Лимонад

На следующей неделе будет ещё хуже. Юля нервно встала и налила в стакан ледяной минералки из морозилки. Она вздрогнула, скривилась, зубы неприятно заныли.
– Ты бы не глотала каждую секунду лёд, ещё ангину получишь, – Антон поднял голову от ноутбука, отёрся полотенцем, с тоской посмотрев на сгоревший кондиционер.
– Лучше бы кондёр починил! – зло ответила она, сев на место, уткнувшись в экран большого ноута, истошно свистевшего вентилятором, подставка почти не охлаждала, из-под неё дул такой же тёплый воздух.
– Не я же его сломал, – пожал плечами Антон. От таблиц рябило в глазах, база отказывалась работать, выдавая одну и ту же ошибку.
– Не ты, но должен же быть кто-то виноват! – Юля примирительно улыбнулась, повернувшись к нему. Она сидела за кухонным столом у стены в мокрой от пролитой воды майке и трусах, непрерывно обмахиваясь веером,  а он напротив окна, перекрытого белыми экранами black out, от жары это спасало мало, но, хотя бы, не било солнце в глаза. Юля критически посмотрела на его футболку и решительно встала.
– Пойду сполоснусь. Сил нет терпеть.
Юля ушла в ванную. Скоро зашумела вода. Антон посидел немного, закрыл ноутбук и пошёл к ней. Юля стояла под душем, не двигаясь, подставив голову под струю холодной воды. Как она изменилась после родов, а прошло уже четыре года. Сейчас она ему даже больше нравилась, перестала быть болезненно худой, округлилась на бёдрах, а Юля была вечно недовольна собой, комплексовала из-за своей «подростковой фигуры», так называла её мать, требуя от дочери, чтобы та набрала вес, стала похожа на женщину.
О! – вскрикнула она, выходя из короткого сна. – Ты чего это?
– Ничего, – Антон стоял позади неё и целовал в шею. Она поддавалась, тянула к нему губы, жмурясь и вскрикивая, когда он покусывал её за уши.
– Не надо, жарко. Ну, Антон! Ну, не надо! – запротестовала она. Ну честно жарко, не могу я сейчас. Давай так постоим, хорошо?
Она повернулась к нему и ласково поцеловала, потом схватила лейку и принялась поливать его, смеясь, когда он вскрикивал высоким голосом, пародируя её. Он любил подкрадываться к Юле, когда она принимала по утрам душ, собираясь на работу, и отключать ей горячую воду. Юля громко орала, ругалась на него, забывая о том, что их слушала дочь, с интересом следившая за детскими играми родителей, важно резюмируя, что они ведут себя, как дети. Антон каялся, принимая нагоняй, главной в доме была четырёхлетняя Катя, без лишних уговоров взявшая на себя эту важную и ответственную роль.
– Давай поедим? Или ты опять не хочешь есть? – Юля вылезла из ванны и промокнула короткие волосы, она недавно выкрасилась в ярко-рыжий цвет, о котором давно мечтала. Натянув чистые трусы, она ушла на кухню, не дождавшись ответа.
Антон немного постоял под холодной водой, которая была не такой уж и холодной, как зимой, скорее слегка тёплой. Вытершись насухо, он оделся в шорты и футболку.
– Как ты можешь это носить? – в очередной раз удивилась Юля, она что-то делала у столешницы, резала огурцы, пахло помидорами и зеленью. – Ты будешь есть?
– Немного, – Антон налил тёплой воды из графина, поморщился. Юля показала ему язык, всем своим видом демонстрируя, как он может пить такую гадость.
– Ну, перестань! – Юля сопростивлялась как бы нехотя, сама привлекая его к себе, приплясывая в коротком фартуке, отлично зная, как нужно встать, чтобы раззадорить его. Антон уже снимал с неё фартук, она грозила ему ножом. – Давай только недолго, а то я сварюсь.
Она побежала в комнату, накрыла кровать чистой простынею, властным движением руки показав Антону, чтобы он лёг. Он разделся, лёг, готовый, дрожащий от возбуждения. Юля стояла над ним, как и раньше, весёлая и озорная девчонка, любившая пошутить, посмеяться, скрывая за смехом девичью скромность, смущаясь каждый раз, как и раньше. И ему казалось, что он снова влюбляется в неё. Так бывало каждый раз в момент их близости, иногда, смотря на успокоившееся лицо жены после секса, он гадал, чувствует ли она то же самое. Наверное, его лицо выражало этот вопрос или кривилось в раздумьях, как сдутый мяч, так Юля его называла, когда он сильно задумывался, тогда проступали на лбу не по возрасту появившиеся морщины, мрачнело лицо, как у «задумчивого старца», а это уже перл от его сестры. Они вдвоём любили по-доброму посмеяться над ним, заставить выйти из себя по какому-нибудь дурацкому поводу. Юля смотрела на него, лежащего рядом, и не понимала, чего это он так на неё смотрит, задавая сакраментальное: «Ты чего так смотришь?». А он не решался ей сказать, считая, что она воспримет его не так, как… а вот как он не придумал.
– Ой, начальник звонит! – Юля вскочила, на ходу натягивая трусы, и убежала на кухню, где заливался нервным писком смартфон.
Она говорила долго, Антон понял, что продолжения не будет. Вернувшись на кухню, он доделал салат, Юля громко разговаривала с начальником, он что-то требовал от неё, а она не соглашалась, спорила.
– Вот козёл! – Юля в сердцах бросила смартфон на стол, он едва не упал на пол, зависнув на краю.
– Что случилось? – Антон положил смартфон на столешницу и разложил салат по тарелкам.
– Да придётся в выходные поработать! – Юля выругалась и подскочила к холодильнику, достав тарелку с холодной свининой. – А ты чего себе так мало положил?
– Не хочу больше, – Антон копался вилкой в пиале, через силу запихивая в себя еду.
¬– Ты так заболеешь, – Юля положила ему бутерброд со свининой и обняла за шею.  – Я волнуюсь, ты чего это бросил есть?
Она поцеловала его, он ощутил вкус свинины, желудок отозвался резкой болью, лицо сморщилось. Юля смотрела ему в глаза, встревожено, с материнской нежностью, плавно переходящей в требовательность благоразумного родителя.
– Опять живот болит? – спросила она, Антон кивнул. – Давай, как жара спадёт, ты пойдёшь к врачу.
– Когда она ещё спадёт, – вздохнул он.
– Скоро, я надеюсь, а то сдохну! – Юля села на своё место, отодвинула ноутбук и стала быстро есть. У неё был всегда хороший аппетит, на зависть подругам, толстевшим от каждого лишнего пирожного, а любое пирожное было для них лишним. – Антош, прости. – Этот козёл весь настрой сбил. Давай ночью, хорошо?
– Ночью ты будешь спать, – усмехнулся он.
– Это да, так устаю, хуже, чем на работе. А ещё в выходные работать. Придётся тебе с Катей все выходные заниматься. Представляешь, эти дебилы забыли про отчёты, а теперь я должна за два дня перелопатить три прошлых периода.
– Бывает, – зевнул Антон, с трудом запихнув в себя остатки салата, от бутерброда мутило. – А у меня база виснет, ничего не могу делать.
– Везёт тебе, а у меня летает. У всех виснет, только у меня работает.
– Врут.
– Да нет, техподдрежка подтвердила, – Юля отнесла тарелки в раковину и, тяжко вздохнув, села за работу.

Выходные пришли внезапно. От жары плавились окна, мозги. Голова отказывалась работать, каждое действие вызывало муку, физическую боль. Вечером они гуляли с дочкой, забирали из сада и до десяти вечера бродили по детским площадкам в поисках тени или капельки ветра. К вечеру детей было больше, Антон уставал уже после первого часа прогулки, не понимая, откуда у Юли столько сил, а Катя хотела гулять, играть, скатываться с ним с горки, водить хороводы или идти паровозиком с другими детьми, причём Антону приходилось быть паровозом, идя гусиным шагом по площадке, обливаясь потом. Это забавляло всех, особенно мамочек, довольных тем, что дети заняты и можно просто сесть и ничего не делать. Удивительно, но не хотелось даже доставать смартфоны, женщины просто сидели, сложив руки на коленях и смотрели на детей и Антона, вожака стаи.
Когда Антон сдувался, на помощь приходила Юля и одна из мамочек. Он садился на скамейку и отдыхал, рассматривая других женщин, особенно тех, кто приходил в коротких шортах. Больше всех ему нравилась Полина, высокая черноволосая, с длинными ногами, оставшимися тонкими и после родов. Она всегда выходила в коротких шортах и обтягивающей майке, Юля называла её распутницей, но дружила. Дружили дети, Катя ходила с её сыном Артуром в один детский сад, часто ходили в гости друг к другу, бесились в игровых комнатах в ТРЦ. Юля потом вечером выливала на него все сплетни, всё, что набалтывала ей Полина, она любила шептать прямо в ухо, едва касаясь большими губами ушной раковины. Юле это больше всего не нравилось, она после встречи с ней долго мыла уши.
В субботу Юля с раннего утра, встав в половине седьмого, засела за работу. Катя, оценив ситуацию, потащила папу гулять: «Пока всё не изжарилось!» ¬ важно объясняла девочка.
На площадке было мало детей, в основном младшие школьники, быстро усвиставшие куда-то на электросамокатах. Катя бегала от качелей к горке вместе с Артуром, Антон лазил с ними по лабиринту, скатывался с горки, но быстро устал.
– И как ты можешь с ними играть? – удивлялась Полина. – Я вот чувствую, что сейчас расплавлюсь.
– С трудом, – ответил Антон, вытирая пот со лба и шеи платком. Стоило бы постричься, но Юля протестовала, ей нравились его отросшие чуть вьющиеся каштановые волосы, за которые она любила дёргать.
– Я бы вообще голая выходила, сдохнуть можно! – слишком громко сказала Полина, двусмысленно посмотрев на него.
– Всем бы понравилось.
– Я знаю, – самодовольно улыбнулась Полина, следя за тем, как он рассматривает её. Она была в полупрозрачном халате или в чём-то таком, он не разбирался. Антон думал, где она такой взяла, Юля рассказывала, что Полина часто шьёт на заказ. Под прозрачным на ярком солнце халатом был белый спортивный бюстгалтер, плотно обтягивающий выпуклую грудь (вот такую бы Юле, но он боялся предложить, всё думал подарить на день рождения, но не решил кому: ей или себе?), и белые шорты. Полина выставила правую ногу перед собой, открывая её Антону.
– Жарко, –  сказал Антон, – с тоской посмотрев на солнце.
– Не понимаю, как вы живёте без кондишина, – удивлённо, с некоторым превосходством спросила Полина. – Я бы с ума сошла!
– А мы и сходим, – пожал плечами Антон. Полина стояла перед ним в пяти метрах, поставив ногу на скамейку, делая вид, что втирает крем в бедро. Он побледнел, почувствовав жгучее желание. Он не раз представлял себе, как он с Полиной, но фантазия быстро обрывалась, в неё входила Юля, и Полина пропадала, как и другие женщины. Полина следила за ним, игриво скривив полные губки. Солнце жарило нещадно, Антон вглядывался в её лицо, но видел только большой рот, и он манил его, вот-вот она откроет его так широко, что проглотит!
– А мой Рамиль уехал в командировку, представляешь? И какие командировки сейчас? Я не понимаю, вроде бы всё закрыли, эпидемия, а он как ездил, так и ездит, – играя в недовольную жену, сказала Полина, подсев к Антону.
– А что пандемия? Кому надо, тот ездит.  У нас вся компания ездит, как и раньше. Пришлось привиться, и всё, дороги открыты, – Антон почувствовал, как её рука скользнула ему на спину, пальчики с острыми коготками пробежались от поясницы до лопаток.
– Какой ты горячий. Юлька то как ещё жива? Ты же её расплавишь! – хохотнула Полина, похлопав его по коленке. Дети убежали в домик на другой конец площадки, затевалась какая-то игра. Полина скользнула рукой к его ширинке, сжала промежность, смотря куда-то в сторону. – Мне кажется, дети скоро уснут. Два часа уже