окружающее пространство. Антику оставалось только беспомощно барахтаться от меня прочь. Своими действиями я не оставлял ему ничего иного.
Рядом со звездолётом находился звёздный корабль боевого охранения галактики. Я не мог его не узнать после того, как однажды побывал на его борту для вручения экипажу награды от Бюро Межзвёздной Безопасности. «Гонт» относился к классу звёздных линкоров. На его фоне мой звездолёт крейсерского класса выглядел букашкой с опознавательными знаками БМБ на борту. Они не могли принять мой корабль за пиратский и мне не приходилось ожидать от них агрессивных действий в ответ на моё необъяснимое молчание. Для меня появилась надежда на спасение. Хотя я не имел ни малейшего представления о том, каким образом меня можно спасти от себя самого. Военная мощь линкора была бессильна перед Антиком. Конечно, ионный распылитель может уничтожить целую планету. Он с лёгкостью превратит в ничто и мой звездолёт, и Антика.
Я не допускал такой перспективы, чувствуя себя к тому времени единым целым с Антиком. Своим помутнённым рассудком я представлял, что Антик пустил в меня свои корни и я неразрывно связан с ним. Его гибель будет неизбежно означать мою смерть. Беспомощность вымотала мои силы хуже любых нагрузок. Отсутствие возможности действовать помутило мой рассудок. До сих пор во всех случаях своих звёздных приключений меня спасало то, что я действовал. Действовал вопреки всему и находил выход, свято веря в лозунг астронавигаторов «безвыходных положений не бывает!». Но не в этот раз. От любых моих действий становилось только хуже. В этот раз моим спасением могло оказаться полное бездействие. Я к такому не привык. Мысли рассеялись, чувства притупились, из всех желаний осталось одно – утолить голод. Никто не мог мне подсказать, что я превращаюсь в овощ. Сознание моё прорастало Антиком, из чего мог вызреть только один плод – полное сумасшествие.
В таком состоянии я пребывал к моменту появления «Гонта». На экране обзора нетрудно было заметить, что линкор выполняет манёвр сближения с моим звездолётом, идущим с крейсерской скоростью. В другой ситуации мне ничего бы не стоило увеличить скорость и оставить линкор далеко позади. Но мой звездолёт был неуправляем. Сбросить скорость он тоже не мог, несмотря на требование патрульного корабля. А это уже повод для открытия огня за неисполнение приказа. «Звездолёты с опознавательными знаками БМБ обычно не игнорируют команды звёздных патрулей». Эта мысль неожиданно взбодрила меня, как и звучавшие по связи слова:
- Борт Седьмой! Немедленно снизить скорость и приготовиться к досмотру! Снизить скорость! – Мне очень хотелось верить, что на линкоре не видят в моём звездолёте мишень за необъяснимое поведение в космосе. Они имеют право не разбираться, а реагировать для устранения опасности всей галактике. Это их работа. Вдруг я отчётливо заметил, что расстояние до линкора на глазах увеличивается. Мои опасения сменил ледяной ужас от мысли «Меня отпускают?! Но почему? В нарушение всех законов и инструкций?! Я готов! Стреляйте! Я не остановился!». В отчаянии я схватился за голову и сделал шаг вперёд. Тут же мою попытку и мои мысли развеяло столкновение с преградой. Антик стоял, схватившись за голову. Я не мог ступить вперёд, чувствуя, что меня отталкивает от него назад. Невозможно было протянуть руки, схватить за горло и задушить это ненавистное препятствие. Я молчал. Сколько времени уже длилось это молчание? Как долго человек может прожить, не разговаривая? Нет, уж лучше молчать, чем разговор с Антиком. Но тут космическая связь напомнила о себе и разъяснила мою дальнейшую судьбу. Я поторопился обвинить линкор в нарушении законов безопасности:
- Борт Седьмой! Ваш дальнейший полёт невозможен за нарушение приказа. Звездолёт будет блокирован квантогенной ловушкой! За все последствия ответственность ложится на экипаж корабля – нарушителя! Приготовьтесь к форс-торможению! Конец связи! – В тот момент мне было всё равно. Если бы я услышал, что мой звездолёт распилят пополам за неповиновение, я был бы рад ожиданию конца своего тихого безумия. К тому времени линкор исчез с экрана обзора, но я знал, что ждёт меня впереди. Знал из учебников, из лекций в курсантские годы. Никто из знакомых астронавигаторов не попадал в квантогенную ловушку. В учебниках об этом было сказано немного. Остановить можно любой звездолёт. Но это опасно и для его систем, и для здоровья экипажа. Если звездолёт шёл в рабочем режиме, то после воздействия силового поля выходит из строя электроника корабля, некоторые типы тяговых двигателей приходят в негодность и не подлежат ремонту, то же самое с бортовыми компьютерами – последствия самые разные – от ремонта до полной замены. Экипаж подвергается опасности не только здоровьем, но и состоянием психики. Имели место необратимые изменения сознания. В практике освоения космоса ловушки применяли всего несколько раз. Знал о ловушках я немного, но достаточно, чтобы принять меры и попытаться уберечься.
Я пятился задом в спальный отсек, как будто это было самое безопасное место. А что я мог ещё сделать?! Антик мелькал перед глазами, то пятился от меня, то появлялся перед носом, снова удаляясь. Я не мог пристегнуться в кресле. Не мог спрятаться под кроватью. Не мог залезть в анабеозную камеру. Я мог только присесть на краешке кровати одновременно с Антиком. Я даже не успею узнать, кто об кого расплющится в момент удара – он об меня или же меня размажет по его непроницаемому пузырю. В любом случае получится двойная котлета, где будет, наконец, одно целое. Когда присаживался на край кровати, я знал, что меня ждёт. Конец кошмара.
Я не мог знать, что впереди по курсу движение для меня было уже перекрыто. Четыре звездолёта класса «Квант», каждый из которых могут обеспечить энергией целую планету, ждали меня. Им нужно было время для развёртывания лучей в квадрат силового поля. Я не знал, что в этом поле искривляется пространство, а звездолёты напоминают муху, попавшую в паутину. И хорошо, что я этого не знал. В те часы меня занимала другая мысль в тиши спального отсека. Я не отдавал себе отчёта в том, что смотрю на Антика. Я не мог представить другую жизнь, где его не будет. Точно помню, что не испытывал к нему ни ненависти, ни злобы в те последние единицы времени. Не знаю, что это было – часы или минуты. Но после был удар и темнота.
После темноты был белый цвет. Не свет, а цвет. Всё вокруг было белым. Мне никто не говорил какого цвета рай. Наверное, он белый. Так мне было хорошо. Я даже не понимал в первый момент – стою я или лежу. Вдруг я увидел перед собой лицо и невольно вздрогнул. Оно было в белой полумаске, но это было не моё лицо. Я сразу понял, что это не Антик.
- Где он? – испуганно спросил я. Не знаю, чего я боялся – того, что не вижу его или того, что снова увижу.
- Успокойтесь, - тихо произнес человек в полумаске. – Всё хорошо. Ваш звездолёт на базе. Им занимаются, - меня передёрнуло от недовольства, что меня не понимают:
- Где он?! – попытался закричать я. На лицо легла маска и снова темнота. Новое пробуждение было более красочным и оказалось окончательным. Я лежал в одноместной палате. Любой может отличить больничную палату от спального отсека звездолёта, я думаю. Всё вокруг подчинялось одной задаче – радовать глаз. Оконное стекло было залеплено цветными витражами, и они переливались в лучах солнца, разбрасывая солнечных зайчиков по стенам. Солнечные блики улыбками расплывались по стенам и притягивали глаз, заставляя забывать о причинах своего пребывания в этих стенах и о вопросах, связанных с этим. Я просто лежал и любовался, чувствуя покой в душе и расслабленность в теле. Не было ни волнений, ни боли. Видимо, надо мной хорошо поработали.
Не успел я нарадоваться пробуждению, как стена открылась и у кровати появилась фигура в синем халате:
- С прибытием на Церум! – услышал я. – Мы рады, что для Вас всё так удачно закончилось. Нам ещё предстоит разобраться в причинах, заставивших нашу Службу Безопасности применить к вашему звездолёту столь исключительные меры. Мы вынуждены были это сделать, - добавил он.
- О чём Вы? – не понял я его длинной речи.
- Я имею ввиду применение квантогенной ловушки для Вашего задержания после неподчинения приказу патрульного корабля. Вели Вы себя неадекватно, я это заявляю, как начальник Службы по космическим контактам. Моё имя ФХРГТ, – гордо произнёс он. Если понимать их речь без гласных мне позволял нейропереводчик, то имена их были непереводимы и неповторимы. Я кивнул в ответ и представился.
- Мы уже знаем, кто Вы. Ваш резидент БМБ информирован о вашем прибытии и скоро будет. Ваш визит на планету имеет официальный характер, но после его завершения Вам предстоит принять участие в работе комиссии по разбору инцидента. Межгалактическая Служба безопасности полётов требует расследования, выявления виновных лиц и наказания. Ваше руководство тоже заинтересовано в выводах комиссии. Ремонт звездолёта обходится вашему Бюро в большую сумму. От Вас ждут объяснения причин случившегося. А пока набирайтесь сил. Они Вам понадобятся, - добавил он, вставая.
- Подождите, - начал я было. – А что случилось с ним, с Антиком? – но фигура в халате странно на меня посмотрела и скрылась. Стена замкнулась за ней. Пока мне был ясен только тот факт, что я снова в одном лице вернулся к нормальной жизни.
Мои размышления в одиночестве длились недолго. Стена снова распахнулась и впустила знакомую мне личность. Резидент R-Церум спешил меня приветствовать, как старого знакомого. От его доброжелательной энергичности краски палаты засверкали ещё ярче.
- Как же так, дружище?! – шумно сокрушался он. - Никак не ожидал увидеть тебя на больничной койке, да ещё в качестве обвиняемого, - покачал он головой.
- В чём меня обвиняют, и кто? – Я приподнялся на подушке.
- Ну – ну, дружище, лежи, - похлопал он меня по плечу. – Твой нынешний визит наделал много шума в галактике. Четыре планеты остались на несколько дней без энергии, в кромешной тьме, пока тебя ловили. Сам понимаешь, такое не может остаться без последствий. Все ждут расследования. Я тут встречался с официальными лицами и мне поведали неофициальные подробности твоего задержания. Должен сказать тебе, что от этих подробностей становится жутко. Всё говорит о том, что патрульная служба приняла верное решение, остановив твой корабль посреди галактики. Ты был невменяем и представлял собой окровавленный кусок мяса, который случайно нашли в багажном отсеке.
- Этого не может быть! – Я сел на кровати. – Я всё помню до наступления тьмы. Я находился в спальном отсеке. Мы находились. Я и Антик.
- Я говорю то, что слышал. Тебя вытащили из багажного отсека, окровавленного. В переборке с соседним спальным отсеком была пробита огромная дыра, но спальный отсек был пуст. Там никого не было. Так рассказывали, - горячо уверял резидент. – Звездолёт в ужасном состоянии. Снаружи пострадал меньше, чем внутри. Все его системы восстанавливают. В обратный путь тебе не скоро, - он подмигнул мне. – Рингосепты нынче матёрые! Вволю поохотимся! – он хлопнул меня по плечу, но я был далёк от желания разделить его чувства.
- Я там был не один,
