАНКА ДЛЯ УРИНЫ» (страница 1 из 4)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Рассказ
Автор:
Читатели: 332 +1
Дата:

БАНКА ДЛЯ УРИНЫ

                                        
      (история восемнадцатая из серии «Воспоминания из будущего»)


    Долго Степану ломать голову не пришлось, каким образом дядя Яша, сосед по подъезду, любитель сыпать направо налево русскими народными пословицами, пронюхал о его увлечении. Открытый городу и миру, Степан редко афишировал личную жизнь, ещё реже кого-либо посвящал в свои увлечения, вектор коих внезапно открылся и определился на коллекционировании предметов быта и обихода не такой древней старины.
    - Стёпа! – остановил мужчину знакомый голос из окна первого этажа, едва Степан засунул руку за брелком для домофона в карман брюк. – На ловца и зверь бежит!
    Степан рассмотрел в окне взъерошенную голову дяди Яши.
    - Рубак рыбака видит издалека, - вместо приветствия произнёс Степан, - так лучше будет.
    - Тебе виднее, - крикнул дядя Яша.
    Степан приложил брелок к домофону и ему навстречу выскочил дядя Яша.
    - Понимаю, торопишься, – дядя Яша всегда всё знал. – Погоди, дело есть.
    Не успел Степан раскрыть рта, как сосед его опередил:
    - Поделиться ничем не хочешь?
    Глаза дяди Яши крайне Степану не понравились, была в них смесь лукавства и ехидства.
    Степан поднял сумку с бутылками.
    - Пивом? Пожалуйста…
    Дядя Яша незаметно моргнул левым глазом.
    - Не откажусь. Позже.
    - Тогда о чём речь?
    - А то ты не понимаешь?! – удивился дядя Яша.
    Степан пожал плечами.
    - Ладно, - быстро согласился с ним сосед и, не снижая темпа, продолжил: - тогда перехожу к плану Б.
    - Очень интересно, - подыграл ему Степан.
    - Мне тут одна сорока на хвосте весточку принесла, что ты занялся весьма увлекательным делом. Заметь, оно не подходит ни под одну статью в УК.
    - Каким? – спросил Степан.
    Дядя Яша осмотрелся и выдал:
    - Коллекционированием!
    Степану очень хотелось выдать поток сложно-сконструированной матерной брани. Но сдержался, лишь улыбнулся одними губами.
    Три дня тому, как-то вечером в дверь Степана осторожно постучались, можно, сказать, поскреблись. Он с неохотой отвлёкся от чтения газеты «Вечерние ведомости» от тысяча девятьсот шестого года, приобретённой у одного полу-бомжа полуинтеллигента в пивной недалеко от центрального кинотеатра. За дверью покачиваясь, стояла Зина, соседка с верхнего этажа, видимо не дружа с земной гравитацией, тридцатилетняя в самом соку, ещё не перезрелая в женской красоте разведёнка с бутылкой вина в руке. Едва она раскрыла рот, стала ясна причина потери ею вестибулярной константы. Зина потрясла бутылкой и, слегка развязно и немножечко вульгарно, поинтересовалась, есть ли в доме приветливого и доброго хозяина штопор, а заодно и стаканы, так как пить ей в одиночестве надоело до чёртиков и не позволяет обычная женская логика. Отстранив Степана, Зина хозяйкой прошла в квартиру, обдав его приторной смесью дорогих духов и винного перегара, только шелестел шёлком короткий халат и шлёпали звонко босые ступни по полу, туфли без задника Зина скинула с ног в прихожей. Немного покружив по кухне, ориентируясь с трудом в чужом пространстве, она танцующей походкой, на носках, прошелестела в зал мимо оторопевшего от внезапно выпавшего на го долю счастья Степана. Движением плеч Зина сбросила на пол, ставший ненужным халатик, и осталась в одних трусиках телесного цвета, которые и трусиками было сложно назвать: маленький лоскуток ткани спереди, сливаясь с телом, создавал впечатление полной наготы тела, а тонкая полоска сзади терялась между упругих розовых ягодиц. Ошарашено Степан наблюдал за женщиной, а она покружилась на месте, раскинув руки, явив его взору прекрасную грудь с коричневыми сосками, затем открыла дверь в спальню. Там, в таинственном полусумраке светились загадочным фосфорическим светом выстроенные караваном на стеллажной полке слоники. Её громкое «Ах, какая прелесть!» потонуло в сочном поцелуе, которым она наградила подошедшего Степана, увлекая на диван. От яростных расспросов между не менее ожесточёнными амурными баталиями, когда стрелы Степана не всегда достигали цели на Зине и перехватывались на лету губами, он не отвертелся. Он потерял волю от нежного разгорячённого женского тела и послушно шёл на поводу вопросов: «А это что?», «А это что за прелесть!», «Это где выцепил!» и восхищения: «Ух, ты, какая клёвая штука!»
    Ушла Зина с первыми петухами, оставив после себя на постели и в воздушном пространстве квартиры приятное алкогольно-парфюмерное воспоминание.
    - Передай этой сороке, дядя Яша, что не одни перья с хвоста выдеру, и клюв с языком вырву! – пригрозил Степан.
    Дядя Яша источник вести выдал с потрохами непроизвольно:
    - Зря на Зину не думай…
    Сказал и запнулся.
    - Вот и поставили точки над «i», - выдохнул Степан.
    - Отнесись по-философски ко всему, Степан, - посоветовал дядя Яша и выдал, сам того не ожидая: - Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
    Степан уточнил у соседа, при чём здесь смерть, на что сосед отреагировал моментально заготовленным, как показалось Степану, ответом, мол-де, к слову пришлось. И добавил:
    - А то, Стёпа, не знаешь, как оно у женщин бывает.
    - Просвети, не знаю.
    Степану почудилось, что дядя Яша едва не всплеснул руками.
    - Ну, как же: волос длинный, ум короткий. Тем более она блондинка…
    - Зина крашеная.
    - Какая разница, крашеная или натуральная блянд… блондинка. Стёп! Им, блондинкам, всё простительно.         
    Степан усмехнулся.
    - Проверено жизненным опытом?
    Дядя Яша снова рассыпал жемчуга народной мудрости:
    - А как иначе: жить прожить, не поле перейти.
    Он выглянул из-под козырька над входом.
    - Кажется, дождь не начинается.
    - Припекает.
    - Пора менять дислокацию. Веди, антиквар, хвастайся находками.
    Дядя Яша схватил Степана за руку и увлёк в бетонную прохладу подъезда. Прошёл мимо своей квартиры, дверь в неё оставалась открыта. Степан указал на неё. Сосед отмахнулся:
    - На мою рухлядь уже и жучки не покушаются.
    Лифт не работал. На шестой этаж Степан с соседом поднялись пешком.
    - Открывай дверь в свою пещеру, Аладдин, - отдуваясь, произнёс дядя Яша, скептически осмотрел дверь, поскрёб пальцем краску: - Такой бронёй перешибёшь соплёй.
    - Кроме рифмы ничего не понял. – Степан посмотрел на соседа.
    - Я о том, друг мой коллекционер, что за такой дверью… - он остановился. – Ладно, Крез, веди в свои пенаты.
    В зале дядя Яша замер в наигранном удивлении.
    - Где злато, над которым чахнешь, Стёп? Ковёр-то хоть персидский…
    Дядя Яша указал на стену.
    - ГДРовский, - ответил Степан.
    - Ишь, ты! – восхитился он.
    - Раритетный, почти мой ровесник
    - Шерстяной? – потрогал пальцами ворс дядя Яша и рассмотрел внимательно рисунок.
    - Синтетика.
    - Сразу видно, за вещью ухаживаешь. Молодец, - похвалил сосед.
    - Это же какое качество у ковра!
    - И качество тоже, - согласился дядя Яша. – Где развалы раритетов? Зинке спьяну они почудились или с переё…
    - Вовсе не почудились…
    Степан помолчал.
    - Скажете, развалы, - Степан отчего-то разволновался. – Скромная коллекция… Пока…
  - Смелее, мой друг! – подбодрил дядя Яша.
  - Скромная коллекция, собранная на этот день, находится в кабинете.
  Дядя Яша не сдержался от удивлённого возгласа.
  - Ого! ты и кабинет оборудовал, - он похлопал в ладоши, и эхо разлетелось по углам квартиры звонким звуком. – Когда успеваешь? И баб молоденьких штопором раскупоривать, - в голосе соседа Степан почувствовал далёкий отзвук зависти, – и раритеты копить в кабинете!
    Войдя в переоборудованную под кабинет спальню, дядя Яша охренел; мандибула отвисла со стуком до груди, выкатились глаза, участилось дыхание.
    - Это… всё… своими…
    - Это всё выполнено моими руками, - с гордостью заявил Степан. – Стены обшиты тонкой доской и крашены под морёный дуб, стеллажи для книг, диван отремонтировал в гараже и обил кожей, помните такие раньше стояли в каждом доме. А валики по сторонам раскрывались, увеличивая длину для отдыха.
    - Ещё бы не помнить, - выдохнул дядя Яша. – Такой у бабушки стоял на веранде.
    - Старался соединить и кабинет и библиотеку в одном месте, – продолжал хвастаться Степан. – Чтобы вечером сидеть под торшером, он в гараже, ищу для абажура ткань подходящую, читать газеты или книги, пить кофе…
    - Или коньяк, - предположил дядя Яша.
    - Не исключаю и такого варианта, - добавил Степан. – Всё делаю под себя.
    Дядя Яша стоял на пороге между комнатами, но у него сложилось впечатление. Будто он стоял на пороге между двумя совершенно разными мирами; он не решался пройти в кабинет; он стоял и только восхищённо цокал языком и вертел головой, рассматривая интерьер кабинета и находя его великолепным.
    - Я пройду, - отчего-то шёпотом вдруг обратился дядя Яша к Степану.
    Шёпотом же ответил и Степан:
    - Прошу вас…
    Степан сделал жест рукой и посторонился.
    Дядя Яша для смелости, не раскрывая губ, крякнул.
    - Спасибо.
    Войдя в кабинет ровно  на шаг, дядя Яша застыл, рассматривая медную люстру, сияющую в лучах ламп с хрустальными подвесками, смотря на сие произведение искусства в упор, как когда-то в далёкой молодости без стеснения, смущая и вводя в краску, рассматривал симпатичных девушек, раздевая их откровенным плотоядным взглядом.
    - Россия, начало тридцатых годов прошлого века, - поспешил объяснить заинтересованность соседа Степан. – Нашёл на городской свалке.
    - На ней много чего можно при желании отыскать, - поддакнул дядя Яша. – Только не говори, что и подвески лежали рядом с нею. Не поверю.
    - Не верьте, - охотно согласился Степан. – Подвески нашёл на соседней с нами даче при разборе дома на крыше. А лежали они завёрнутыми в бордовый бархат. Вот он, материал, пустил его на пуфик. Отлично сохранился.
    - Чудо какое-то, - не поверил дядя Яша словам хозяина кабинета.
    - Чудо и в него хочется верить. Да я и верю.
    Что-то сияющее матовым светом привлекло взгляд дяди Яши. Он присмотрелся. На стене, обшитой тёмной доской, пахнущей солёными морскими брызгами, – это не разыгралось воображение, было именно так, – душным южным солнцем, пропитанной смехом жизни и штормом смерти на высоте глаз висели морские часы, алюминиевый корпус горел огнём.
    Дядя Яша осмелев, робость первых минут и ошеломление от увиденного прошли, подошёл к часам. Погладил пальцами прохладный металл. Ощутил кожей мелкие щербинки. Повернулся к Степану: «Можно?» Он взглядом разрешил. Дядя Яша откинул крючок на боку корпуса, крышка с приятным  металлическим скрипом отодвинулась на несколько сантиметров. Дядя Яша открыл крышку полностью.
    - Ora es Muczer. Budapest.
    Секунду помолчал.
    - Один раз в жизни видел точно такие во время круиза на пароходе. В далёком детстве.
    - Не идут. Подлежат ремонту. Руки всё не доходят.
    - И пусть.
    - Что – пусть?
    - Пусть руки и ноги не доходят, - произнёс с тоской дядя Яша. – Оставь так. Они хранят время, бережно донося до нас его морской аромат. Я вижу номер…
    - Да, сейчас продиктую: пять, один, шесть, пять, один.
    Повторно осторожно выдохнув, дядя Яша медленно развернулся, будто остерегался резким движением нарушить некое равновесие времени, застывшее в комнате.
    - О! –


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Реклама