Лимонад

гуляем. Юлька отпустит тебя одного к нам? Я вчера сделала лимонад, хочешь?
– Хочу, – выдавил из себя Антон, – Полина встала и горделиво пошла к игровому домику.
Антон почесал голову, медленно встал. Голова кружилась, надо было взять кепку, а промежность вся горела: не то больно, не то обжигающе приятно. Мысли медленно возвращались в норму, он решил, что они с Катей пойдут домой, но Полина уже вела детей к своему подъезду, они жили в домах напротив. Антон вдруг подумал, что Юля может их увидеть из окна, и холодный пот полился по спине, а голова закружилась, в глазах плясали красные и жёлтые круги.
– Папа, ты чего не идёшь? – крикнула ему Катя, замахав тоненькой ручкой. Издали она была точной копией Юли в детстве, невысокая, худенькая, с острым личиком и двумя смешными белокурыми косичками. Если посмотреть внимательнее, то Катя была больше похожа на него, но все видели в девочке только Юлю.
Внезапно он вспомнил, что должен был доделать работу, которую не смог выполнить на неделе. Ухватившись за эту мысль, он радостно побежал к ним.
– Нам надо домой, мне надо работать, – выдохнул он. Полина усмехнулась и посмотрела на солнце, выкатившееся на высшую точку.
– Ага, поработать, – ехидно рассмеялась Полина. – В такую жару можно только лежать и тупить в потолок! Ты что, боишься меня?
– Нет, – нахмурился Антон и вошёл за ними в подъезд. Духота оглушила его, зашатала, и он схватился рукой за стену. Никто не видел его, они уже прошли к лифту и ждали. Проходя мимо зеркала, Антон остановился, не узнавая себя. Он был бледным, в глазах горел лихорадочный огонёк, напоминавший скорее страх, чем безумие, нос расширялся, раздувался, ноздри становились как у обезьяны, ему не хватало воздуха, он задыхался, а по лбу стекали горячие струйки пота. Он испугался себя, и поспешил в лифт.
– Папа, ты такой бледный! – воскликнула Катя. – Ты, наверное, перегрелся! Тётя Полина обещала мне лимонад. Можно, пап?
– Можно, – хрипло ответил Антон.
Катя радостно подпрыгнула и принялась заплетать косу Полине, Артур помогал ей, путая длинные волосы матери в затейливые узлы.
– Дети, что вы делаете! – недовольно сказал Полина. – Я же это потом не расчешу, придётся отрезать. Буду ходить лысая!
Лифт поднялся на пятнадцатый этаж. Здесь было не лучше, Антону не хватало воздуха, голова кружилась, а во рту что-то сдохло. Ему казалось, что Полина постоянно смотрит на него, и ему было стыдно смотреть на дочь.
В квартире было прохладнее, чем на улице, но очень душно. Все окна были закрыты, зашторены, пыхтели два кондиционера, пожирая больше электричества, чем охлаждая.
Пока Полина рассаживала детей на кухне за большим мраморным столом, Антон стоял в ванной, мочил голову, умывался и никак не мог остановиться.
– Если хочешь, можешь сполоснуться, – Полина принесла ему полотенце, кивнув на душевую кабину. Она была уж без прозрачного халата, в простом белом лифчике и шортах.  – Надеюсь, я тебя не смущаю своим видом? Дома я так хожу в трусах, но не хочу тебя напугать.
– Не напугаешь.
На кухне за столом сидели Катя и Артур, о чём-то болтая, пожирая ложкой мороженое и запивая лимонадом. Запах лимонада стоял по всей кухне, сладкий, с приторным вкусом лимона, а детям нравилось. Полина наливала им стакан за стаканом.
– Я на фруктозе делаю из лайма, без сахара, – гордо сказала Полина, Антон промолчал, не став объяснять, что это одно и то же сахар и есть сахар.
Дети наелись и без уговоров ушли спать. Антон смотрел, как Полина укладывает их на большую кровать. Дети прыгали на матрасе, как на батуте, в игре снимая с себя шорты и футболки, кто быстрее. Первым грохнулся Артур, подцепив ногой Катю. Началась возня, но через несколько минут они затихли, уснув на большой подушке, отвернувшись друг от друга.
Антон встал перед кондиционером на кухне, на него дул поток горячего воздуха. Он потыкал кнопки на пульте, температура стояла  +18, а датчик упрямо показывал, что на кухне +35. От этого горячего воздуха ему сделалось дурно, и Антон отключил кондиционер.
– Он сломался, вчера. Рамиль обещал во вторник новый поставить, мощнее, – Полина приложила к его спине холодную бутылку с лимонадом, Антон невольно вздрогнул от неожиданности. – Ты так перегоришь, Антошка.
Он обернулся, Полина смеялась своей шутке, налила ему стакан и всунула в руку. Антон отпил, ледяной напиток обжёг горло, от сладости заныли зубы, но рука вновь и вновь подносила стакан ко рту. Он осушил три стакана, прежде чем почувствовал, что хватит.
– Я на кухне с ума схожу, без кодёра сдохнуть можно, – Полина убрала бутылку в холодильник, Антон заметил, что таких же бутылок было штук десять на полках, лежали, как снаряды в зарядном ящике, готовые к бою.
– Надо Юлю предупредить, что мы в гости зашли, – вспомнил Антон и пошёл было к сумке, оставленной в коридоре.
– Не надо, – пропела Полина. – Я ей написала, что забрала тебя и Катю к себе. Она не против, обещала, если успеет, то забежит, принесёт мороженое.
Полина стояла перед ним, властно улыбаясь и расстегивая пуговицы на его рубашке. Она продолжила говорить, понижая голос, будто бы боялась, что их кто-то услышит.
– Дети спят, проспят часа два, не меньше. Там кондей работает. А мы чем займёмся и, или ты хочешь мороженого?
– Не хочу, – хрипло ответил он, внутренне порываясь остановить её, отойти, застегнуться и не двигался – внутренний бабуин раздул ноздри, а динозаврий мозг зашёлся от электроимпульсов в неистовой пульсации.
– Я, когда дома днём, ложусь на стол и засыпаю. Он всегда холодный, в любую жару, – Полина подошла к массивному столу со столешницей из настоящего белого мрамора с голубыми и розовыми прожилками. Она скривила губы в недовольной усмешке и приказала. – Ну, раздень же меня, что ты стоишь?
Антон закрыл глаза и подошёл к ней. Руки легко сняли лифчик, обхватили упругую грудь, Полина сама расстегнула шорты, карие глаза горели самодовольством и желанием, как у первой девушки Антона, с которой он встречался на первом курсе. Они были очень похожи с Полиной, Полина была немного полнее, грудь больше. Он снял с неё шорты, Полина ходила без белья, и Антон будто бы поклонился ей в ноги. Она стояла, как древня богиня, властно положив руку ему на голову.
– Иди повесь всё в ванной и возвращайся, – приказала она, сев на стол, сложив ногу на ногу.
Антон кое-как повесил мокрые брюки и рубашку в ванной, руки не слушались, и вернулся на кухню. Полина грациозно сидела на столе, расчёсывая длинные волосы, алым кругом горел рот, груди манили к себе, как и белые ноги, и как ей не удалось загореть, остаться белокожей на таком солнце? Он бросился к ней, но она выставила вперёд руку.
– Я скажу, когда можно, – сказала она, упиваясь своей властью. Расчесав волосы, она поманила его к себе, схватила за подбородок, долго смотрела в глаза. Антон еле сдерживался, уперевшись руками в стол. – Поцелуй меня.
У неё были сладкие губы и жирный язык, она съела какую-то рыбу только что. Антон стал кашлять, вкус лимонада душил его, а Полина будто бы вливала в него литр за литром эту сладкую гадость. Полина раздвинула ноги, уперевшись ступнями живот, в нос ударил запах женского тела, изрядно зажаренного на солнце, задушенного духами и дорогим мылом. Бабуин вышел впереди него, для верности ударив сильной лапой в челюсть Антону.

Он сидел у озера. В руках была бутылка пива, уже остывшая, почти пустая, осталось пара глотков. Рядом с ним стояли ещё две бутылки. В голове шумело от зноя и выпитого, на часах было восемь вечера. Антон помотал головой, отрывистые картинки возникали перед глазами, заслоняемые колыхающимся телом Полины на столе.
Он отвел Катю домой – это он помнил точно. А вот что было потом? Видела ли его дочь с Полиной? Раз Юля легко отпустила его погулять, не видела. А может она знает?
От вопросов у него дико разболелась голова, мир перекрасился в жёлтый, а потом в красный цвет, стало тошнить от пива. Антон встал, выбросил бутылки в урну, шатаясь пошёл к пруду. На берегу сидели дети и запускали кораблики. Антон разделся и полез в воду, не замечая крупной таблички: «Купаться запрещено».
На следующий день он снова пошёл выгуливать дочь. Полина с Артуром ждали в парке, Юля сама отправила Антона туда, погулять с Артуром. Дети после спали в комнате, уже на разных подушках, подальше друг от друга, кондиционер в комнате сдавал, еле-еле охлаждая воздух. А Антон в это время вдавливал Полину в диван, грубо, с ожесточённостью, Полине это нравилось, она укусила его за ухо. Юля заметила укус, но ничего не сказала, забыла через минуту, подумав, что это дочка укусила.

С понедельника Юля стала ездить на работу, дома работать было невозможно, а в офисе работал кондиционер. Антон работал дома, по ночам, а днём после звонка Полины шёл к ней. Дети были в садике, и у них было больше шести часов. Они почти не разговаривали, Полина встречала его уже голой, заставляя в прихожей сбросить с себя всё, взять её прямо на полу, прижать к стене, дать пощёчину. На пятый день Антон стал с трудом выходить оттуда, обещанного кондиционера не было, на улице в тени было +36, в квартире все +40, солнце будто бы нарочно прожигало насквозь шторы и экраны, а Полина не унималась, выжимая, заставляя, Антон и не думал, что способен на такое. Дома он спал несколько часов, бежал за дочкой и ночью работал. Начальство не давило, понимая, что дома работать нельзя, а в офис никого не пускало, решив отпустить всех на удалёнку, чтобы не было проблем с мэрией. Возвращаясь от Полины, Антон пытался понять, зачем он это делает, но на следующий день с самого утра голова выключалась, во рту жгло нестерпимо от жажды, которую он заливал лимонадом Полины или Полиной, задыхаясь, теряя сознания на секунды от перегрева, снова и снова прикладываясь к бутылке с сахарным напитком.

– О, Антон! Привет! – Рамиль втащил Антона в квартиру. – Поль, к нам гости. – А ты чего пришёл?
– Да я так, – замялся Антон, Полина написала ему, что ждёт, он вбежал в раскрытый подъезд как обычно, уже готовый, перевозбуждённый, и сейчас ему казалось, что Рамиль заметил, как топорщатся брюки. – Я за лимонадом, Полина обещала дать пару бутылок для Кати, ей очень нравится.
– А, так бери больше. Она вчера столько сделала, – Рамиль пошёл на кухню, вскоре загремели бутылки.
– Я не знала, – шепнула Полина, видеть её в домашнем костюме было непривычно, Антон по-новому взглянул на неё, обычную, с вполне заурядной внешностью. Что-то треснуло, порвалось внутри него. Ему стало так горько и обидно за прошлую ночь, когда он не смог, а жена просила, списав всё на жару.
– Вот, держи пять! – Рамиль вручил ему пакет с бутылками. – Слушай, я тебе сейчас ещё рыбы отрежу, нам партнёры омуля передали. Подожди, сейчас принесу.
– Я правда не знала, что он вернётся, – скороговоркой зашептала Полина, Антон кивнул, что всё понял.
Вернулся Рамиль, радостный, держа в руке пакет с вкусно пахнущей копчёной рыбой.
– Представляешь, у нас сгорели кондеи. Вот дома хоть поменяли, сегодня приедут. – А так всё, полная жопа! – он громко заржал. – Короче всех по домам, в офисе такое пекло, а тут повезло, курьер прибежал с рыбой. Завтра бы пришёл, никого бы не застал!
Антон взял рыбу, поблагодарил и ушёл. Выйдя из подъезда, он долго стоял на одном месте и думал, что могла найти в нём