Гиперпанк Безза... Гл 1

шурина бога и, решив, что он не так близко находится к богу, как ему было бы сподручней, устремляет свой взгляд в сторону зятя бога. Кем по логике развития родственных связей должен быть муж его сестры. – Здесь главное не спешить, и не спугнуть зятя бога. – Памятливо рассматривая зятя бога, никак не поддающегося точному обмериванию себя, начал на его счёт размышлять Культ. – Уж слишком он скользкий. Чуть почувствует подвох, то сразу пойдёт в полный отказ. «Нашёл кого слушать. Хе-хе. Братца-пьянь моей супруги. Да ты хоть раз его трезвым видел. Вот то то и оно», – начнёт меня перебивать вполне резонными аргументациями зять бога, желающий вести жизнь на земле инкогнито. А после нашей встречи, поди что ещё решит меня вообще устранить, чтобы я не мутил тут воду, подбираясь к его, такой для всех желанной супруге, как будет всеми сочтено по следам моего утопления с головой в пруду.
– А супруга у зятя бога и в самом деле хороша, и очень интересна.  – не было ни одного шанса у Культа не отвлечься на супругу зятя бога, кто источал в себе такое женское совершенство, что иногда начинаешь понимать богов, кто на некоторое время решает отказаться от своей божественной сути и стать обычным смертным, чтобы войти в контакт первой степени с таким совершенством. И на такое безобразие Культ не может не отреагировать. – И куда они там все сверху смотрят, когда такое на их глазах творится?! – За Культа говорит его возмущённый дух, ревниво ко всему относящийся, что касается человечества. И Культ догадывается, куда все смотрят. – Отводят свои глаза в сторону. А всё потому, что ничего не могут поделать, когда Зевс всем управляет. – И вот на этом месте глаза Культа вспыхивают от пришедшего в его голову умопомрачительного озарения. – Нет на него Прометея! – всё внутри Культа переворачивается от этой вогнавшей его в самые ноги и дрожь сознания мысли. Где Культа потрясло не само это открытие, а то, что он в себе несло и подразумевало – он тот самый Прометей, кто перевернёт прежний миропорядок и всё изменит.
– Я должен выманить из своих пенатов, пантеона, Зевса, и здесь, где он не будет в себе нести своих божественных качеств, а будучи как все, смертным, с ним разобраться. – И опять Культу сглотнулось от такой ошеломляющей мысли. И теперь, когда общий стратегический план был составлен, осталось только разработать пути его реализации и детали для его осуществления.
И взгляд Культа вновь обратился в сторону супруги зятя бога, чей прекраснейший лик и навёл его на все эти стратегические мысли. И как только Культ внимательно так посмотрел на супругу зятя бога, то сразу же вознегодовал и не понял, что она нашла в своём супруге, зяте бога. Кто по мнению Культа нисколько не похож на мужа, достойного супружества с такой очаровательной, прекраснейшего лика и характера хозяйки своего совершенства. И Культ начинает догадываться, почему всё так вышло.
– Со стороны зятя бога был использованы запрещённые здесь средства и инструменты для привлечения к себя самого пылкого и влюблённого внимания со стороны Дурцинии (так сейчас сподобилось назвать супругу зятя бога Культу, крайне недоумевающему таким её выбором и негодующему на неё за такой свой лёгкий обман). – Всё, что можно понял Культ, сжимая в бессильной злобе свои кулаки, готовые обрушиться на зятя бога в любой момент. – Вот и то самое нарушение человеческих прав на свою самостоятельность выбора для себя своего жизненного пути, которое и характеризует зятя бога с этой его не человеческой стороны. – Прибить его мало! – опять взрывается в себе Культ, уже готовый осуществить это своё жёсткое и противоправное действие в сторону зятя бога. Но его останавливает новая, заинтриговавшая его мысль.
– Но не своими руками. – Посмотрев в уж совсем далёкую даль, проговорил сквозь зубы этот лейтмотив своей глубокой мысли Культ. – Я должен их между собой стравить. А для этого я сперва должен втереться в доверие к зятю богу. И я знаю как. Следовать по жизни с их жизненными установками. Не признавать существующие законы и правила для человека писанными. И самому их для себя устанавливать. – И на этом здесь всё, и Культ направился к зятю бога втираться в доверие». – Олдбой замолчал и при этом не дал никак понять отступнику, что он закончил свой рассказ. А тот сидит и всё смотрит на него, ожидая продолжения, как он понимает, незаконченного рассказа. Но тот ничего из похожего на то, что он сейчас дальше продолжит свой рассказ, не делает.
А Олдбой опять тянет свои руки к чашке с каким-то смуззи в ней, и действует по тому же прежнему сценарию, слегка только совершенствуя его отточенностью действий своих рук. Когда же эта сюжетная линия его поведения берёт для себя антракт, Олдбой вдруг замечает отступника, делает удивлённое лицо и спрашивает его. – Что-то не так?
А отступник уже понял, что тут не так, а что так. И он не кипятится вслух, как было хотел. А он с улыбчивой подчёркнутостью в себе берёт свой кофе с большой надеждой, что он не капучино, или экспрессо марочино, что, конечно, уже одним своим дистанцированием от ровного порядка мысли рождает бодрость суеты в голове и сердце, делает демонстративный глоток, – смотри, я нисколько не думрю на твой счёт, – отставляет чашку и задаёт вопрос-предложение:
– Это, как я понимаю, была преамбула, – в этом месте только я поддерживаю этот перфоманс мысли, – сделал знаковую оговорку отступник. – Теперь я хотел бы послушать, чего-нибудь по существенней.   
Олдбой отрывается от своих видов, переводит взгляд на отступника, внимательно на него смотрит и спрашивает. – Прежде чем я перешёл к самой сути, тебе быть может провести ликбез?
– Ты так думаешь, Быть? – многозначительно вопрошает Олдбоя отступник, дав тому понять, что он им признан за того, за кого надо, и его озвученное имя тому подтверждение. Хотя у Олдбоя есть всегда выбор: быть Быть или не быть им.
– Бывает и так. – Говорит Олдбой, сделавший выбор в сторону быть тем, с кем хочет иметь дело отступник – он есть Быть.
– Я, наверное, откажусь. – Даёт ответ отступник на первый вопрос Олдбоя Быть.
– Есть люди, которым он просто необходим. – С многозначительной насмешкой на кем-то говорит Олдбой, и как понимает отступник, то его сейчас ждёт очередная порция рассказа Олдбоя в его своеобразной манере выговора. А это значит, если он хочет хоть что-то понять из сказанного Олдбоем, а не наслаждаться только звуками тембра голоса Олдбоя, он должен, наконец-то, настроить свой шифровальщик на нужную частоту, и не сбиваться на все эти сбои в передаче данных.
И отступник на этот раз подходит к делу настройки своего шифровальщика основательно, благо ему Одбоем было предоставлено для этого необходимое время – Олдбой решил сделать небольшой перерыв, разбавив себя глотком смусси. И у отступника, после того как он настроил свой шифровальщик, ещё осталось время на то, чтобы по следам последнего блока рассказа Олдбоя задаться ни одним вопросом. – Шурин, зять и я думаю, тут без кума бога не обойдётся, кто они все такие? Что их на самом деле связывает между собой? И главное, в связи с чем мне всё это было рассказано? – А как только отступник позадавался всеми этими вопросами, то пришла череда своих ответов на них.
– А может это какой-то шифр, – прямо в ухе с шифровальщиком там, свербит этим ответом отступника, – где относительно одной, некой константы, – бог есть самая естественная неизменность и ориентир, – всё и формируется. Что ж, вполне разумно. – Очень вовремя подоспел со своими выводами отступник, так как Олдбой приступил к новому своему осваиванию слуха отступника.