Марику и двор султана Аль-Рашида.
- Поздравляю.
- Марика, визирь, Аль-Рашид – все это я читал в одной почтенной книге. Принцесса прибыла из книги. Это не живой человек. Это литературный персонаж!
- Подожди. О чем ты? Я сам ее видел!
- Это и меня удивило, когда я вспомнил, откуда знаю имя принцессы и прочее. Полночи думал, а потом осенило! Она нарушила закон и переместилась в нашу жизнь. Ее захотели вернуть. Заодно и наказать, превратив в обезьянку. В той книге чародей Ибизир проделывал такие штуки, пока не напоролся на светлого волшебника. Ну, да ни к чему пересказывать сказку. Я вот о чем подумал: а вдруг я в следующей жизни перемещусь в ту книгу и стану восходным принцем из какого-нибудь рассказика «Тысяча и одна жизнь»? Вдруг я этакий кочующий литературный персонаж?
- Как ты можешь кочевать, если ты в данный момент – это ты, а там восходный принц?
- Характер-то остается. Их не так много, и потому они кочуют из книги в книгу.
- Вот каким ребром ты ставишь вопрос. Твое утверждение не противоречит логике возможного, - осторожно начал Лотис. – Но даже если это так, перемещение душ в разрезе сказанного тобой это не самый плохой вариант. Только о своем открытии не извещай Адмуса. Он такой впечатлительный…
Одарис вздохнул, извинился за вторжение, и отбыл. Лотис попытался поразмышлять над услышанным, но быстро заснул. Во сне ему явился Барбидон Уклопус, и насильно прочитал лекцию о вреде курения. А вот Одарис долго ворочался и вздыхал о чем-то своем, сокровенном.
Утром принцы продолжили путь. Одарис был молчаливее и рассеяннее обычного. На обращенные к нему вопросы отвечал с существенной задержкой, что обеспокоило Адмуса.
- Кажется, исполнение волшебного номера истощило Одариса. Может, нам остановиться на денек, отдохнуть, поставить ему пиявки?
Лотис уговорил продолжить путь, но Одарис был столь не в себе, что Лотис не удержался и высказался-таки о его парадоксальной идее.
- Если мы литературные персонажи, хорошо бы познакомиться с нашим писателем и уговорить его сделать нас богатыми и умными.
- Думаешь, писатель – наш возможный покровитель? – немедля откликнулся Одарис.
- Если ты прав в своем предположении…
Адмус испытывающе поглядел сначала на Лотиса, потом перевел взгляд на Одариса.
- Вы это о чем, ваши высочества?
- Да вот Одарис озаботился, – а вдруг мы герои чей-то книги, и нас ведет не долг принцев и даже не перст Ученого Совета, а прихотливая мысль некоего писателя-демиурга.
- Причудливо мыслите, не спорю. Но я-то думаю так, как хочу и, смотрите, поднимаю руку потому, что я так захотел, а не какой-то там ваш писатель. А вот сейчас я плюну прилюдно… Нет, не удалось, это противоречит моему аристократическому воспитанию. Но все равно я свободен в своих поступках!
- Резонны твои рассуждения и показательны примеры, - охотно согласился Одарис. – Возможно, моя гипотеза еще сыра.
- Скажем так: Одарис своего ангела-покровителя называет Писателем, - подытожил Лотис.
- Его можно еще назвать Драматургом, - подсказал Одарис. – Созвучно слову «демиург».
- Вы что, из меня марионетку пытаетесь сделать? – недовольно спросил Адмус. – А если писатель окажется малоталантливым, - он ведь мне всю жизнь может испортить!
- А если, наоборот, окажется талантливым, то представляешь, как расцветит твою, в ином случае, небогатую биографию? – возразил Лотис.
- Я бы лучше не рисковал, - упорствовал Адмус.- Мои ошибки – они мои. Тем более что, по моей небогатости натуры, как вы изволили намекнуть, Ваше Высочество, они и будут невеликие. А за чужие отдуваться, да еще сделанные с подачи несостоявшегося гения – увольте.
- Опасность такая есть, - согласился Одарис. – И ей нужно как-то противостоять. Если Драматург воздействует на нас, то разве мы своими деяниями не можем воздействовать на Драматурга? Мы же не просто литературные персонажи. Мы – принцы!
Адмусу промолчал, а Лотис произнес задумчиво:
- Значит, нас пишут, но и мы, наверное, можем писать свои судьбы. По мере сил, конечно.
На этом философском умозаключении они завершили свой диспут.
______
В пути принцев ждало еще одно незапланированное приключение. На довольно глухом тракте, заросшем по обочине кустами, встретился им человек, возлежащий в оных зарослях, и, судя по мощной щетине, достаточно давно. Увидев их, человек проворно вскочил и со знанием дела поклонился. А именно: взмахнул шляпой, дважды подпрыгнул с переменой ног и трижды отвесил поклон, касаясь земли кончиком безымянного пальца правой руки, а левую руку с отогнутым мизинцем вздымая к небу под углом 47 градусов перпендикулярно изящно изогнутой пояснице. Принцы сразу поняли: перед ними не темный селянин и даже не рядовой горожанин, имевший возможность наблюдать выезды короля, а истинно придворный человек. Поэтому, когда человек воззвал о помощи, принцы отнеслись к его просьбе со всем вниманием.
- О какой помощи идет речь? – сухо осведомился Адмус, с неприятным чувством уездного банкира, слышащего от должников вечные жалобы на нехватку денег.
Однако речь шла о совершенно невероятном случае - требовалось освободить попавшего в беду рыцаря!
- А вы, я вижу, сами рыцари.
И человек указал на их походные кинжалы.
Просьба принцев озадачила. Выручать кого-либо из беды им не приходилось, а уж тем более рыцарей.
- Что за чушь? – тихо озвучил общее мнение Адмус. – Какие рыцари в наше время?
- Сейчас подумаем… Мы свободны выбирать, идти нам или нет, - успокоил его Лотис.
- Знаете ли, сдается мне, что любая свобода выбора на деле – пролог к несвободе, - заявил Одарис.
- А мне сдается, что это и есть Испытание, задуманное Ученым Советом, – шепотом сказал Лотис. – Во всяком случае, поглядим-увидим. Идем?
И принцы пошли.
Проводник шел впереди, и через полчаса они оказались в дремучем лесу. Сквозь чащобу змеилась едва видимая тропинка, по которой уверенно шел их проситель.
- Не иначе, это прогулочная дорога для лисиц, и нам остается встать на четвереньки, - недовольно пробурчал Адмус, уворачиваясь от веток.
Но настроение его улучшилось, когда пять минут спустя провожатый отодвинул лапы ельника, и они узрели большую поляну с каменным замком в центре.
- Чье это жилье? – спросил Лотис.
- Замок сей принадлежит члену Круглого Стола славного короля Артура.
Принцы почтительно склонили головы перед именем родоначальника современных королей и принцев.
Давно это было: до плавания Колумба и открытия рецепта самогоноварения. Имперский Рим уже пал, а новый еще не народился. Мир пребывал вне искушенности, и народы уподоблялись первым людям, не знавшим еще греховного вкуса дефицита бюджета, тайной дипломатии, засилья желтой прессы (герольды знали свое место, иначе плаха) и … Много еще чего не знали те люди из щедрот современной цивилизации. Волшебники посильно врачевали и туманно прорекали будущее куда лучше нынешних ученых-футурологов, вурдалаки не рассуждали о гуманизме, злые колдуны не выдавали себя за борцов за права человека, а честно и открыто делали свое дело - старались подпортить жизнь благородным рыцарям и проложить путь к трону обычному развратнику, не скрывавшему своих порочных наклонностей под маской толерантности. Рыцари же скитались в поисках подвигов и, увидев другого рыцаря, храбро вызывали того на поединок. Победитель не добивал побежденного, а говорил ему: «Отправляйся ко двору короля Артура в Карлион, расскажи ему о моем подвиге и поклянись в верности королю и рыцарям Круглого Стола!» И побитый, прихрамывая, и впрямь перся бог знает в какую даль, чтобы в точности исполнить взятые на себя обязательства. Причем рыцари шлялись по свету не столько ради короля Артура, сколько из-за того, чтобы рассказ о них услышали некие любопытствующие маленькие ушки. И на это занятие уходили годы. Так развилось женское любопытство и мужская непоседливость. В наше время оно переродилось: у женщин в страсть к сплетням, а у мужчин – к рыбалке. Кто же из них любит экстрим, тот, вероятнее всего, единоутробный потомок рыцарей тех прямодушных времен.
Проводник трижды стукнул висящей на веревочке колотушкой в дубовые створы, и они сами собой отворились, открыв уходящее в полумрак пространство залы. Составленные из больших каменных блоков стены заканчивались сумрачными сводами. Не только камни, но и сам воздух был окрашен в сине-серые тона. Длинные седые разводы паутины под потолком свидетельствовали о древности, таинственности и заброшенности.
- Как же мы здесь будем кормиться? – шепнул Одарис.
Но его друзей занимало другое: в подобном месте может случиться такое, что отобьет аппетит навсегда. По скрипучей деревянной лестнице они поднялись на второй этаж и оказались в полукруглой зале, посредине которой стоял большой каменный стол. Он походил на мельничный жернов, возложенный на обтесанный валун, втянуть который наверх мог разве что великан, кои еще жили во времена короля Артура.
- Прошу вас садиться, - предложил проводник.
Сам он остался стоять, а принцы воссели на каменные стулья с высокими спинками из гранитных плит. «Стульев» было двенадцать, и принцы, повинуясь какому-то родовому чутью, сели не рядом друг с другом, а в разных концах стола, так что между ними остались свободные сиденья. И уж тем более никто не посмел занять место с выбитой на спинке короной.
- Благодарю вас, - сказал проводник. – А теперь расскажу суть дела. Много-много столетий назад этот замок был одним из тех, куда поочередно съезжались лучшие рыцари мира, чтобы поведать о своих подвигах и пообщаться с равными себе. Этим они заложили традиции английских закрытых клубов, практики рейтингов, а также казино, ибо любили играть в кости на привезенную с собой добычу. Страстью рыцарей были турниры, громкие подвиги и любовь! Эти три страсти легли в основу современного спорта, политической рекламы и гламура. Отдохнув, рыцари покидали своих прекрасных дам для свершения очередной порции подвигов, чтобы трубадуры затем воспели их перед народом. Этим были заложены традиции командировок и современной эстрады. Однако все имеет побочный эффект. Однажды некая Прекрасная Дама решила воспротивиться отъезду своего наперсника. Она посчитала, что пусть лучше он будет дома, рядом, творя подвиги с ней, чем шататься неизвестно где, плодя детей от простолюдинок. Выношенный долгими одинокими ночами замысел был исполнен с женским коварством. В соседней комнате был сотворен потайной люк, ведущий в подвал. Когда рыцарь вошел в комнату и вступил на одну из ее плит, пол разверзся под ногами, и доблестный оруженосец чести провалился, можно сказать, в преисподнюю. О чем он и прокричал в полете. Но Дама утешила его, объявив истинную причину его падения, и заодно объявила, что не выпустит его, пока он не даст клятву на щите, что больше не покинет замок ради не нужных ей подвигов. Сами понимаете, сколь тяжким было такое предложение для истинного рыцаря. Этим он лишался не только свободы передвижения, но и возможности сидеть за Столом с рыцарями у короля Артура, обсуждая свои деяния за бокалом пунша, и тем нарушить складывающуюся традицию мужских разговоров о трех вещах – спорте, политике и женщинах. О чем в раздраженной голосовой форме было заявлено наверх. В ответ Прекрасная Дама сказала,
